Глава 13
Во внутреннем дворике, окруженном со всех сторон стенами высоких домов, душно. Спертый воздух сразу ударил в нос, и Лиза скривила лицо.
– Смотрите, помойку совсем растащили! – заметила она. – И крысы куда-то делись.
– Крысы в дома ушли, а помойка была сплошь из досок и старых рам. Ее унесли в квартиры, печки топить, – с сожалением сказал Ник. – Надо было и нам немного запастись дровами.
– Что ж вы, мальчики, раньше не додумались?
– Ерунда, – ответил Жан. – Свалим пару столбов, и все дела.
– А пилить их ножом будешь?
Жан почесал затылок.
– Идемте, нам сейчас не до этих дров, – сказал он. – Мне что-то после этого чая есть смертельно хочется. – Он задрал голову вверх и заметил снова на небе темные дождевые тучи. – Ну и город… Как он еще от сырости не развалился? Тут бывает когда-нибудь солнце?
– Бывает, летом, – ответила Лиза. – Сейчас уже октябрь – дело к зиме.
– Интересно, зимовать нам здесь придется или нет? – спросила Ин. – У меня даже вещей теплых нет.
– Ха, а ты хотела по тетушкиному велению сюда с чемоданами попасть? – удивленно произнес Жан и взял Ин под руку. – Попросишь Ника, он тебя согреет, – шепнул он ей на ухо.
– Какой все же ты, Жанчик, подковыристый, – заметила она.
– Что он тебе сказал? – спросил Ник.
– Потом скажу. Идемте быстрее, мне кажется, скоро дождь снова начнется. – Ин одернула руку и взглянула на Жана. – Иди к своей, видишь, дрожит. Тоже мне грелка в полный рост нашлась. Тебя самого отогревать сначала надо.
– Я хотел, как лучше, а ты сразу на дыбы.
Лиза взяла Жана за руку.
– Ты помнишь, куда идти? – спросила она.
– На Петроградскую сторону. Там улица есть, Малая Посадская, вот туда.
– Это на ту сторону Невы? – удивилась Лиза.
– Через Троицкий мост, если память не изменяет, – ответил Жан.
Он никогда не жаловался на свою память, все примечал основательно и хорошо запоминал улицы.
– Тебе экскурсоводом надо работать, – смеялся Ник, подставляя ладони под капли начинающегося дождя.
– А что это такое – экскурсовод? – спросила Лиза, услышав незнакомое слово.
– Это тот человек, который ведет туда, не знаю куда, – пояснил Ник.
– Да ладно заливать! Это тот, который знает, куда идет, – возразил Жан. – Не путай человека.
Лиза обняла Жана и прижалась к нему.
– У нас даже зонтика нет. А эта Малая Посадская далеко будет?
– Прилично. Надо будет хорошо пошевелить ногами.
– Сейчас заведешь куда-нибудь, да под обстрел попадем, – предостерег Ник. – Смотрите, надпись: «Эта сторона наиболее часто подвергается обстрелу». Сведущие люди написали.
На улицах было, как всегда, немноголюдно.
Они шли быстро и нагнали несколько человек, медленно идущих и тащивших на детской коляске наспех сколоченный гроб. За ним шло двое малолетних детей, закутанных в шарфы и платки. Телегу тянули мужчина и молодая женщина.
Жан взглянул на их лица, и у него снова заныло сердце. Их измученные лица выражали скорбь и негодование. Он опустил глаза и сжал руку Лизы.
– Как я ненавижу этих фрицев, – прошипел он. – Сколько горя они приносят людям…
Ник и Ин ускорили шаг, чтобы быстрее обойти эту траурную процессию.
– Самое страшное – что мы ничем и никому не можем помочь, – тихо ответила Лиза. – Неужели в будущем, в этом двадцатом веке, такое может случиться? Ладно, Петр шведов бил… То была война честная. Они пришли – они получили. А здесь? Эти город взять не могут – так решили людей просто голодом погубить, на них отыграться. Знал бы Государь, что такое когда-нибудь случится – подумал бы, строить его здесь или нет.
– Правильно сделал, что построил. А эти свое еще получат в сорок третьем и в сорок пятом годах, – не утаивая своей злости, сквозь зубы бурчал Жан.
– Не злись, тебе не идет, – успокаивала его Лиза. – Я знаю, что ты умеешь злиться.
– Я не злюсь, я их просто ненавижу. Я бы ими наши дороги устилал – была б такая возможность.
– Ну, успокойся, прекрати.
Они обошли траурную процессию, вышли на трамвайные пути и двинулись по ним дальше.
Неожиданно сзади раздался звонок трамвая. Ник обернулся. Это была самоходная платформа, которая двигалась по рельсам. На ней стояли несколько зенитных установок и с десяток солдат.
– Вот к ним надо, – сказал Ник.
– Успеешь еще повоевать. Уйди с дороги, а то на одного вояку меньше будет. – Ник схватил Лизу за руку и повел к тротуару.
Теперь они шли вдоль длинного серого дома и у арки увидели сидящую, всю мокрую, старуху с протянутой рукой. Она сидела прямо на мокрой земле, и по ее лицу струились капли дождя.
– Она что? – спросила Лиза, проходя мимо.
Жан замедлил шаг, обращая на нее внимание. Безжизненное лицо говорило о том, что жизнь ее давно покинула: полуоткрытые стеклянные глаза, бледное, как полотно, лицо не подавало признаков жизни.
– О, боже! – воскликнул Жан. – Когда же весь этот кошмар закончится? Что еще можно будет увидеть в этом несчастном городе? Идемте отсюда быстрее. Нам надо срочно на ту сторону, уйдем в ополченцы. Там я свою душу отведу. – Он взглянул на Ин, которая шла рядом. – У тебя по лицу дождь стекает, – заметил он.
– Это не дождь, – дрожащим голосом произнесла Ин. – Это слезы. Какого черта мы здесь? Что еще там впереди?
– Почти три года блокады, – объявил Жан. – А мне уже самому становится страшно.
– Чего сопли распустил? – Ник старался сдерживаться.
Жан взял за руки девчонок и быстро зашагал вперед.
– Я же тоже человек и все понимаю, – виновато произнес Ник. – Думаешь, мне не больно?
– Ничего я не думаю. Я просто хочу быстрее попасть в ополченцы и уйти на передовую, защищать Ленинград. Вы не забывайте, что мне надо еще к Кировскому заводу попасть, – напомнил Жан. – Это я уже сам, без вас туда смотаюсь.
– Так они там тебя и ждут. – Ник смахнул с лица мокрый снег, который падал вместе с дождем. – Они наверняка давно сменили свою дислокацию.
Они еще не дошли до набережной Невы, где уже виднелся Троицкий мост, как пронзительно завизжала сирена. Ребята вздрогнули, замерли на месте.
Жан растерянно смотрел по сторонам, наблюдая, как мимо пробегают испуганные люди.
– Чего стоите? – крикнул им кто-то на ходу. – В укрытие, сейчас бомбежка начнется!
Молодые люди стояли в оцепенении, не зная, что делать и куда бежать.
Над Невой пронеслось несколько самолетов, сбрасывая бомбы.
Оглушительные взрывы потрясли воздух. В ушах до боли зазвенело, и в глазах сразу стало темно.
