Как там говорится, сколько волка не корми… Это про него. И ведь он, по сути, из двадцать первого века, да причем с Северного Кавказа. А все одно, берег Днепра ему ближе и родней. Возможно сказывается еще и память реципиента. Да без разницы. На им же спланированный и возведенный поселок, он сейчас смотрит как-то отстраненно, что ли.
Особо задерживаться в Константинополе причин у него не было. На следующий день после свидания с Евгенией, Михаил отправился с инспекционной проверкой разбросанных по столице учеников. Нужно было проверить каких успехов они достигли да внести плату учителям. Проверял дотошно, со знанием дела, чем в очередной раз удивил наставников. Поначалу-то они пытались еще с ним хитрить, относясь к обучению наплевательски. Но потом поняли, что щедрая плата может в одночасье прекратиться и подошли к обучению более вдумчиво.
Вечером очередное свидание с девушкой, которая продолжила склонять его на свою сторону. Только на этот раз не столь откровенно. Ее поведение несколько изменилось. Она стала более задумчивой, нежной и где-то даже печальной. Ну вот просто девица печального образа, влюбленная в одного, но насильно выдаваемая за другого. Будь он и впрямь шестнадцатилетним юнцом, глядишь еще и поверил бы, что этот любимый он и есть. Но разочаровывать ее не стал. Подыграл настолько, насколько вообще хватило его талантов.
Однако увлекаться этой игрой все же не стал. Ранним утром со своими пограничниками он был уже в порту, и договаривался о перевозе на азиатский берег. А там, дневная скачка со сменными лошадьми, и вот они в Пограничном. Дел невпроворот. Только успевай поворачиваться.
Это только кажется, что в запасе целых полгода. На деле же, всего лишь полгода. Подготовить нужно много. Очень много. Тем более, учитывая то, что в первый год ни о каком производстве не может быть и речи. По сути, они смогут использовать только то, что привезут с собой.
В само село заезжать он не стал. Повернул сразу к плавильному двору, откуда все еще доносился грохот молотов. Рабочий день еще в разгаре. У Комнина не забалуешь. Прежде производимая здесь продукция уходила сугубо на продажу, для пополнения казны аристократа, замыслившего заговор и нуждавшегося в средствах. Сейчас же все изделия уходили на поставку в армию.
Вообще-то, плавильней называть это подворье давно уже неправильно. Здесь было налажено поточное производство арбалетов. Тут же штамповались наконечники. Михаил планировал на этом подзаработать, но у нынешний император подмял это дело под себя. Мелочь. И стоит по факту пару медных монет. Но если взять объемы, то картина меняется кардинально. Один штамп способен соперничать с десятками кузнецов, обслуживается же всего лишь двумя работниками, которых мастерами невозможно назвать даже с большой натяжкой.
- Здравствуй, Исидор.
- Привет, Михаил.
- Как твои дела?
- А то ты не знаешь. Пока работал с тобой, было гораздо лучше. Тогда здесь все решал я. Даже ты, не указывал мне, что и как делать, а советовал. Теперь же здесь заправляет другой, а я, как и прежде в Константинополе, опять оказался на побегушках.
- А уйти отсюда не думал?
- Куда? Если бы к тебе, то с радостью. Работать под твоей рукой одно удовольствие. Ты все время стремишься к новому, а оно всегда интересно и увлекает. Я тут на днях предложил немного переделать молот, так Варданий меня чуть не загрыз.
- Боится, что ты можешь его оттеснить, - пожал плечами Михаил.
- Знаю. Жаль, что тебе запрещено ставить свою плавильню.
- Здесь запрещено.
- Опять пришел уговаривать меня отправиться с тобой в Таматарху, - невесело ухмыльнулся Исидор.
- А что ты теряешь? Здесь тебя подмяли и не дают развернуться. Я уж не говорю о том, что семья твоя живет все так же скромно, как и в Константинополе.
- Меня не отпустят. Ты же знаешь, окрутили меня и опять сделали приписным.
- Знаю. И тебя предупреждал, что хорошим это не кончится. Предлагал уйти ко мне в мастерскую. Но ты отказался.
- Мне нравится мое дело.
