мероприятиям. И что нежелание товарищей конструкторов признать технологическую неготовность к их конструктивным решениям, ведет к ужасному качеству авиатехники, что исправимо, хотя бы теоретически. Но и к отвратительной конструкторской проработке принятых к производству образцов, что несет за собой просто гигантские убытки.
Настала потрясенная тишина. И лишь Ильюшин проворчал, что в армии на его технику не жалуются. Калинин обернулся ко мне, и я дал ему несколько листков, сняв предварительно листик с начертанным на нем №2, 13ч. 15 мин. Глянул на свои часы. Тринадцать четырнадцать. Внутренне хмыкнул.
А Калини заговорил, заглядывая в полученные от меня документы:
— Значит не жалуются, Сергей Владимирович? А вот что пишут мне независимые эксперты о самолете ИЛ −4:
«- Высотомер 'Ила» показывает все что угодно, кроме правильной высоты.
— На «Иле» нет автопилота, при этом штурвалом приходится работать постоянно, удерживая самолет на курсе.
— Указатель горизонта часто не работает.
— Бомбовым прицелом можно делать все, что угодно, но только не прицеливаться
— Радиосвязь местами и не очень.
— Защита с нижней полусферы по мнению конструкторов нужна только трусам. И хотя в Испании наглядно выяснилось, что ее лучше иметь даже самым геройским героям, но воз и ныне там.
— Кабина не отапливается и не теплоизолирована. В результате пулеметы, в самый нужный момент могут заклинить. Экипаж то ладно — не сахарный. Но отбиваться от противника, придется регулярно и лучше это бы делать исправным пулеметом.
— Бензобаки экипаж переключает на глазок. При этом, они не забывают молиться всем богам и вождям, чтобы моторы отказали не по дороге туда, а поближе к аэродрому. Потому что моторы — особенно впечатляющий момент.
— Это не говоря о том, что на «Ил-4» надо сначала ухитриться взлететь, а потом удержаться в полете, и сесть. Взлет и посадка на этом самолете –особенно экстремальная задача.'
— Скажите, какой вывод должно сделать руководство страны, изучив эти документы⁈ В своих местечковых разборках, вы, товарищи, дошли до того, что выдаете потребителю наспех слепленные самолеты. Лишь бы утереть нос конкурирующему КБ! Это недопустимо.
В кабинете установилась кристальная тишина. Кажется, товарищи авиаторы ожидали оргвыводов, потихоньку отодвигаясь от Ильюшина.
— Не суетитесь, — раздраженно бросил им Калинин, потрясая новой порцией полученных от меня документов — Туполев, регулярный отказ гидроистемы. Лавочкин, перегрев двигателей из-за конструктивных недостатков планера. Сухой — высокая цена, отвратительный обзор… Каждый из вас набуровил…
Он раздраженно бросил бумаги на стол и закурил. А я подумал, что товарищ Берия не лаптем щи хлебает. Большинство бумажек шло под шапкой НКВД.
— Ленин говорил — прервал тишину Калинин — учится всегда, и при любой возможности, это единственный способ развития государства и страны. Поэтому будете учится.
Дальше он поведал, потрясенной не меньше моего публике, о том, что англичане подогнали Советскому Союзу авиазавод от Боинг, и моторный завод от Роллс- Ройс, точнее Пратт и Уитни.
Хор голосов рухнул на кабинет громом и канонадой. Какие самолеты? Какие двигатели? Когда? Какой объем сборочных комплектов, и глубина локализации? На двигатели можно уже рассчитывать? И еще куча чисто технологических вопросов, на которые конструкторы друг другу сами и отвечали. Шум поэтому, поднялся невероятный.
Как я понял из ответов Калинина — ДС-3 Дуглас. Я продолжил окуевать. А Михал Иваныч, снова привычно-мягко сказал:
— Как вы понимаете, на такую покупку понадобятся средства. Поэтому будет принято решение о закрытии, или существенном сокращении штата пяти КБ.
На кабинет снова упала тишина. Лишь Туполев, несколько даже уничижительно –подобострастно поинтересовался:
— Дозволено ли нам будет узнать, во сколько стране обойдется вся эта роскошь?
Вообще то, из газет я знал, что как и в моей реальности, в этой реальности Туполев тоже сел. Но в тридцать четвертом, и получил лишь три года. Претензий к нему скопилось — у всех, и выше крыши. И он загремел. Отсидел, правда, всего год, потом был выпущен по УДО, с возвращением на прежнюю должность. Но боятся чего бы то нибыло, совсем перестал. И сейчас он упер лишенный почтительности взгляд в Калинина. Тот раздраженно цыкнцл зубом. Я думал, пошлет наглеца. Но он ответил:
— Пятьдесят миллионов долларов.
Снова поднялся шум. Общую мысль выразил тот же Туполев:
— За такие деньги, я вам, Михаил Иванович, лучшую в мире машину сделаю. И производство запущу.
— Ты, Андрей Николаевич, для начала сделай самолет, который не будет падать, незнамо от чего — буркнул Калинин, кажется, потихоньку раздражаясь.
Тут я подумал, как бы там, и что бы не говорили, но большевики в этой реальности- чуваки чоткие. А Туполев, при всем моем к нему уважении- выражает мнение не только свое, но оппонентов, что могут Калинину устроить гимор.
И тогда я, повинуясь непонятному даже мне порыву, достал свою самописку, взял чистый листок, и написал:
' Михаил Иванович! На реке Ирелях, в Якутии, располагаются крупнейшие в мире месторождения алмазов. С годовым объемов добычи в половину мирового. Хватит на любой завод, Инфа- 100%'.
Встал и положил это листок перед Калининым.
Он прочитал его. Потом перечитал еще раз. Мелком взглянул на меня, и отвернулся. Публика с напряжением, и некоторым интересом затихла. Уже поняли, что Калини получает от меня бумаги, из которых потом всем отсыпают люлей. Но Михаил Иванович повернулся снова к Туполеву и сказал:
— Я понял, Андрей Николаевич. Ты, на КБ при новом заводе, идти не хочешь.
— Это почему это? — попался Туполев. И все, кто был в кабинете, засмеялись.
То, что происходил дальше, какой-нибудь тупица, почему-то называющий себя демократом, в девяностые, называл бы не иначе как геноцид авиаконструкторской мысли страны, в исполнении бездушного сатрапа.
Потому что заговорил Каганович, и огласил как раз структурные мероприятия по повышению эффективности авиастроения. Коротко говоря, — всех разогнали и укрупнили. Причем у Туполева, вроде как случайно, забрали аж четыре отдела.
Глава одного из них, товарищ Петляков — тихий и застенчивый мужик, старавшийся держаться максимально незаметно, и возглавил КБ вновь создаваемого завода. С напутствием подумать, как улучшить его новую машину, используя доступ к американским и английским технологиям. В этом месте Туполев опять попробовал возбухать, но его заткнули.
Я в авиации, как свинья в апельсинах. Но мой опыт говорил, что тут, сейчас, без всяких посадок и высосанных обвинений, выруливают советскую авиацию на качественно, и принципиально другой путь. Судя по всему, более рациональный и прагматичный.
Потому что прощаясь, Калини, пообещал товарищам настоящие конкурсы, а не вот эти ваши, междусабойчики, товарищ Туполев.
