— Значит, — обрадовался Леха, — мы… дружим с этим самым Ганнибалом? А как же твой… друг Магон?
Иллур перевел взгляд с тлевших углей и впервые посмотрел на своего кровного брата так, словно тот удивил его своей прозорливостью.
— Я понял, о чем ты, Ал-лэк-сей, — медленно ответил царь, — Я многим был обязан этому влиятельному советнику из далекого Карфагена. Он помогал мне деньгами, когда я был еще просто одним из вождей. Он поддерживал меня в борьбе против греков и даже собирался купить у нас часть земли, чтобы основать в Крыму торговую гавань Карфагена. Он был мне нужен и был мне почти другом. Но…
Иллур перевал взгляд на огонь и проговорил:
— Но после того, как он подружился с Римом, на моей земле появились сарматы. Он выбрал себе не тех друзей, Ал-лэк-сей, и теперь я ему ничего не должен.
Ларин устало выдохнул. Значит, они с Федей по-прежнему были на одной стороне.
Но это было еще не все, что хотел сообщить ему царь. Опрокинув остатки вина в рот, Иллур сказал:
— Пока продолжается погребальный обряд Фарзоя, ты можешь отдохнуть в своей земле. Я пришлю за тобой, чтобы сообщить о том, что ты сделаешь для меня дальше.
— Как долго я могу там пробыть? — уточнил Леха, не поняв рад он, или не рад этому известию.
— Несколько дней. Я отправлю много воинов и прикажу насыпать большой курган на его могиле невдалеке от Неаполя. Похоронить с ним всех его наложниц и слуг, а также коня, чтобы жизнь в ином мире для него была такой же похожей на бескрайнюю степь. Мудрый Фарзой и там ни в чем не должен испытывать недостатка.
Глава девятая
«Свои среди чужих»
Федор едва удержал руку Летиса, который уже дернулся за кинжалом, чтобы таким образом удовлетворить любопытство торговца рыбой, воззрившегося из-за своей тележки на четырех расхристанных «ремесленников», бежавших ему на встречу из порта в этот ранний час.
— Не надо, — шепнул Федор.
— Он может нас выдать, — нехотя согласился Летис, пробегая мимо тележки с рыбой.
— Он нас все равно не запомнит, — ответил на это Чайка, чуть замедляя бег, и быстро приходя в хорошее настроение, — А кроме того, не стоит убивать всех подряд, ведь мы хотим вернуть себе этот город. Надо же будет потом кому-то торговать здесь рыбой.
Пробежав еще пару кварталов, по знаку Чайки они остановились рядом с обветшалым сараем. Дальше начинался небольшой рынок, к которому примыкал целый район, состоящий из длинных амбаров и складов. Все эти трущобы дальним концом примыкали к огородам в хорошо знакомом ему квартале Мегара. Кварталы богачей и центр города остались в другой стороне. На торжище уже копошились первые посетители, — в Карфагене, как любом южном городе, вставали рано.
— Подожди, надо осмотреться, — решил Федор.
Они спрятались за небольшой забор, примыкавший к сараю, присели и немного перевели дух. Отсюда беглецы могли наблюдать за дорогой. На улице, вдоль которой они бежали из порта, не было видно никаких вооруженных преследователей. Только редкие пока прохожие. Чайка, впрочем, специально петлял во время бега и за это короткое время они успели несколько раз свернуть, стараясь запутать возможных преследователей. А в том, что погоня будет обязательно, он и не сомневался. Слишком уж много шума наделала их попытка «по-тихому» пробраться в Карфаген.
— Теперь они долго не успокоятся, — выдохнул Федор, убедившись, что в ближайшие пять минут им ничего не угрожает, — весело мы сюда пробрались, ничего не скажешь. Секретная операция.
— Ты же сам видел, сколько их там оказалось, — развел руками Летис, — пришлось немного повоевать. Зато порт запалили, вон, какой дым поднимается. Не иначе пожар на корабли перекинулся.
Чайка обвел взглядом Летиса, на тунике которого было видно несколько пятен крови, а один рукав был почти оторван. Двое уцелевших бойцов тоже выглядели слегка потрепанными, да и неуместные теперь ремни кожаных обвязок, с кольцами на груди, могли вызвать недоумение у прохожих.
— Пожар хороший, спору нет, — кивнул Федор, сглатывая слюну, — только для нашего дела важна тишина, а мы уже подняли на ноги весь гарнизон. Они же могли подумать, что начался штурм.
— И хорошо, — отмахнулся Летис, — пусть подергаются.
— Пока они теперь успокоятся, время должно пройти, — покачал головой Федор, словно осуждая не в меру рьяного друга, — в общем, нам отлежаться надо где-то хотя бы до темноты, пока патрули перестанут рыскать по улицам.
