Весной, ожидая начала навигации, я занимался строительством новой бригантины. Она будет такой же, как предыдущая, только доски внешней и внутренней обшивки корпуса в полтора раза толще. Это уменьшит грузовместимость судна, зато увеличит прочность корпуса, которому, как подозреваю, не раз придется выдерживать попадания камней и ядер. Скоро пушки будут на всех кораблях. Успешные действия моего флота поспособствует этому. Заодно убрал штурвал со старой бригантины. Инженер-конструктор из меня не получился. Руль и штурвал дружить не хотели. Рулить с помощью румпеля было легче и, что важнее, надежнее.
После Пасхи пришло известие, что сеньору де Куси не удалось убедить австрийских баронов и прочих подданных в своих правах на герцогство. Используя тактику выжженной земли (все равно бриганты разграбят и сожгут), австрийцы отступили в горы и в крепкие города и замки. Орда, приведенная де Куси, штурмовать твердыни отказывалась, а грабить было нечего. Поскольку припасов с собой не везли, рассчитывали, что война будет кормить войну, начался голод, падеж лошадей и, как следствие, массовое дезертирство. Многие вернулись в знакомые места и возобновили грабежи. С теми, кто не сбежал, сеньор де Куси тоже вернулся во Францию. Долг отдавать было нечем, поэтому из двух своих сеньоров, Карла Пятого и Эдуарда Третьего, выбрал первого, отправив в Англию жену-англичанку и младшую дочь, получившую там воспитание. Его отряды разослали по гарнизонам Нормандии и Бретани. Зимой перемирие было продлено на полгода, но все понимали, что война вскоре возобновится. Обе стороны отдохнули, набрались сил, заскучали по ратным подвигам и добыче.
Мне заскучать не дал тесть. От него прискакал гонец с предложением помочь расправиться с шайками бригантов, которые наводнили графство Овернь и соседние территории. Отказать родственнику я не мог, хотя предпочел бы заниматься пиратством: и легче, и прибыльнее. К тому же, вторая бригантина пока не была готова. Заканчивали внутреннюю обшивку трюма, а потом надо будет настелить главную палубу. С этим справятся и без меня. Хайнриц Дермонд с полусотней арбалетчиков остался поддерживать порядок во вверенном мне бальяже, хотя рвался повоевать. В море он выходить не любил, укачивался, а вот посражаться на суше всегда был рад. Только, где мне достать второго такого толкового командира гарнизона?! Его немецкая педантичность, невозмутимость и настойчивость заставляли и солдат, и горожан четко соблюдать законы и обычаи города ЛаРошель. Многие поругивали его, но никто даже не заикался, чтобы сменили коменданта.
Людовик, герцог Бурбонский, находился в своей резиденции — замке Бурбон-л’Аршамбо. В отличие от остальных знатных сеньоров, он не рвался в Париж, поближе к королю, а предпочитал жить в собственных владениях, заниматься их развитием. Уже само его присутствие с многочисленной свитой способствовало развитию графства. Им ведь требовалось так много всего и было, на что купить. На лугу возле замка расположились несколько отрядов, которые раньше нас прибыли на зов герцога. В расставленных без какого-либо порядка палатках и шалашах обитали солдаты. Их командирам предоставили стол и ночлег в замке.
— Сколько ты привел людей? — первым делом поинтересовался мой тесть.
— Полторы сотни конных арбалетчиков и семь бомбард с расчетами, — ответил я, называя пушки привычно для него.
— Маловато. Лучше бы ты вместо бомбард взял побольше арбалетчиков. Крепости мы штурмовать не будем, — не скрывая разочарования, произнес герцог Бурбонский.
— Как знать, может, и пригодятся, — возразил я. — Много бригантов?
— Поблизости тысячи две-три. Их трудно подсчитать, все время перемещаются, — ответил Людовик Бурбонский. — На наше счастье, они разделены на отряды по сотне-две человек, а в некоторых и того меньше.
— Было бы лучше, если бы они собрались вместе, — опять не согласился я. — Мы бы быстрее расправились с ними.
— С ними не так-то просто справиться! — возразил тесть.
