Жан неудачно дернул рукой и скривился от боли. Лиза это заметила и остановилась.
– Покажи руку, – потребовала она.
– Потом, – отмахнулся Жан.
– Покажи немедленно.
Она закатала ему рукав и увидела большое кровоточащее пятно. Рука у Жана распухла и требовала немедленного медицинского вмешательства.
– Прости меня, – прошептала Лиза. – Надо что-то делать.
– Ничего себе, – ужаснулась Ин. – Ты где так?
– Врача мы здесь нигде не найдем, – сказал Ник. – Я знаю, что надо делать. Моя бабка еще говорила, надо мочой помыть и забинтовать.
– Если первое, я еще смогу, а второе… – Жан посмотрел по сторонам.
Лиза подняла юбку и с нижней подкладки оторвала длинный кусок в виде широкой ленты.
– Ты что делаешь? – спохватился Жан.
– Правильно, надо перебинтовать, – подтвердил ее решение Ник. – Пойдем со мной, а вы здесь подождите.
Они вернулись под арку, а девушки остались их ждать на тротуаре.
– Как это он так? – спросила Ин.
– Это я, дура, вцепилась в него зубами от страха, – призналась Лиза.
– Молодец он у тебя. Хороший парень, просто прелесть, – восторгалась Жаном Ин.
– А твой… Он же тоже…
– Мальчишки вообще молодцы, оба!
Они шли через Троицкий мост, поглядывая вниз на темные воды Невы.
Жан чувствовал себя неважно. Ему казалось, что он дал себе слабину и раскис после всего произошедшего только что на том берегу.
Сильно болела рука – даже не болела, а ныла. Он сунул ее в карман, чтобы она была как можно меньше в движении, и шел, потупив глаза.
Ник держал девушек за руки, увлекая их за собой, а Лиза постоянно оглядывалась назад.
– Догонит, не отставай, – бодрым голосом сказал Ник. – Сейчас найдем эту Малую Посадскую улицу, а там Жан покажет, где и куда.
Лиза еще раз обернулась назад, и ее сердце сжалось. Вид у ее молодого человека действительно был печальным. Она ненавидела себя за то, что тогда, при бомбежке, вцепилась в него зубами, а он, как мужчина, выдержал эту ее дурацкую выходку: не сказав ни слова.
Лиза остановилась.
– Вы идите, – сказала она, – мы вас догоним.
Она дождалась Жана, и молча пошла рядом.
– Ты на меня обиделся? – спросила она.
– Почему?
– Не знаю, но мне кажется, что обиделся. Прости меня, дуру.
– Лиза, прекрати. У меня просто болит голова от этой бомбежки.
– Жанчик, – она взяла его за другую руку и поднесла ладонь к губам, стала целовать. – Миленький мой, прости. Я же не думала, что так получится.
– Прекрати. Видишь, солдаты на нас смотрят.
По мосту проезжали грузовики, тянущие за собой орудия с солдатами в кузовах.
– Пусть смотрят. Пусть все знают, что я тебя люблю. Ты не представляешь, что сейчас творится у меня внутри.
Они прошли мост, и Ник остановился.
– Куда дальше? – спросил он.
– Сейчас разберемся. – Жан спросил у первого встречного солдата, где находится штаб ополченцев.
Лиза не отходила от него ни на шаг.
– Я не местный, из Новгорода, – объяснил солдат.
– А вы куда? – спросил Ник.
– На сборный пункт, – ответил солдат.
– А оружие?
– Оружие там дают, и на оборону города сразу.
– И где этот пункт?
– Я вспомнил, – неожиданно воскликнул Жан. – Вспомнил, где этот дом, куда нас затащили с Лизой при бомбежке. Идите за мной.
Он свернул направо и быстро зашагал впереди. Лиза еле за ним поспевала.
– Тебе в юбке удобно? – спросил Жан, окидывая ее взглядом.
– А где мне штаны взять, как у вас? Как они там называются?
– Джинсы.
– Вот их где мне взять? В наши года таких и не было, а солдатское галифе мне не пойдет.
– Я тебе раздобуду штаны, – сказал Жан. – В них намного удобнее. У тебя будут лучше наших.
– Только не такие, как у вас. По-моему, они совсем маленького размера, – сказала Лиза, обнимая Жана за обтянутую джинсами попку. – Все выпирает, люди как-то странно смотрят.
– Они нормальные. Такие штаны, под названием джинсы, будут носить не скоро, лет так через сорок, не раньше. Они не малы – это такая мода. Я тебе военные достану.
– Удобно в них?
– Конечно, – одобрил Жан.
Лизе было приятно, что Жан начал с ней разговаривать, и в ее голосе появилась уверенность.
– Тебе здесь не жмет? – она незаметно коснулась рукой у него между ног и посмотрела по сторонам.
– Нормально. Так будут ходить в нашем столетии, – сказал Жан. – Ты же мерила их, когда я с тобой впервые познакомился?
– Жанчик, я тебя обожаю, – растрогалась Лиза. – Я тебя просто готова проглотить и держать в себе, чтобы на тебя никто не смотрел и никогда ты никому не достался.
Жан за все это время первый раз улыбнулся.
– Ты уже сделала попытку меня проглотить, – повеселел Жан, показывая перевязанную руку.
– Извини, пожалуйста, я серьезно. Ты мне раскрыл столько всего нового в этой жизни! Я никогда и не думала, что люди могут друг другу предоставлять столько сладостных мгновений.
– И у вас такое есть, – ответил Жан. – Главное, чтобы люди любили друг друга.
– Я не знаю, как все так у нас получается, но без тебя просто не представляю ни минуты жизни. Ты всегда у меня перед глазами. Ты и только ты… Когда Ин смотрит на тебя – у меня все переворачивается, мне кажется…
Жан резко остановился.
За углом, где должен был стоять дом, в который он попал при обстреле и встретил Лизу, была огромная куча кирпича.
– Кажется, пришли, – прошептал он. – Дома-то нет. Его разбомбили фашисты.
Ин и Ник растерянно смотрели на обломки дома и молчали.
Человек двадцать разбрасывали кирпичи и ломали, разбивали большие плиты стен.
– Что это? – снова задрожал голос Лизы.
– Ничего, просто война. Здесь ничего уже нет, – ответил Жан и подошел к работающим людям.
– Когда? – сухо спросил он.
– Только что, при бомбежке, – ответил мужчина и вытер пот с лица. – Здесь где-то должна быть моя семья.
– Как это случилось?
– Прямое попадание. Все, кто был в доме, теперь там, под завалом.
Жан закрыл глаза и скрипнул зубами.
– Это все, кто остался?
– Это люди трудового фронта, – объяснил мужчина.
Жан поднял голову вверх, и на его лицо упали первые крупные снежинки. Ему захотелось сейчас просто завыть от обиды за человеческие жизни, которые здесь оборвались.
Ник взял его за плечо, и он пришел в себя.
– Что же это творится в самом-то деле? – тихо прошептал Жан.
– Идем отсюда, – потянула Ин его за руку.
