Нотт продолжал молчать.
— Никакой оборотень меня не кусал, — закончил я. — К тому же, будь это так, я бы не стал отрицать. Я бы сказал правду.
Взяв кусок хлеба и вооружившись вилкой, я придвинул к себе тарелку с картошкой и салатом и начал есть. Все это время Нотт ничего не говорил, думая, возможно, что я обиделся на него за слова о дружбе. Однако я не обижался. История с нападением оборотня казалась несуразной только мне — с точки зрения тех, кто понятия не имел, что со мной стряслось, она выглядела вполне логичной. Конечно, через пару полнолуний все поймут, что я в порядке, но до тех пор… Тут я все же начал улыбаться, представив, как выгодно можно использовать такую ситуацию, и наблюдавший за мной Нотт подал голос.
— Полина сказала то же самое, — проговорил он. — Что они бы тебя не выпустили.
— Полина — умная девушка, — согласился я, цепляя на вилку кусок огурца.
— Они с Луной даже к Снейпу ходили, — добавил Нотт. — Спрашивали, чем ты болеешь.
— Ого, — я покачал головой. — И он наверняка их послал.
— Вроде того. Ответил, что говорить ты пока не разучился и сам в состоянии объяснить, как угодил на больничную койку. — Нотт помедлил. — Ну и как же?
— Разве будет интересно, если я скажу? — Я вопросительно взглянул на Нотта. — Пусть поработает коллективная фантазия.
— Действительно, ты ведь теперь старший префект и должен мыслить стратегически, — с легкой усмешкой произнес Нотт, поднимаясь. — Что ж, послушаем, чем ты будешь пугать нас сегодня в девять.
Некоторое время я смотрел ему вслед, а потом вернулся к ужину.
Пугать… Когда-то, на своей первой встрече с Темным Лордом, я внутренне согласился, что уважение — это хорошо, но страх — лучше. Однако сейчас, спустя несколько лет, я понимал, что страх обычно непродолжителен и в конечном итоге приводит к бунту, тогда как уважение в управлении людьми значительно более плодотворно и эффективно. Мне предстояло правильно рассчитать реакцию как своих однокурсников, так и всех остальных факультетов, причем реакцию и в ближайшей, и в долговременной перспективе. Основные цели были поставлены мне Волдемортом и Дамблдором, но как это ни парадоксально, методы их достижения не противоречили друг другу, что значительно облегчало мою задачу и позволяло свести риски к минимуму.
Подобно любому политику, считающему, что его власть укрепилась навсегда, Волдеморт решил воспитывать новую смену своим прежним кадрам, которые он пренебрежительно именовал трусливыми слугами, марионетками и льстецами. На чью поддержку он мог рассчитывать, нагнетая страх среди волшебного сообщества? Только на поддержку чистокровных, и то не всех. Начни я вести себя как Кэрроу, реши поощрять или по крайней мере не мешать слизеринцам отрываться, я бы совершил грубейшую тактическую ошибку.
Но существовал еще один фактор, пренебрегать которым я не желал ни при каких обстоятельствах — свое собственное развитие, хотя делать политическую карьеру при Волдеморте и практиковать интересующие меня учения казалось взаимоисключающими целями.
Когда я покинул Большой зал, часы в холле показывали всего половину восьмого, и чтобы скоротать время с максимальной пользой, я решил заглянуть в библиотеку. Народу там было немного — в основном четвертые и пятые курсы, — но, к моей радости, неподалеку от стола мадам Пинс сидела Полина, обложившись учебниками и конспектами лекций.
— Говорят, ты ходила к Снейпу, — сказал я, останавливаясь у ее столика. Полина подняла голову и ответила:
— Давай не здесь.
Мы вышли из библиотеки и завернули в один из ближайших коридоров. Усевшись по привычке на широкий подоконник, Полина критически осмотрела меня и произнесла:
— Насчет Метки — это правда?
— А ты как думаешь?
— Покажи, — потребовала Полина.
— Может, и показывать-то нечего, — я усмехнулся. Полина помолчала.
— Ты ведь не оборотень, — наконец, сказала она, — иначе тебя бы не выписали.
Я пожал плечами.
— Зачем тогда вы ходили к Снейпу, если и так все ясно?
— К Снейпу мы ходили еще до того, как Балстроуд всех на уши поставила с этим вашим междусобойчиком, и он, разумеется, ничего нам не сказал, — Полина поудобнее устроилась на подоконнике. — Жаль, что ты пропустил его речь — ее стоило послушать, хотя для тебя там вряд ли было что-то новое.
— И о чем он говорил? — поинтересовался я.
— О новых правилах, о троллях в подвале, о карцере, цепях… в общем, младших напугал, старших разозлил. Все только это и обсуждают — превратил, мол, школу в концлагерь. — Полина фыркнула. — Как будто они знают, что такое концлагерь!
— А Слизерин? — спросил я.
— Так ты для этого их собираешь? — зловеще улыбнулась Полина. — Ничего у тебя не выйдет. Слизерин услышал сигнал к действию. Точнее, он слышал его весь последний месяц, если ты понимаешь, о чем я — а ты, конечно же, понимаешь. Наконец-то все эти детки гонимых борцов за чистоту крови почувствовали себя хозяевами положения. Наконец-то можно больше не притворяться, что души не чаешь в магглорожденных… то есть, конечно же, в грязнокровках — долой унизительную политкорректность, будем называть вещи своими именами! — Она подняла в воздух сжатый кулак. — И чем ты хочешь их стращать? Троллями? Ха! Evanesco знает даже идиот Крэбб. Цепями и карцером? Кэрроу не посадит их на цепь. Пойдешь к Снейпу? Он не станет ссориться с их родителями. — Полина сделала паузу. — Ты для них не авторитет, никто не будет тебя слушать, и, честно говоря, мне совершенно непонятно, почему старшим префектом назначили именно тебя.
— А вот Балстроуд поняла, — я снова усмехнулся. Полина вопросительно изогнула бровь, но в этот момент в дальнем конце коридора кто-то появился, и я молчал до тех пор, пока мы вновь не остались одни.
— Дело, в конце концов, совсем не в них, — проговорил я, отступая от подоконника и давая понять, что нам пора возвращаться в библиотеку. — Они могут меня не слушать — впрочем, себе на беду. Меня должны слушать вы.
— Что? — Полина не скрывала своего удивления. Она соскочила с подоконника, и мы медленно направились к дверям в читальный зал. — С чего бы это?
Я остановился, огляделся по сторонам и засучил левый рукав.
— Хочешь такую?
Полина отшатнулась. Даже в неровном свете факелов было видно, как она побледнела, переводя взгляд с Метки на меня и обратно. Такая реакция показалась мне странной — неужели она считала, что и это были пустые разговоры, как болтовня об укусившем меня оборотне? Наверняка Нотт узнал о моем визите к Волдеморту еще в августе и все рассказал Пирсу — здесь, в Хогвартсе, или раньше, в письме. Полина не поверила? Сомневалась?