Его дядя, младший брат отца, Жак де Бурбон, граф Ла Марш, и кузен Пьер де Бурбон погибли, пытаясь усмирить бригантов в предыдущий мирный период. В их армии было в два, а по некоторым данным в три раза больше воинов, причем много конных латников, что не помешало им позорно продуть пехотинцам. Бриганты выбрали удобную позицию на склоне горы, где и разгромили недисциплинированное рыцарское войско, бездумно и вразнобой поскакавшее в атаку. С тех пор французские рыцари не поумнели. Мне кажется, единственный рыцарь, который сделал правильные выводы из того поражения, — мой тесть, который в то время находился в плену у англичан.
— Недели за две здесь соберется большое войско — и займемся ими. Будем уничтожать маленькие отряды, — поделился своим планом Людовик, герцог Бурбонский.
— А если они соберутся в большой отряд? — поинтересовался я, сдержав язвительность.
— Тогда подумаем, как их разделить. Скорее всего, самых сильных переманим деньгами на свою сторону и натравим на остальных, — ответил он.
— Лучше потрать эти деньги на мой отряд, и мы их разобьем, — предложил я.
— У тебя слишком мало для этого бойцов, — засомневался герцог Людовик.
— Да, не помешали бы еще полсотни арбалетчиков и пара сотен копейщиков, — согласился я. — Надеюсь, ты дашь их мне?
— Конечно! — сразу согласился тесть и спросил недоверчиво: — Ты справишься с ними такими силами?
— Не справлюсь, вы поможете, — не стал я выпендриваться. — Мне не хочется сидеть две недели в замке. Попробую уничтожить несколько отрядов бригантов. Твоей армии будет легче разогнать остальных.
— Делай, как считаешь нужным, — согласился герцог Бурбонский. — Завтра арбалетчики и копейщики будут в твоем распоряжении.
Вместе с пополнением прибыл и Николя Лефевр с помощниками. Они пересчитали моих бойцов, проверили и записали приметы и стоимость наших лошадей, чтобы возместить ущерб в случае их гибели. Деньги выплачивались по предъявлению лошадиной шкуры с совпадающими приметами. Впрочем, за небольшую мзду любая шкура обладала такими приметами. Со мной был заключен контракт. Мой отряд теперь служил на две ставки — королевскую мирного времени и герцогскую военного. Ни интенданта, ни герцога это не смущало, а нас — и тем более. Приданными нам пехотинцами командовал рыцарь-башелье Дютр де Шарне — тридцативосьмилетний мужчина с кустистыми черными бровями и густой бородой, которые делали его вытянутое лицо чересчур суровым. Бригандина, кольчуга и шоссы на нем не новые, но и не самые дешевые. Конь тоже ливров на пятьдесят — средний. Чувствовалась в Дютре де Шарне смиренность с судьбой младшего сына богатого сеньора. Он уже понял, что лавры великого полководца или жена с богатым приданым ему не светят, поэтому служил исправно, но безынициативно. Такие составляют не самую большую, но самую надежную и верную часть свиты знатного человека. Я до вечера погонял их по полю, показал, как они должны будут действовать в разных ситуациях и взаимодействовать с остальными бойцами, в том числе с артиллеристами. Они мне и нужны были для прикрытия пушек.
Утром мы вышли в поход. Впереди скакала разведка. За ними — конные арбалетчики под командованием Ламбера де Грэ. Следом шагала сотня копейщиков, за которыми ехал обоз с пушками, боеприпасами, провиантом, палатками. Замыкали колонну вторая сотня копейщиков и полусотня пеших арбалетчиков. Я расположился между первой сотней копейщиков и обозом, на передних телегах которого везли пушки. Только я знал, как использовать пушки в сухопутном сражении, поэтому старался быть поближе к ним. На суше пушки пока используют только во время осад. Рядом со мной гарцевали Мишель де Велькур и Анри де Халле, показывали мастер-класс по джигитовке. Я предложил командиру пополнения присоединиться к молодым рыцарям, но он предпочел скакать позади обоза, вместе с большей частью своего отряда.
Первую банду бригантов обнаружили в деревне километрах в сорока от резиденции герцога. Они наверняка знали о том, что собирается армия, но, видимо, не принимали ее всерьез или не сомневались, что успеют смыться.
