майором спецназа ГРУ Генштаба Российской Федерации, «по пачпорту» суверенного, но трагически зависимого от Запада по факту и им же изрядно обгрызенного, как в Европе, так и в Азии, останка от некогда могучего и грозного СССР.
Причем этот второй в душе так и остался бывшим полевым группером, по жизни ностальгирующим по временам величия упомянутого Советского Союза. И вышвыр-нутым в отставку в начале двадцать первого столетия за рецидив непонятного, с точки зрения многих из тамошнего начальства, патриотизма. И хотя «бывших» в Системе не бывает, но…
* * *
Два часа назад бронепоезд «Святогор», слегка увеличенная копия маньчжурского «Муромца», извергая клубы дыма из топочных труб двух своих тяжелых германских паровозов, величественно замедляя бег, прогромыхал по входным стрелкам. С протяжным шипеньем стравливаемого пара скрипнул тормозными колодками, лязгнул буферами и, разгорячено отфыркиваясь, остановился на боковом пути. В предложенной Василием зимней «камуфляжке» из двух светло-серых оттенков, с двуглавым орлом на борту штабного, радийного броневагона и Андреевскими флагами, изображенными на рубках локомотивов, смотрелся он для 1905 года внушительно и грозно.
«Ну, ребята, коль не успели вы на войну, что поделать? Теперь эскортом царевым поработайте. Куда деваться? А путиловцы, конечно, сработали лучше, чем наша шарашка во Владике. Броня с виду надежная и подогнана как по лекалам. Да еще эти гаубицы-стодвадцатимиллиметровки во вращающихся полубашнях… Машина!»
Следом за «Святогором» подошел темно-голубой царский поезд. Но он, не встав у платформы, отстучал по стыкам дальше, почти до выходного семафора. Из его вагонов как горох посыпались стрелки и казаки караула, подгоняемые зычными окриками команд их офицеров. Привычно и быстро заняли предписанные места, замерли на расчищенных дорожках возле низенького дебаркадера, у дверей и даже у окон нескольких маленьких строений станции, у водокачки и складского пакгауза, а также возле площадок вагонов и паровоза их литерного «владивостокца».
«Ясно, первый поезд-дублер. Ребята Спиридовича. Работают быстро и четко, любо-дорого посмотреть. А где же сам»?
Медленно тянутся минуты, но вот наконец по главному ходу Великого Сибирского пути, обдав снежным вихрем замерших «на караул» гвардейцев, на пристанционный путь втянулся второй состав – близнец первого, плавно замедлился и встал, немного протянув вперед, напротив владивостокского курьерского. А следом за ним, почти без интервала, подошел «Пройсен», знаменитый семивагонный «Бело-синий экспресс» кайзера. Вернее, его «восточный» вариант, сделанный четыре месяца назад специально, с возможностью перевода на российскую, более широкую колею. Его блестящий хромом и белой медью шварцкопфовский паровоз едва не ткнулся в буфера последнего вагона царского поезда и со скрипом замер, протяжно дыхнув тучей перегретого пара…
И начался сумасшедший дом. Погоны, аксельбанты, шнуры, папахи, германские шишаки-пикельхельмы, треуголки, плюмажи, кавалергардские орлы, фуражки, ордена… Звон шпор, суета, команды на русском и немецком… Выход императоров. Высочайшее посещение наших раненых адмиралов – Небогатов и Трусов пока лежачие…
– Вах! Михал Лаврентьич, дорогой! Своих не узнаешь? Зазнался, да?
– Ой! Василий Александрович! Так вас и ищу… Придушите же!
На ухо:
– Здорово, Вадик. Пять баллов. Умница, не облажался. А то бы точно – придушил.
– Добрый… Спасибо на теплом слове. Мы тут старались. Но и вы там дали дрозда!
– Работа такая. Ладно, рассказывай по-быстрому: кто тут есть ху?
В царской свите куча непонятного народа, спасибо Вадиму, по ходу подсказывает шепотом нюансы. Немцы: ну, кузена Вилли не узнать невозможно. Тирпиц, Шлиффен, Бюлов, Маккензен, Шён. Серьезные ребята. Из наших Сахаров, Дубасов, великие князья Сергей Михайлович и Петр Николаевич. Фредерикс, Нилов. А вот и сам – Николай…
Невысокий. Ладный. Крепкое, сухое рукопожатие. Задумчивый, изучающий взгляд огромных серо-голубых глаз…
– Василий Александрович, я попрошу вас – через двадцать минут постройте ваших людей возле «Святогора». А вы сами будьте без сабли, пожалуйста.
Историческая справка
Альфред фон Тирпиц родился 19 марта 1849 года в Кюстрине, в семье госчиновника. Особым прилежанием в школе мальчик не отличался. В 1865 году, шестнадцати лет от роду, он поступил на службу в прусский флот, следуя выбору товарища, и через четыре года в числе первых на курсе окончил Морскую школу в Киле, проявив особенные успехи в технических дисциплинах. В 1870 году, младшим лейтенантом, он служил на лучшем корабле броненосной эскадры «Кениг Вильгельм», а через три года он, артиллерийский офицер на «Фридрихе Карле», защищал интересы немцев в Испании: шла гражданская война, и его корабль совместно с англичанами участвовал в захвате судов инсургентов, обстреливавших приморские города.
В 1877 году, под впечатлением операций русского флота на Черном море, он активно ратовал за развитие минного оружия и вскоре был отправлен в Фиуме, на фирму Уайтхеда, для приемки заказанных торпед и ознакомления с их производством. В 1883 году во главе флота встал генерал Лео фон Каприви, дальний родственник А. Тирпица, и карьера последнего пошла в гору. В 1886 году его поставили во главе созданной им минной инспекции, объединившей руководство военной подготовкой и верфями, занятыми созданием миноносцев и их оружия. Позже Тирпиц вспоминал это десятилетие как «лучшие годы жизни».
Через год он командовал флотилией миноносцев, эскортировавшей яхту с кронпринцем Вильгельмом, направлявшимся в Англию на юбилей бабушки – королевы Виктории. Принц интересовался военно-морской техникой, и там они, во время парада британского флота, могли вместе оценить подлинную военно-морскую мощь государства. Встреча молодого моряка – энтузиаста своего дела – и будущего монарха, с юношеских лет влюбленного в военный флот и морскую романтику, стала судьбоносной: в 1890 году он – фрегаттен-капитан и начальник штаба Балтийской эскадры. Год спустя, во время Кильской недели, протеже молодого кайзера произносит свою знаменитую «застольную» речь, которая и стала катализатором начала постройки Германской империей мощного броненосного флота на основе нескольких эскадр однотипных линейных кораблей, созданию которых были подчинены все остальные аспекты военно-морского строительства.
В январе 1892 года Тирпиц получает погоны капитана цур зее и назначается начальником Главного штаба ВМФ. Весной 1896 года его, уже контр-адмирала, отправили командовать Восточно-Азиатской крейсерской эскадрой. Он получил задачу найти в Китае пункт для ВМБ, ибо защищавшая интересы германской торговой экспансии эскадра зависела от английских доков в Гонконге. Тирпиц счел единственно пригодной, и с военной, и с экономической точки зрения, бухту Циндао. В итоге она и была занята немцами.
Через год, вступив в должность статс-секретаря по ВМД (аналог должности морского министра), он, вместе с канцлером Бюловым, сыграл решающую роль в принятии знаменитого Закона о флоте 1897 года. Закон этот предопределил не только пути развития флота Германии, но во многом и ее судьбу, «запрограммировав» антагонистическое столкновение с Великобританией, вылившееся, в итоге, в мировую войну. В
