– Вы покинете Лондон на остаток сезона?
– Ты думаешь, я струсила?
– Ни в коем случае! – воскликнула служанка. – Но если вы удалитесь в поместье, миледи, то пойдет еще больше разговоров. Потому что все подумают, что вы испугались.
– Мы вернемся к балу у Алстона, – решила Тео. – К тому времени мой новый гардероб будет готов. Крамбл может отправить его в поместье, и мы там сделаем последние примерки. – Она снова посмотрелась в зеркало. Платье по-прежнему выглядело скучновато, но контрастная вспышка малинового придавала ему некое подобие стиля.
Сердце Тео взволнованно забилось при мысли о том, что она снова увидит Джеймса. Хотя сейчас его скорее всего не было дома. Он или отправился на верховую прогулку, или боксировал в клубе «У джентльмена Джексона». Заряженный кипучей энергией, Джеймс не мог надолго задерживаться в четырех стенах. В противном случае он становился скучным и раздражительным, как запертый в клетку тигр. «И мне следует постоянно помнить об этом», – спускаясь по лестнице, думала Тео. Джеймсу необходимы регулярные прогулки и тренировки. Иметь такого мужа – это как иметь собаку.
Хотя Джеймса нелегко было бы приручить. В нем было что-то дикое и неукротимое, делавшее его непохожим на других аристократов, самое большее, на что она могла надеяться, – это соблазнить его.
Время обеда еще не подошло. Но если Джеймс уже дома, то он скорее всего находился в кабинете. От сознания своей женской власти Тео пронзила дрожь. А может, он решил остаться дома, чтобы побыстрее увидеться с ней? Может, они смогут отправиться верхом в Гайд-парк? Теперь, когда они поженились, она могла бы стать неплохой наездницей.
Но не раньше, чем сможет надеть восхитительный костюм для верховой езды. Костюм с эполетами и отделанный позументами в военном стиле – придуманный ею самой.
Джеймс вышел из библиотеки в тот момент, когда Тео подошла к подножию лестницы. Лицо его потемнело от ярости, но при виде жены прояснилось, хотя в глазах оставалась тревога.
– Приветствую, – сказала она, чувствуя себя немного неловко.
Муж ничего не ответил – просто схватил ее за руку и затащил в библиотеку. От него пахло кожей и свежим ветром.
– Ты уже побывал на верховой прогулке? – спросила Тео, когда они наконец прервали поцелуи.
– Боже мой… Ты сводишь меня с ума, – прошептал он ей на ухо, оставив ее вопрос без ответа. – Но я удивлен. Ты что, способна ходить? Нам, наверное, не следовало делать это в тот последний раз.
– Я хотела тебя, – прошептала Тео. – Я и сейчас хочу.
– От тебя так сладко пахнет… Ты, как маргаритка, Дейзи.
– Прекрати называть меня так! Я настоятельно прошу называть меня Тео.
Джеймс прижал ее спиной к стене, обхватив ладонью одну грудь.
– Я не могу, – прохрипел он.
– Почему?
– Потому что ты можешь быть Тео, когда мы завтракаем, или играем, или… что-нибудь в этом роде. Но когда я вот так держу тебя в объятиях – тогда ты Дейзи.
Он снова завладел ее губами, и она словно плавилась в его объятиях, крепко прижимаясь к нему. Все мысли вылетели у нее из головы, и сейчас для нее существовали только его губы и его мощное тело, прильнувшее к ней.
– Нам нельзя это делать, – пробормотал Джеймс. – Ты еще не оправилась как следует. Мы можем только целоваться. – Он подвел ее к дивану в дальнем углу комнаты, а затем, усадив, стал вытаскивать шпильки из ее волос, в считанные секунды разрушив плоды усердного труда Амелии – та потратила на прическу добрых десять минут.
– Ты не могла бы оставлять волосы распущенными, когда ты дома?
Тео рассмеялась.
– Можешь вообразить лицо Крамбла, если я начну расхаживать по дому с волосами, спадающими мне на плечи?
Джеймс склонился над ней и снова ее поцеловал – пылко и страстно. Потом вдруг проворчал:
– А что, если я как твой муж прикажу тебе?
Дрожь пробежала по ее телу, пронзив до самых кончиков пальцев. Когда у Джеймса был такой вид (вид грозный и решительный, как у наметившего жертву тигра), у нее возникало в высшей степени нескромное и смущавшее ее желание: ей ужасно хотелось слиться с ним воедино и делать все, что бы он ни попросил.
– Ты уж извини, – сказала она, пробежавшись пальцем по его нижней губе, – но больше никто никогда не станет указывать мне, как я должна выглядеть и одеваться. Я поклялась в этом еще пять лет назад, когда мама начала исправлять недостатки моей внешности с помощью платьев, украшенных кружевами и оборками.
Джеймс нахмурился, а Тео пояснила:
– Она не могла заставить себя признать это, но ей хотелось показать всем, что я – девочка.
Тут Джеймс, заметив на ее платье прикрепленный булавками лоскут малинового шелка, вытащил его без лишних церемоний. Без кружевной оборки в вырезе была видна большая часть ложбинки между грудей Тео.
– Наверное, она думала, что ты выглядишь… не совсем как девочка, – пробормотал Джеймс. Склонив голову, он проложил языком влажную теплую тропинку меж ее грудей. Затем он снова выпрямился и спросил: – А что, если я как твой муж прикажу тебе снять панталоны?
Тео рассмеялась. Ей нравилось, как Джеймс проверял силу своей власти.
– Это зависит от того, как я буду относиться к тебе в тот момент.
– И как же ты относишься ко мне в данный момент?
Тео приподнялась на цыпочках и коснулась языком его восхитительной нижней губы.
– А как бы ты поступил, если бы я приказала тебе что-нибудь сделать?
– Все, что пожелаешь! – воскликнул Джеймс. – Я сделаю все, что ты захочешь.
– Тогда я хочу, чтобы ты сидел и не двигался. – Вывернувшись из объятий мужа, Тео вскочила с дивана.
Джеймс послушно уселся. Глаза его потемнели от возбуждения.
– Я в вашем распоряжении, миледи.
– Спусти бриджи, – приказала Тео, чувствуя, как кровь бешено струится по жилам.
Не моргнув глазом, Джеймс встал и сделал так, как она сказала.
Тео опустилась на колени и указала мужу на диван. Он снова сел. И казалось, что его жезл – неужели такое было возможно? – стал даже больше, чем накануне ночью. При одном взгляде на него Тео ощутила тревожный болезненный спазм в интимном месте.
– Все время, пока ты целовал меня ночью, – сказала она, – я думала только об одном… «Интересно, каково это – поцеловать тебя подобным образом?» – спрашивала я себя.
– О боже… – прошептал Джеймс. – Я не переживу этого. Не переживу.
– Я же пережила, – сказала Тео с лукавой улыбкой. Она наклонилась и тронула его жезл языком, пробуя на вкус.
Из горла Джеймса вырвался хриплый стон, а Тео опустила голову еще ниже. Должно быть, именно этот его стон помешал ей услышать скрип открывавшейся двери. А может, виновато было переполнявшее ее ощущение собственной власти. Однако секундой позже этот обыденный звук все же дошел до ее сознания. Тео вскочила на ноги, встретилась взглядом со своим свекром – и бросилась бежать к ближайшей двери, ведущей в утреннюю гостиную. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к ней спиной; сердце ее колотилось так, словно она бежала от смертельной опасности.
