вам нанести генералу визит. Благо теперь вы ему официально представлены и вообще стали достаточно заметной в обществе фигурой.
– И что вы от меня хотите за эту информацию? Не по доброте же душевной вы со мной ею поделились?
– Вы циник и мизантроп, мистер Бронн. Однако не буду спорить, у меня есть некоторый интерес в этом деле. Я рассчитываю, что если в дальнейшем у вас или профессора Карла появится заинтересованность в проведении различного рода мероприятий в Персии, Индии или Восточной Африке, то вы будете знать, к кому обратиться…
– То есть, выражаясь по-простому, если нам вдруг понадобится контрабандист или подпольный торговец древностями, то вы будете готовы выполнить эту работу за определенное вознаграждение с нашей стороны?
– Это сказано довольно грубо… но мою мысль вы поняли точно.
– А если я откажусь? Морли усмехнулся.
– Я хорошо разбираюсь в людях, мистер Бронн. И крайне редко делаю предложения тем, кто от них откажется. Не скажу, что я убежденный сторонник противозаконных действий. Но человек с подобными связями был сейчас необходим нам как воздух. Тем более что наши с профессором поиски носили совершенно частный характер, и рассчитывать на помощь официальных властей Египта не приходилось. Генерал Ванделер представлял собой классический тип колониального британского офицера – небольшой, круглолицый, лысеющий, но с обязательными седыми бакенбардами и сабельным шрамом в половину лица.
– Вы просто не представляете себе, молодой человек, в скольких кампаниях мне привелось побывать. Афганские и Тибетские войны, Панджшерское восстание, Бухарский инцидент… Меня носило от самого Аральского моря до верховьев Янцзы. А ведь я начинал простым корнетом в 1-м уланском полку Нового Южного Уэльса…
Ах, юность! Молодой Горацио Китченер, зеленые долины Бадахшана и голубые вершины Гиндукуша… Генерал явно был не избалован слушателями, с которыми мог бы поделиться историями о своем боевом прошлом. Я покорно внимал его рассказам, попутно оглядывая комнату, хранившую многочисленные следы бурного прошлого своего хозяина. Персидские и туркменские ковры, тигриные шкуры, слоновые бивни, индийские сабли и тибетские молельные ступы занимали большую часть доступного пространства. Наконец старый вояка выговорился, и я смог перейти к делу.
– Вам никогда не доводилось встречать ничего подобного? – я протянул ему листки с прорисовками орнамента и фотографию статуэтки.
– В Азии, нет. Но очень похожие вещицы у меня были.
– А я могу на них взглянуть?
– Увы. Какие-то мерзавцы выкрали их пару недель назад. Просто удивительно до чего беспомощна местная полиция. Они до сих пор так и не смогли ничего сделать! В мое время в Индии все решалось быстро и эффективно. Уж можете мне поверить… Даже к фанатикам можно было найти особый подход.
– Какая жалость. А вы не могли бы описать, что именно там были за вещи?
– Конечно. Статуэтка была очень похожа на вашу, только вместо этого гиеноподобного монстра она изображала сидящего павиана. Но орнамент был такой же.
– А больше ничего не было?
– Похожего нет. Очень запоминающийся стиль. Я бы не забыл.
– А вы не в курсе, откуда эта статуэтка? Как она к вам попала?
– Что самое неприятное, ее оставил мне на хранение мой зять Том Мильвовский, и вот как я теперь смогу глядеть ему в глаза?
– Томаш Мильвовский! Ваш зять? Знаменитый географ и исследователь?!
– Да, он женат на моей дочери Саре.
– Вашей дочери? – перед моим мысленным взором предстал образ леди Клары Ванделер
– белокурой дамы лет, самое большее, тридцати…
– От первого брака, – уточнил генерал.
– Даже не верится, сам Мильвовский…
– Это долгая история – поморщился генерал, – но я не мог отказать моей Салли. И вот теперь эти негодяи украли именно его вещи.
– Вы не могли бы рассказать подробнее. Это может быть очень важно. Не исключено, что эти предметы помогут нам сделать потрясающие археологические открытия.
– Конечно, я понимаю, все эти таинственные города атлантов и монументы древних гиперборейцев… Так вот слушайте. Девять лет назад, еще во время Дунайской войны, мой зять занимался исследованиями в Судане и верхнем Египте. Кажется, имперское правительство нуждалось в подробных топографических картах или еще что-то им было от него нужно. Потом в Вене случилась революция, Тройственная монархия развалилась, и им стало уже не до карт, а в Египте, плюс ко всему, началась гражданская война, и ему пришлось вернуться. С собой он привез много разной всячины, в том числе и этого обсидианового бабуина. Поскольку Том постоянно был в разъездах, а моя дочь часто гостила здесь, то многое из его коллекций хранилось у меня.