- Понимаю. Тем ты мне и нравишься. Человек увлеченный любимым делом не может не вызывать уважение. Думай, Исидор, хочешь ли ты остаться здесь и всю жизнь быть на побегушках, или отправится со мной и вновь стать хозяином на плавильном дворе.
- А там есть руда?
- Железо есть везде. Найдем и там. А не найдем, как и здесь будем скупать. При нашем подходе, выгода гарантирована.
- Ты сможешь меня выкупить?
- Даже не сомневайся.
- Тогда я с тобой.
- Вот и договорились. Пока трудись, как и прежде. Но уже скоро я все улажу.
Оно бы можно конечно и наплевать на высосанный из пальца дог Исидора, да просто увезти с собой. Благо, на территории подвластной империи он проживать не собирается. Но тут есть один нюанс. Начинать на новом месте всегда трудно. И к переезду, лучше бы подготовится. А как это делать Исидору занятому на производстве Комнина. К тому же, тот в любой момент может свернуть местные мастерские и перенести их в столицу. Обычная практика всех императоров. А кто нынче Алексей? То-то и оно.
Въехав на территорию Пограничного, Михаил вновь не стал спешить домой. Успеет еще. Из кузницы, что при въезде доносится перестук молотков. Дмитрий трудится не покладая рук. И честно натаскивает двоих учеников из подрастающей ребятни. Да своих двое сорванцов. Так что, стучит там не один.
Рядом с кузней стоит грек с фермы по соседству. Хозяйство дело такое, непременно что-нибудь да сломается. Вот и тянутся к Пограничному окрестные крестьяне. И каково им придется, когда кузнеца не станет. А уйдет он отсюда в любом случае. Не потянуть ему оборудование кузницы. Оно ведь мало, что на инструмент заработать, так еще и семью содержать.
Романов в благодетели не нанимался. Еще в прошлом году, как только решил убираться отсюда, серьезно порезал возможности заработка Дмитрия. Не под самый корень, но от того, что было в начале не осталось и следа. Разумеется, подвел под это дело обоснование, в виде решения совета. Правда о том, что случилось все с его подачи информировать грека не собирался.
Ему нужен кузнец. Помнит как намучился когда ставили Пограничное. И дважды наступать на те же грабли Михаил не собирался. Не честно? Есть такое дело. И даже где-то стыдно. Но от своего все одно не отступится. Лучше потом ему щедрую плату положит. Но сейчас, если придется, так и волоком утащит. Нужен он ему и весь сказ.
- Здравствуй, Дмитрий.
- Здравствуй Михаил, - опустив раскаленное изделие в бочку с водой, ответил мужчина.
- Я гляжу, забот у тебя хватает, - кивая на бочку, над которой поднялся пар, произнес Романов.
- Забот всегда хватает. А вот рук маловато.
- Я как раз поэтому поводу и заглянул. От местных заказы больше не принимаешь. Доделываешь то, что уже взял и на этом все. Начинаешь трудиться только на Пограничное.
- Значит, весной все же уходите? – вздохнул грек.
- Уходим. И нам много чего потребуется.
- А как же фермеры?
- Я должен думать о своих заботах. Желаешь работать на них, значит освобождая кузницу, найду другого мастера.
- Ты обещал, что…
- Я обещал, что обеспечу тебя всем необходимым инструментом, и что ты не будешь платить налогов. Что после того как пять лет отработаешь на Пограничное, кузница станет твоей. Пять лет еще не прошло. Так уж сложилось.
- Но может тогда хоть часть…
- Или все, Дмитрий, или ничего. И никак иначе. Не нравится, можешь идти, тебя никто не держит.
- Если так, то мне опять в подмастерья.
- Отчего же. Можешь стать и полноправным кузнецом. Если станешь приписным, лет эдак на тридцать. Ну чего ты смотришь на меня волком? Знаешь же, что переселяемся по повелению Комнина.
- Знаю.
- Насчет заказов, все понял?
- Все.
- Вот и поговорили, - кивнул в знак прощания и вышел из кузницы.
Хотел было вскочить в седло, но передумал. По селу можно и пешочком. Это уже незазорно. А то, признаться, устал уже от верховой езды. Все хорошо в меру. Это не машина, и сотню километров за час не проскачешь. Путь занимает весь день. А тут уж, никакая привычка не поможет.