На этот раз Летис спорить не стал.
— Снимите с себя верхние обвязки с кольцами, — приказал Федор, закончив свои наблюдения над внешним видом «ремесленников», — избавьтесь от них. Они нам теперь ни к чему. Хорошо бы, наверное, и одежду другую достать… На всякий случай.
Он еще раз бросил настороженный взгляд на улицу, что вела в сторону порта, — в дальнем конце угадывалась какая-то суматоха.
— Ну да ладно, пора идти, — проговорил он, — Летис, оторви себе второй рукав, пока и так сойдет. Мы все же не под богачей работаем.
— Одежду можно и позаимствовать, — предложил Летис, погладив ножны кинжала.
— Не надо лишнего шума, — пригрозил Федор, — если что, купим. Ты забыл, — мы же опять в Карфагене, здесь можно достать все, а не только одежду для честных торговцев.
Кроме заветной монеты, были у Федора и еще деньги для таких целей. Не слишком много, но были. После «размолвки» с Ганнибалом сенат не стал менять свою валюту на другую. И это было диверсантам сейчас только на руку, — по обе стороны Карфагенских стен были в ходу одни и те же монеты.
Летис с хрустом оторвал поврежденный рукав балахона и с помощью ножа разделался со вторым, бросив все это через забор в сточную канаву. Несмотря на разветвленную систему водопровода, в Карфагене еще имелись во множестве и такие канавы. Водопровод, дело дорогое. А для кварталов попроще и такого дренажа хватало. Свои обвязки с кольцами все бойцы, включая Федора, сняли, выбросив туда же. Глядя на бурую вонючую жижу, в которой утонули их обноски, Чайка рассудил, что сразу их не найдут даже здесь, а когда найдут, будет уже поздно.
— Вперед, — приказал Федор, — нам пора. Найдем себе какое-нибудь убежище.
Миновав полупустой рынок, они углубились в район складов и амбаров, быстро растворившись среди рабочего и торгового люда, не обращавшего на них никакого внимания. День уже входил в силу, а война, царившая вокруг Карфагена, казалось, совершенно не затронула его привычный уклад. Люди все также поднимались ни свет ни заря и отправлялись на рынок по своим делам. Кто торговать, а кто покупать. «Война войной, — в который уже раз повторял себе командир диверсионного отряда, — а торговля по расписанию. Великое дело привычка».
Шествуя между складами, многие из которых были уже открыты и разгружались, сновавшими туда-сюда грузчиками в одних туниках или набедренных повязках, Федор внимательно всматривался, пытаясь обнаружить какой-нибудь заброшенный амбар. Пока что им владела только одна мысль, отыскать такое строение, проникнуть внутрь и отлежаться там до темноты. Наличие замка на воротах его не пугало, у всех бойцов имелись соответствующие навыки, — главное, чтобы место было тихое.
Так они бродили не меньше часа, постепенно удаляясь от припортовых районов, где то и дело сновали патрули, пока им не улыбнулась удача. Отряд из четырех «ремесленников» забрел уже к самой границе Мегары, где начинались возделанные на случай войны поля, когда взгляд Федора упал на приземистое обветшалое здание склада, притулившееся рядом с еще одним таким же. Оба дальним концом примыкали к невысокой каменной стене, за которой начинались огороды, в свою очередь упиравшиеся в обширный парк, а «фасадом» выходили на другой узкий и грязный переулок, скорее похожий на тропинку между заброшенных сараев. Этот проход был сейчас абсолютно пустынным. Несмотря на давно начавшийся торг, никто из приказчиков не спешил открывать двери этих амбаров. Только за поворотом, в дальнем конце этого прохода царило небольшое оживление, — там виднелось несколько человек. То и дело оттуда доносился громкий девичий смех.
— Аллилуйя, — воскликнул Федор, озадачив своих спутников странным словом, — это место нам подходит. Если что, можно уйти огородами.
Он еще раз покрутил головой и, не заметив никого рядом, приказал:
— Вы двое, встаньте в десяти шагах, и смотрите по сторонам. А ты, Летис, разберись с замком. Только не ломай сразу, сделай все аккуратно.
Здоровяк, казалось, обиделся.
— Не бойся, — пообещал он, поводя плечами, — когда-то отец пытался сделать из меня хозяина гончарной мастерской и приучить к работе с глиной. Я знаю, что такое мягкость.
Федор, никак не ожидал от своего грубоватого друга таких речей, даже рот раскрыл от удивления. Но Летис, достав кинжал, уже возился у ворот, на которых висел большой ржавый замок. Неизвестно, что там наколдовал неудавшийся гончар, но вскоре раздался легкий скрип и дверь в амбар отворилась. Когда Федор приблизился, здоровяк протянул ему свои руки. На одной из них лежал замок, а на другой кинжал.