– Ясно. А неизвестно где именно он мог найти эту статуэтку?
– Это должно было быть написано в его полевых дневниках. Вместе со статуэткой хранились его записи и карты…
– Только не говорите, что их тоже украли!
– Увы, мой юный друг, именно это и случилось. Тетрадь, где все было записано, пропала вместе со статуэткой.
– Какая жалость… Может хоть что-то осталось?
– Можете сами посмотреть. Генерал провел меня в соседнюю комнату. На добротном секретере тикового дерева виднелись следы недавнего ремонта – свежие вставки и новые ручки.
– Эти грабители испортили мой лучший секретер, – проворчал Ванделер, доставая из халата ключ, – сейчас таких уже не делают.
Внутри были кожаные тетради с латунными застежками в виде штурвалов, пожелтевшие топографические карты с чернильными пометками, бумеранги, бронзовые китайские треножники, еще какие-то вещи. Не было только ничего, что хоть как-то могло пролить свет на тайну моих статуэток и их возможную связь со Стимфалополисом и книгами Александрийской библиотеки.
– Похоже, грабители точно знали, что им нужно, – заметил я, – тут довольно много вещей, за которые можно выручить большие деньги у любого антиквара.
– Именно это я и сказал полицейским, но эти болваны так ничего и не сделали… Я взял в руки одну из кожаных тетрадей. Где-то я уже что-то подобное видел.
– Интересный переплет, откуда они?
– Их делали в Кракове по заказу моего зятя. Он очень щепетильно относится к своим записям. Говорит, что когда-нибудь издаст их как мемуары…
– Значит больше ни у кого точно таких же тетрадей быть не может?
– Насколько я знаю да, он говорил, что сам нарисовал эскиз застежки.
– Ну что ж. Большое спасибо за помощь. И еще один вопрос. Вы не подскажете, где бы я мог найти вашего зятя?
– Подскажу. В Капштадте. Он уехал на конференцию о разграничении Верхнего Конго. Эти тевтонские банкиры и лавочники возомнили о себе невесть что. Видите ли, в договоре восемьдесят седьмого года границы обозначены недостаточно определенно. И теперь они уверены, что наши фактории построенные год назад в горах, как их бишь, Мумба… Бумба… Митумба – вот, находятся на их территории. Представляете!? Теперь они собрали топографов и прочих ученых и решают, где и как на самом деле должна проходить граница.
– Я же говорил, что от моих предложений редко отказываются, – губы Арнольда Морли тронула едва заметная под тонкой чертой щегольских усов улыбка, – чай, кофе, виски?
– Чаю, пожалуйста…
– Итак, что вас привело в мой скромный ресторан? Я подождал, пока подававшая чай блондинка скроется за дверью, и продолжил.
– Мне нужно попасть в Капштадт.
– На другой конец Африки? В столицу тевтонских владений? Но причем здесь моя скромная персона?
– Возможно у меня развивается излишняя подозрительность, но мне представляется, что в текущих событиях активно участвую не только я один. И прочие их участники
не очень-то рвутся меня к происходящему допустить. Пока я совершил две поездки и обе закончились далеко не так, как я рассчитывал. На третий раз моего везения может уже не хватить. Так что я заинтересован попасть в Капштадт максимально быстро и, по возможности, не слишком афишируя свои перемещения. Морли сложил руки домиком и задумался.
– Пожалуй, я смогу вам помочь. Паспорт у вас есть?
– Да, мне его, наконец-то, прислали.
– Это сильно упрощает дело. Завтра из аэропорта Адена вылетает почтовый самолет компании «Эйр Африка». Он летит по довольно замысловатому маршруту, который
закончится именно в Капштадте. Я договорюсь с пилотом, чтобы вы смогли выступить
в качестве груза… Вам будет достаточно завтра к полудню добраться до аэропорта и найти нужного человека.
– И кто именно мне будет нужен?
– Пилот Витт. Спросите у восьмого ангара.
Восьмой ангар оказался длинным и унылым сооружением из начинавшего ржаветь гофрированного кровельного железа. Ветер с Аравийского моря гнал по взлетным полосам бурые струйки пыли. У бочек с водой, спиной ко мне, стоял молодой человек в мешковатом синем комбинезоне и летном шлеме.
