В одной из квартир под огромной двуспальной кроватью я нашел пластиковый чемоданчик, набитый наркотиками: белым порошком, пакетиками с веществом, напоминающим кристаллики соли, и несколькими маленькими голубыми таблетками. Может, Дейв в курсе, что со всем этим обычно делают.
Мини и Анна, когда я показал им свою находку, отреагировали со смесью любопытства и удивления. Чемоданчик я оставил на стойке бара.
– Сбрось эту дрянь с крыши, – сказала Анна.
– Зачем?
– А нам она зачем? Ты что, собираешься пробовать наркотики?
– Нет, конечно, – ответил я, а про себя подумал: «Сейчас – нет, но лет через десять, если ничего не изменится, все может быть» – и сам вздрогнул от этой мысли. Пусть лучше рядом будут друзья – этого вполне достаточно.
– Так выброси эту дурь! Нам не нужны наркотики.
– А если использовать их как лекарства? – спросил я. – Вдруг кто-то из нас получит серьезную травму и придется вправлять вывих, например?
– А что, ты умеешь вправлять вывихи? – подключилась к разговору Мини.
– Да ничего он не умеет. А если бы и умел? Как ты собираешься рассчитывать дозу, а? Джесс, просто возьми и выброси их.
Я посмотрел на чемоданчик, взвешивая все «за» и «против». В итоге решил, что такая куча наркотиков может нам пригодиться, и покачал головой:
– Мы сможем их продать или обменять. Вполне возможно, найдутся люди, готовые в обмен отдать что-то нужное нам.
– Что, например?
– Пока не знаю. Но мы ведь даже предположить не можем, что теперь ценится в этом мире. Я вот насобирал целый чемодан денег, а вдруг они теперь вообще не нужны?
Больше никто ничего не сказал. Анна как-то незаметно ушла: наверное, снова легла читать.
– Я все же оставлю их на всякий случай, – сказал я самому себе. – Хотя бы до нашего ухода. Может, в далеком будущем они мне пригодятся. Может, друзья бросят меня, а может, окажется, что они мне не друзья, и тогда я останусь совсем один, один во всем мире. Пусть в таком случае у меня будет право выбора.
Несколько послеобеденных часов я провел на смотровых площадках, наблюдая за городом. В Бруклине что-то рвануло, но облако дыма очень быстро рассеялось. По улице пробежала группа людей, но я так и не понял, кто это: охотники или нормальные люди. А вдруг Дейв тоже встретил их и попытался наладить контакт?
Потом я поиграл сам с собой в теннис, отбивая мячик от стены. Вспомнился дом. Интересно, чем там занят отец? В Австралии, правда, еще раннее утро, но, может, он не спит и вспоминает обо мне, как я сейчас вспоминаю о нем? Раньше мне и в голову не приходило, что я смогу жить без отца, а ведь живу…
Когда я спустился вниз, Анна с Мини над чем-то хохотали. Сразу стало как-то легче, вернулась надежда.
– Я вот говорю Анне, что нам надо поработать над культурной программой.
Мини стала посвящать меня в их «тайны». Анна улыбнулась. Она снова стала сама собой и вроде бы забыла про наркотики.
– Пошли в Музей современного искусства, – предложил я.
– Да ну рисковать своим задом из-за какого-то Ван Гога или Уорхола, – фыркнула Анна.
Я стал складывать домик из карт и с удовольствием подыграл Анне:
– А какой риск? Ты думаешь, тамошние экскурсоводы тоже превратились в охотников?
– Нет, просто как-то не хочется рисковать из-за искусства и всякой прочей белиберды. Лучше уж из-за еды, бензина, крыши над головой.
– А как насчет домов знаменитостей?
– Ты про что, Мини?
– Ну почему бы не пройтись по домам всяких звезд – актеров, певиц, спортсменов?
– А что, классная идея! – обрадовалась Анна. – А как мы узнаем адреса?
Я отвлекся от карточного домика и повернулся к Анне:
– О да, идея – лучше не бывает! Ты готова рисковать из-за чего угодно, только не из-за искусства?
Она покачала головой:
– Нет, я не стану рисковать ни из-за искусства, ни из-за звезд, ни из-за чего подобного. Мы ведь просто мечтаем, чем заняться на Манхэттене, если уж он в нашем полном распоряжении. Если бы еще охотники куда-нибудь испарились. Представляешь, сколько времени понадобится, чтобы облазить здесь все пентхаусы?
– Жизни не хватит, да и надоест скоро, – сказала Мини.
– Ну, денек можно этому посвятить, – заметил я, пытаясь выставить второй ярус карт.
– Ладно, сменим тему. Какая группа самая великая в истории человечества? – спросила Анна.
– «Мэйдэй», – выпалила Мини.
– Это еще кто? Какой-то чокнутый тайваньский бой-бэндбенд? – спросил я.
– И ничего не чокнутый.
Я вспомнил, что Мини уже упоминала про эту группу.
– «Радиохед», – предложил я свой вариант.
– Как насчет «Битлз»? Или они вне рейтинга? – спросила Анна.
– А я говорю, «Радиохед» – величайшая группа всех времен и народов. У них даже состав не менялся со дня основания. Да что тут объяснять! А твой вариант?
– Не знаю…
– Как не знаешь, ты же сама спросила? Ну, если не считать всякую попсу, какие группы ты любишь?
– «Мьюз».
– Ты серьезно? Они ж вроде ударились в мормонство?
– О, а правда, что у мормонов разрешено многоженство? Я бы вышла за богатенького мормона, – сказала Мини.
– Чего-чего?
– А что такого? Мне бы не пришлось особо напрягаться – всё бы делали другие жены.
Анна повернулась и посмотрела на Мини:
– Ты не хочешь быть единственной женой? А как же самоуважение?
– Да ну, сейчас им вряд ли разрешают заводить по несколько жен. Это раньше так было. Оп! Анна, ты же говорила, что у тебя две матери.
– А как они делят обязанности? – спросила Мини. – Одна из них вместо отца?
– Кому это теперь интересно?
– Нам интересно.
Я подошел к Анне и хотел взять за руку, но Анна отшатнулась.
– А почему не должно быть интересно? – спросила Мини.
– Наверное, Анна думает, что больше их никогда не увидит.
Мы молчали. Нужно было что-то сказать, но я представить не мог, как убедить Анну в том, что она снова встретится с семьей, поскольку сам в это слабо верил.
– А вдруг Дейв – мормон?
– Мини! Ты собралась замуж за Дейва?
– Да нет… Просто подумала.
– По внешнему виду определила? Я думаю, он католик, – сказал я.
– Ты уверен?
– Нет.
Я вообще ни в чем не уверен, подумал я и смел домик со стола.
– Ну-с, вариантов масса, – сказал я, глядя на большую туристическую карту Нью-Йорка, расстеленную на столе. – По домам звезд мы уже прошвырнулись. Куда дальше пойдем?
– В Музей естественной истории? – предложила Анна.
– Куда-куда?
– А почему нет? Чтобы спрятаться – просто отличное место. Зря вы так.
Давно у Анны не было такой хитрой искорки в глазах.
– А еще есть ратуша в Сити-Холл Парке, резиденция мэра, штаб-квартира полиции, – стал перечислять я, глядя на карту.
