шиворот, перехватился еще и за мятые, посыпанные пеплом штаны, не давая обрести равновесие, чтоб хоть как-то упереться. – Это, значит, я не выхожу из своей берлоги пятьдесят шестой час кряду? Я в ответ на предложение пойти в столовую бормочу что-то о "шестом наборе" и кидаюсь назад к этой своей чертовине?
Математик внезапно дернулся, и перекрутился весь, освобождаясь из мертвой хватки начальника.
– Черт вас поймет. Мало работаешь – плохо, много работаешь – туда же…
– Это не работа. Ты мне нужен хотя бы относительно живым. Ты, к примеру, помнишь, что поувольнял половину сотрудников, когда они говорили тебе, что рабочий день кончился? А что ты сказал бедному особисту, а? Ты куда его послал, не помнишь? А в каких выражениях, матершинник хренов? А еще претендует на какую-то интеллигентность!
– Зато, – проворчал Иртенев, – выпивать перестал.
– Это – да. Но лучше бы уж выпивал… умеренно.
– Я дело делаю.
– Коли так, то давай о деле. Где? – Он проделал в воздухе хватательное движение. – Где обещанный прототип? Который у вашей милости был "практически готов" еще на прошлой неделе?
– Да ну его! Херня это все! Ты посмотри, что я …
– Та-ак. Я тебя, кажется, убью. Бросил, значит…
– Да ты погляди…
– … люди ждут, а мы свою летящую душу тешим. – Невозмутимо, будто и не слыхал, продолжал Гельветов. – Знаешь, – существует две формы импотенции. У одних, известно, – не стоит. Другие, их меньше, – кончить не могут. Понимаешь? Бабы в восторге, и вообще, – а все равно импотент. Тебе это ничего не напоминает, а? Не доделал-пришла в голову Новая Блестящая Идея-схватился за нее-не доделал… Продолжать? Только на твоем примере я оценил утверждение, что лучшее – враг хорошего.
– Не сейчас. – Голос математика был полон тихого, всепоглощающего восторга маньяка, дорвавшегося до спичек. – Пошли. Час работы, все проверить – и все. Все не то и все не так. Нам теперь совсем по-другому думать надо…
"Берлога" и впрямь производила дикое и даже какое-то стихийное впечатление. Монитор "Томсон", добычей которых еще два месяца назад так гордилась Служба Снабжения, "СС" по местной терминологии, отключенный, сиротливо стоял в сторонке. Перед эргономическим креслом фирмы "Льеж", с многократно прожженной и усеянной пятнами от кофе обивкой, возвышался метровый квадрат матового стекла, обрамленный грубой рамкой и с дикой порослью проводов, подходящих к нему сзади. Красивенький корпус от "Эппла" был снят, а его торчащие наружу внутренности соединялись с каким-то ящиком мутного стекла, в котором что-то прерывисто, многоцветно помигивало и посверкивало. На столе стояли три кружки, в одной из которых чернело немного остывшего кофе, а в двух других бугрился слой коричневого от гущи, присохшего сахара, пристроенные самым причудливым, но при этом носящим явственные черты сугубо инстинктивной деятельности образом объедки совершенно сухих, покоробившихся бутербродов с маслом и сыром, ржавые огрызки яблок, с воткнутыми в них окурками, отдельные столбики сигаретного пепла, одиннадцать бутылок из-под минеральной воды и несколько непонятного назначения продолговатых предметов самого подозрительного вида.
– Посмотри, – все с тем же негромким восторгом беззлобного идиота прошептал Иртенев, обводя рукой эту помесь хорошо обжитого вороньего гнезда – с помойкой, – и брось доставать всякими глупостями.
– Дурак, – поджав губы, проговорил Гельветов, с легким отвращением оглядывая уродливое сооружение, занимавшее почти весь исполинский стол вместе со специально приделанными к нему полками из плохо струганного дерева, – какую вещь испортил.
– Верхогляд и чистюля, – заявил математик, – о чем ты говоришь? Об убогом карлике, жившем здесь две недели назад? А экранчик твой красивенький – так и вообще меня не удовлетворяет! Мал, и четкость п-паршивая…
– Микросхемы, – ровным, терпеливым, но при этом все-таки, каким-то способом, – угрожающим голосом промолвил Гельветов, – иде?
– Какие?
– С интеграцией на полтора миллиона. Те, которые должен был позавчера сдать.
– Это – кремниевые такие?
– Во-во. Прямоугольненькие такие. С то-оненькими проводочками.
– Не надо. Никаких полупроводников, никакого кремния… Да не гляди ты на меня так, сделали мы тот проект, куда-то в PROJ. засунули, только не надо этого, даже нельзя просто-напросто…
– Давай.
– Да не надо, говорю! Смотри сюда… Помнишь, – Вайский о Д-структурах говорил?
– Ну?
– Хрен гну! Воспроизвели – слышал?
– Слышал.
– Сначала – просто так воспроизвели, как попало, а потом подобрали спецурку из имеющихся "мосов". Проводит! Над "мос"-дорожкой, вторым слоем, – отражающий слой, вместо изоляции, и тоже прекрасно держит. Это ясно, да?
– Ясно, ясно, сам делал. Дальше что?
– А теперь гляди сюда: половина элементов Д-структуры имеют "партнерские" элементы во втором слое. Понятно?
– И?
– Двухкомпонентный комплекс запросто конформирует со сменой полярности и намертво запирает проводник. Вот тебе аналог триода, причем без отдельного устройства… Таким вот образом, – на стеклянном квадрате, подчиняясь небрежной игре пальцев математика, возникали, преобразовывались и растворялись без следа диковинные, со вновь изобретенными специально для их дела символами, – а вот так они соединяются в элементарный сумматор… Проверяем, – а схема соответствует твоей любимой микросхеме, – у нас п-получается. Тогда мы фиксируем "мос"-ы, – так, как ты придумал для "подносов", только вместо них – у нас упакованные дорожки с одной цепочкой "гнезд". Все. Схема готова. Миниатюризация – на порядок при самом бессовестном дублировании, энергопотребление – тьфу! – а главное, – она не греется. Но…
Он замолк, будто не решаясь продолжать и с сомнением поглядывая на начальство. Гельветов, глядя на него – демонстративно выжидал, а потом, когда пауза подзатянулось, почел за благо не выдержать:
– Что там у вас еще за пазухой? Колись, колись!
– Видишь ли… У нас "триоды" находятся в фиксированных местах, там где имеется ввиду "ввод", так?
– Ну?
– Так ведь дорожка-то – на всем протяжении одинакова! В принципе – никакого запрета на то, чтобы вводить их по мере необходимости в любом месте.
– А… зачем?
– Ну… не знаю. Но в принципе – это возможность менять архитектуру устройства в зависимости от конкретных задач. Может быть, –
