убей»[2]…
— Мозги у вас не перестроились, — произнесла Надя. — Поэтому начнем с легких блюд, хорошо?
— Как скажешь, — согласилась Маша, а Гриша просто кивнул.
— Хайнцель! — позвала девушка. — Нам нужна ваша помощь.
Перед столиком буквально из воздуха возник маленький человечек. Был он рыжим, носил небольшую бороду того же цвета, а одежда его состояла из черных кожаных штанов, зеленой куртки и выглядевшей забавно красной шапки. Таких существ ни Маша, ни Гриша еще не видели, поэтому разглядывали его очень внимательно.
— Чем я могу вам помочь? — поинтересовался этот человечек.
— Моим младшим нужны легкие блюда, — объяснила Надежда. — Нельзя ли им бульона?
— Почему же нельзя? — удивился хайнцель. — Сейчас доставлю.
И действительно, не прошло и минуты, как перед детьми оказались тарелки с прозрачным, исходящим паром бульоном. Взяв у Гриши сверток, девушка развернула его, доставая разделенный на порции хлеб. Моника даже не идентифицировала это черное что-то с хлебом, ведь она никогда его не видела, но и староста получила небольшой кусочек, а уж те, кого Марта назвала «младшими», вцепились в него чуть подрагивавшими руками.
— Надя, а кто это был? — спросил незаметно разломивший свой кусочек пополам мальчик. Моника ошарашенно смотрела на то, как мальчик подсовывает свой хлеб сидевшей рядом девочке.
— Гриша! — воскликнула Маша, заметив это. — Ну тебе же тоже нужно кушать! Надя, он опять!
— Он всегда такой был, — погладила детей по головам Надежда, а потом повернула голову к подруге. — Понимаешь, Гриша, он всегда отдавал свой хлеб… нам. Оставлял себе совсем немного, а остальное…
— Господи… — ужаснулась Моника, прикрыв рукой рот. Она смотрела на мальчика, как на героя, ведь Марта же рассказала, чем для них там был хлеб.
— А все же, кто это был? — Гриша решил отвлечь Надю, чтобы не развивать тему.
— Это хайнцель, — объяснила девушка. — За небольшую плату они выполняют домашнюю работу — моют полы, готовят еду, выполняют просьбы, могут и добрый совет дать. Обижать хайнцеля нельзя, как и прогонять. Кушайте!
Глядя на то, как кушают эти дети, Моника понимала, что в школе им совсем не место, но, насколько она поняла, у них совсем никого нет, что же теперь будет? Думала о том же и Марта, решив написать родителям. Может быть, они согласятся на младших? Для девушки все было сравнительно просто, ведь оставлять Машу и Гришу снова она не собиралась. Поэтому, если родители откажут, нужен был другой вариант.
Как оказалось, думал о том же и герр Шлоссер, получивший письмо от герра и фрау Кох, в котором те описали сны дочери и выразили просьбу… Внимательно слушавшие дочь родители попросили герра Шлоссера немедленно известить их, если дети встретятся. Сам же заместитель ректора понимал, что всех троих сначала нужно отогреть, показать, что войны больше нет, поэтому он встал, выходя из своего кабинета.
* * *
— И что вы предлагаете? — поинтересовался ректор школы после краткого пересказа последних событий.
— Вызвать родителей девочки сюда, тем более что они и сами этого хотели, — герр Шлоссер продемонстрировал полученное только что письмо.
— Интересная мысль, — кивнул герр Рихтер, что-то прикидывая. — Этих двоих же официально не записывали?
— Мы даже имен их не знаем, — хмыкнул заместитель. — А у старшей девочки обязательный курс закончился, так что она вполне может взять паузу.
— В таком случае я не возражаю, — кивнул Герхард. — Если согласятся, то с контролирующими органами я решу.
Заручившись таким образом поддержкой начальства, герр Шлоссер отправился писать письмо, распорядившись между делом поставить кровать для фрау Кох в комнате детей. Он предполагал, что это понадобится. Учитывая, что у детей кошмары были, причем довольно для них тяжелые, то рисковать герр Шлоссер не хотел. Он в принципе не желал риска.
Надя же, докормив своих младших, отвела их обратно в комнату, сразу же отметив, что рядом с двуспальной кроватью появилась еще одна, явно для нее. А вот Машу и Гришу этот факт похоже, совсем не удивил. Усевшись на кровать, они выжидательно уставились на Надю.
— Я напишу родителям, они у меня русские, — сообщила девушка. — Попрошу оформить опеку на вас, чтобы вы не были совсем одни.
— Нужны мы им… — вздохнул Гриша, вспомнив кое-что из прошлого.
— Главное, что вы мне нужны, — объяснила ему Надя. — А родители не звери.
— Что теперь будет, Надя? — задала свой самый главный вопрос Маша, посасывая корочку выданного ей хлеба.
— Теперь все будет хорошо, — уверенно произнесла девушка. — У вас будут мама и папа, выучитесь и решите, где хотите жить. Главное помнить, что хотя голода здесь не было, но…
— Но голова об этом не знает, — кивнула Маша. — В первый раз хотелось просто наброситься и жрать, как свинья, даже пусть и отравленное… Раз в жизни наесться.
— Насилу остановил, — вздохнул Гриша. — Но и мне сложно держаться, изобилие же…
Это было понятно, даже более чем, поэтому Надя присела рядом с младшими, думая, что делать прямо сейчас. Пообедали они позже других, на часах уже было часов пять вечера и, в принципе, младших можно было уложить отдыхать. Тут девушка вспомнила о мамином подарке, встав, она подошла к своим сумкам, доставленным сюда же хайнцелем. Достав метроном, Надя поставила его на стол и выставив частоту, толкнула пальцем. Мерное «так-так-так» разнеслось по комнате.
Младшие моментально расслабились. Если бы они могли, то заулыбались бы, но пока… Зато дети синхронно зевнули, показывая, что ночи у них были так себе. Достав набранные для младших вещи, Надя уже была готова их укутать, но остановилась, вспомнив.
— А ну-ка вперед, в душ, — приказала девушка, подозревая, что младшие так и не помылись.
— Надя… ну холодно же… — сделала очень жалобное лицо Маша, заставив Надежду вздохнуть.
— Ну-ка, пойдем, — девушка взяла свою младшую за руку, отправляясь в сторону душевой. — Гриша, ты же сможешь недолго посидеть?
— Куда я денусь? — вопросом на вопрос ответил он.
— Вот и хорошо, а мы пока помоем нашу Машеньку, — сообщила Надя, открывая дверь.
И к тому, что вода есть привыкнуть-то было непросто, а уж осознать, что она теплая — так и вдвойне. Девушка помнила, сколько времени она танцевала вокруг душа, пока решилась включить воду. Здесь ситуация была в точности такой же. Именно поэтому она пошла с Машей, подождала, пока девочка разделась, проделав то же самое, а потом отрегулировала воду, чтобы приучить Машу к тому, что холода больше нет. Во время помывки девушка думала о том, как бы помыть Гришу…
— Грише достаточно просто сказать, — произнесла девочка. — Он мне лицо так умыл в первый день, я все не решалась.
— Ну вот и хорошо, — кивнула Надя, заворачивая Машу в полотенце.
