кто-нибудь выживет. Разумеется, – вместе с "мозаикой" и благодаря "мозаике".
– Надо думать, – эта очаровательная лекция представляет собой кальку того доклада, с которым ты собираешься выступить перед руководством? Будучи надлежащим образом сдобрена примерами, фактами и математическими выкладками?
– Ну, – более или менее.
– Ойй… И это – все?
– А что, я упустил что-нибудь существенное?
– Да, как бы это помягче сказать, – ка-апельку больше половины. Мы были бы счастливы при том объеме головной боли, который ты обозначил.
– Может быть, – голос Островитянина был полон кристаллизующегося от дикой концентрации яда, – просветишь?
– Начну издалека. В серьезных физико-математических формулировках случались слова, которые авторам казались совершенно однозначными и само собой разумеющимися. В теории множеств такой термин, его и не вводил-то никто специально, и определения не сыщешь, – "произвольное", "произвольный", причем под этим подразумевалось "любой". А это оказалось не так, потому что в каждом конкретном случае мыслимо вовсе не все, что угодно. В теореме Геделя, одной из главных в математической логике, это термин "одновременно", – она совершенно верна, если этот термин однозначен, но беда только в том, что "одновременность" – вещь вовсе не очевидная. В большинстве реальных случаев доказать строгую одновременность двух пространственно несовпадающих событий попросту невозможно.
– Какое отношение это имеет к…
Михаил поднял руку, давая знать, что как раз собирался переходить к этому.
– Дело в столь часто употребляемом в лекции термине "ваше". Или – "ваш", "ваши", – безразлично. В этих выкладках только и есть истинного, что мировой порядок меняется и в нем, действительно, кто-то будет доминировать. А вот с "вы", "Советским Союзом", и прочей мыслимой на данный момент конкретикой дело обстоит куда-а сложнее. Беда в том, что нет никакого определенного – "вы". Одно дело, – Иван Ильич, достигший своего непостижимого идеала, и совсе-ем другое – экс-композитор Постный, не к ночи будь помянут…
– Кстати – а какова дальнейшая судьба этой… неоднозначной фигуры?
– Совершенно неожиданно зарезан малолетней любовницей, тысячу раз перепроверенной, трусливой, плаксивой и глупой, бесхарактерной от природы, и к тому же до предела запуганной и забитой. Как раз в духе тех зарубежных историй, которые вызвали вашу заинтересованность.
– Мир праху.
– А он жив. Травматическая лоботомия с захватом еще кое-каких долей и извилин, овощ и останется овощем, но жив…
– И вы думаете, что это… неслучайно?
– Хуже. Я-то как раз думаю, что это очень своевременная случайность, которую сделали весьма вероятной. Но тут – думай, не думай, а концов не сыщешь. Их, концов этих, просто нет, не существует в природе. И как раз это, парадоксальным образом свидетельствует о совершенно конкретном почерке…Но об этом я скажу чуть позже. Так вот "вы", – это когда какая-то общность людей считает друг друга "своими". В обществе Ивана Ильича я могу провести не больше суток, даже если не придется все время пить, а в обществе Постного, каким он был до… несчастного случая, меня начало бы трясти через пять минут. Или, скорее, сразу.
– Не вашего поля ягоды.
– Именно. Золотые слова, потому что лучше всего отражают суть создавшегося положения. Потому что это вовсе не обозначает, скажем, образовательного ценза, поскольку есть люди откровенно малообразованные, в обществе которых я могу находиться бесконечно, отдыхая при этом душой. Под это ваше "вы" попадает, к примеру, то же общество "ЗиС", но вот они-то сами ни в коей мере не расположены считать своими – каждого встречного-поперечного.
– Сережа? Истребитель бандитов и, по слухам, гроза шулеров?
– Скажем, – был ряд эпизодов. Совершенно случайно, разумеется. Некоторые не выжили. Видите ли, это агрессору положено говорить заветное слово, а вот на шулеров это правило не распространяется. Потому что, зная, что перед ними лицензированный зисмен, – шулер притворился бы баулом. С поезда сошел на ближайшей станции, в чем был. В окошко б сигнул…
– И подобное сходит с рук?
– А кто захочет связываться с лицензированным? Наша нынешняя милиция? – Михаил даже фыркнул от вздорности самого только этого предположения. – А главное, – зачем и ради кого?
– Так можно далеко зайти!
– Можно. Вот только неизвестно, что тут можно поделать? Со ВСЕМ – этим? Этого не знает никто, и, главное, не хочет знать, потому что всем вместе и каждому почти поотдельности просто не до того… Помните разговор, когда я назвал "арматурщиков" – несерьезными людьми?
– И другой. Когда сказали, что Люди "ЗиС", – могут считаться в этой стране серьезными разве что процентов на двадцать.
– Память у вас… исключительная. Как у магнитофона.
– Вы мне льстите.
– Что вы, как можно-с, ничуть… Но зисмены, – это и впрямь даже не полбеды, потому что еще есть высоколобые интеллектуалы из Новосиба и, – особенно! – из БЖЗ. Так называемые "9-10". Они долго искали сами не зная – что, долго толкли воду в ступе и топтались на одном месте взыскуя Неизъяснимого, но потом добавили к каким-то духовным изысканиям современнейшие технологии и накопали-таки процедуру, благодаря которой количество непосредственно воспринимаемых параметров точки увеличивается на одно-два. Вы что-нибудь поняли? Если да, то вы поняли больше меня.
– По этому поводу можете не комплексовать.
– Вы не понимаете, я не понимаю, никто не понимает. А те, кто имеет отношение, утверждают, что объяснить невозможно тем более, прямо по определению, потому что ни в одном человеческом языке для этого просто не существует понятий. Да что там – понятий, целой системы понятий, громадной семьи взаимосвязанных имен. Внешне же это проявляется в том, что для них вполне закономерными являются события, на наш взгляд, – совершенно случайные. Как, к примеру, включив свет, вы довольно-таки закономерно находите вещь, которую в темноте могли бы нащупать только случайно, при определенном везении и далеко не сразу.
– И наших бедных мозгов может на это хватить?
– Представьте – да. То есть первые соискатели, понятно, тут же ебнулись, не без того, но первый блин и всегда-то комом, так что со временем, когда сгладили, довели, усовершенствовали и нашли способы страховки, то…
– ЧТО?
– А кто его знает. Сие не афишируется,
