и ничего не сказал.
Работа моя заключалась в написании многотомного труда, в котором со всеми
подробностями, памятными моему историческому образованию, описывалась всемирная
история в том варианте, который был знаком мне с детства, начиная с нападения
Германии на СССР и кончая вводом войск НАТО в Боснию и победой коммунистов на
выборах в Госдуму России — это было последнее, что я помнил, покидая свой мир на
старте избирательной кампании по выборам президента. Нетрудно догадаться, что я
и сейчас не знаю, чем они окончились, но когда я исчез из своего мира, перевес
был на стороне Зюганова (Зюганов, кстати, в этом варианте истории погиб в
автокатастрофе около года тому назад).
У меня отобрали все вещи, с которыми я оказался здесь, не исключая и нижнего
белья, так что я уже ничем не отличался от окружающих, и никто не поверил бы
мне, стань я рассказывать каждому встречному о своем происхождении. У моей
рубахи обнаружили сильное электрическое поле, которое никак не вступало во
взаимодействие с местными электропроводниками, а больше никаких отклонений
найдено не было. Судьба лифта, доставившего меня в мир иной, оказалась куда
плачевней. Целая бригада физиков всех профилей около недели копалась в нем под
видом ремонтников, чтобы не вызвать подозрений у жильцов. Они ни к чему не
пришли, демонтировали лифт и увезли в Москву для дальнейших исследований, а
шахту лифта пока изолировали и напихали туда уйму приборов. Алешка, которому
теперь приходилось подниматься на шестой этаж пешком, постоянно жаловался на это
Вальдемару, а тот едва удерживался от смеха.
В общем, жизнь потекла своим чередом. К концу марта врачи успокоились, физики
отбыли в Москву, а МГБ поверило мне на слово и сняло слежку, хотя я должен был
написать подробнейший отчет о своем пребывании в Германии, с большей частью
которого читатель уже ознакомился. Я писал историю, болтался по весеннему
городу, иногда ходил в Университет вместо Вальдемара.
АВЕНТЮРА ШЕСТАЯ,
длиной в жизнь.
Когда вечером, в лютый февральский мороз ко мне явился мой двойник, выходец из
параллельного мира, у меня, что называется, ни один мускул на лице не дрогнул. В
самом деле, поставьте себя на мое место. Конечно, человек, начитавшийся в
детстве фантастики, не воспринимает такие происшествия трагически, но такие
совпадения прививают нам самые мистические настроения. С другой стороны, во всем
этом я не вижу ничего сверхъестественного, просто наука еще не исследовала как
следует эту сферу бытия, и мы, образно говоря, оказались в роли дикаря, которому
шутки ради дали поговорить со своим соплеменником на соседнем острове по
телефону. Все познается в сравнении. Однако это ничуть не умаляет тех проблем,
которые выросли с быстротой бамбука после пришествия Вальдемара второго (первым
я по праву хозяина называю себя). Фантастика фантастикой, но этот "фантом" ел,
пил и занимал место в пространстве наравне с нами — туземцами. Я не говорю уже
обо всех проблемах легализации, объяснениях с властями, родственниками и т. д. и
т. п. К счастью, я тут же отправил его в Германию, а сам, подобно герою
Тарковского, сел и стал думу думать. До сих пор я вел довольно размеренную,
спокойную жизнь, и это неожиданное появление спутало все карты. Теперь я сам
начинал раздваиваться, меня могли видеть в двух разных местах одновременно.
Причем мой двойник не скрывал своих взглядов на жизнь, а так как они у нас
несколько различаются, это могло ввести в заблуждение наших общих знакомых.
Ему все у нас не нравилось, он брюзжал по поводу нашего общественного строя,
утверждая, что он построен на костях, крови и сломанных судьбах. Как будто
конституционная монархия в Англии строилась на розах и фиалках! Волков бояться —
в лес не ходить! Ему не нравилась наша литература, музыка, средства массовой
информации, он скучал по романам какого-то Солженицына (ну и фамилия для
писателя!). Мое членство в комсомоле он называл показухой, а одним глазом все
посматривал на мою супругу, которую он тоже знал в своем мире, и в которую был
безответно влюблен. Но все это простительно, на его месте я вел бы себя не
лучше. Прибавьте сюда и то, что он с минуты на минуту ожидал своего исчезновения
и возвращения в свой мир.
То, что он рассказывал об участи нашего Советского Союза — ужасно. Я бы
удавился, если бы дожил до этого. Хвала всем богам и Основоположникам! нам такое
не грозит! Оказывается, наш глава государства, Алексей Иванович Архипов, родился
именно в то злополучное утро 22 июня 1941 года, когда в их варианте истории
Германия напала на СССР. Как потом нам сказали в МГБ, Алексей Иванович в тот
день находился в роддоме в Вильно (его отец же был офицером Красной Армии), и
скорее всего погиб в первый день войны. Представляю его эмоции, когда он узнал о
таком варианте своей биографии! Вскоре своими судьбами в мире ином стали
интересоваться другие члены правительства, а Вальдемар, как какой-нибудь штатный
маг, рассказывал им все, что мог припомнить.
Хорошо все-таки, что не было войны. Нам хорошо, и немцам не обидно. Такие войны
выгодны только тем мизантропам, для которых суббота важнее человека. (Кстати,
мой отчим барон Иоганн фон Кампенгаузен родился не где-нибудь, а в Дрездене, и
не когда-нибудь, а именно 15 марта 1945 года, когда в параллельном мире этот
город подвергся варварской бомбардировке американской авиацией.)
Я происхожу из достаточно старинного дворянского рода, из польской шляхты,
перешедшей впоследствии на службу московским царям. Я родился в Орехове,
небольшом райцентре Запорожской области Украинской ССР, в конце января 1974 года
в разгар самых лютых морозов. Хотя мне хотелось бы справлять день рождения в
мае, мой знак зодиака меня вполне устраивает.
Мой дед окончил авиационное училище, но всю жизнь проработал в органах
госбезопасности. За три года до моего рождения он оставил должность начальника
лагеря и получил пост начальника милиции Ореховского района. Орехов —
южноукраинский вариант Миргорода — являл собой редкий ныне пример населенного
пункта, сочетающего все достоинства села и все удобства города (за исключением
горячей воды) — до таких высот изредка поднимаются лишь некоторые
города-спутники больших столиц. Возникший на рубеже Казацкого Войска
