закатил глаза хозяин. — Это ты хорошо придумал с креветками. Неплохо идут к пивасику
— Угу.
Иннокентий только сейчас понял, как соскучился по морепродуктам. Он не был особым ценителем рыбы, кальмаров и прочих гадов, но все равно регулярно их потреблял. Они просто, так или иначе, присутствовали в меню почти всех столичных заведений. Разве что шаурмечные рыбу игнорировали. Ну не понимали чучмеки в ней ничего. Но приглашая манерную девушку в приличное заведение, можно было ожидать, что она скорее захочет что-то рыбное, например, суши, чем банальную мясную котлету.
Банка с пивом уже ополовинилась. В теле разлилась сытость и сонность. И именно в этот момент Герыч подловил Кешу. Так и правильно — гостя сначала обогрей, накорми, а потом пытай себе на здоровье. Ну или в печь на лопате сажай.
— Кеша, ты ничего мне сказать не хочешь?
— О чем?
— Да как-то ты подозрительно быстро пропал с радара. То не выгонишь, то вообще, как будто далеко уехал.
— И что?
У Иннокентия засосало под ложечкой. А предчувствия его редко обманывали. Не просто так этот хмырь серьезный разговор затеял.
— А то что, должок за тобой. Или забыл? Так не это нехорошо.
— Не помню.
— Вот как?
А глаза у Герыча совсем не пьяные, серьезные. Злости в них нет. Скорее интерес лаборанта к белой мыши. Какого черта она трепыхается под скальпелем?
«Сука, вот попадалово! Что этот Васечкин натворил?»
— Извини. Упал, очнулся, гипс. Так что не стесняйся, напомни. Денег задолжал?
Наглая позиция Кеши Герыча заметно удивила. Видимо, он после своего наезда рассчитывал на иной ответ.
— А ты, бивень, изменился. Раньше попроще был. Неужели все забыл?
— Таки да!
А вот здесь глаза хозяина его и выдали. Удивил его Иннокентий. Или старый Кеша меньше разговаривал, или обороты употреблял более просторечные. С этим как раз понятно. Петров будущий поначалу частенько себя выдавал странными словечками и сленгом. Кое-что даже ушло в народ.
Герыч же взял паузу для размышлений, делая вид, что пьет пиво. Иннокентий нарочито спокойно чистил руками креветки. Он любил накопить горку и разом скушать. А вот дальнейшее поведение хозяина его все-таки удивило. Подловив момент, Герыч ловко подскочил вплотную к молодому человеку и хриплым голосом, похожим на странный шепот, выдал:
— Ты кто, фрайер? Откуда взялся? Какой интерес ко мне?
Только быстрая реакция столичного жителя спасла Кешу от более тяжких разборок. В следующий миг он сграбастал Герыча за шкирку и вскочил с места. Мужчина явно не ожидал такого от обычно спокойного увальня и потому безвольно повис на сильных руках Кеши. В глазах Герыча плескануло откровенным страхом.
«Вопрос — отчего?»
— Ты мне никак что-то предъявить пытаешься?
Через минутную паузу Герыч прохрипел:
— Отпусти. Побазарим без шума.
— Лады.
С тем же нарочито спокойным видом, как будто ничего и не бывало, Иннокентий опустился на кресло. Но сейчас он был готов.
В этот раз Герыч смотрел на него откровенно злобно:
— Ты так мне и не ответил, Кеша. Ты кто такой по жизни?
— Иннокентий.
— Не шути так со мной. Ты точно не тот деревенский Кеша, под личиной которого прятался ранее. И ко мне зачем ходил? Что вынюхивал?
Васечкин уже понял, что вляпался в большую кучу дерьма. И отмыться просто так не получится. Кеша, Кеша, во что же ты ввязался?
— До тебя мне дела нет. Поверь уж на слово.
Герыч осклабился:
— Вот просто так, да?
Иннокентий повел плечами:
— Тебе хочется по-иному?
— Да нет. Лучше краями разойтись. Мне шум не нужен.
Намек был понятен. Расспрашивать про мутные делишки ухаря не хотелось. Меньше знаешь, крепче срешь.
— Что с должком?
— Проехали.
— Вот и хорошо.
Герыч задумчиво налил себе пиво, в этот раз не предложив Кеше:
— И все-таки любопытно кто ты такой на самом деле. Так меня провести…
— Тебя это как раз не касается.
— Чего тогда ко мне приперся?
— Пива попить!
Кеша решил придерживаться наглой до предела тактике. В Москве она обычно работала. Аборигены так себя обычно вели, самые продвинутые приезжие копировали. Так и узнавали друг друга. Заволжск же завсегда был провинцией. И судя по реакции этого странного дворника, такая тактика работала.
Внезапно глаза Герыча нехорошо сузились.
— Блять, сука! Я же видел фото твое в газете. Ты маньячину заезжего побил и ментам сдал. Говорят, здоровый был утырок, девок резал почем зря. А ты его урыл одной левой.
— Было дело, — флегматично заметил Иннокентий, внутренне похолодев. Если этот хмырь из блатных, то можно запросто получить заточку в печень. — Даже не думай.
— Я тебе дурак что ли? Не знаю кто ты Кеша на самом деле и уже знать не хочу. На кого тебя завербовали в армии служить.
«Ек макарёк, вот легенда о службе в разведке сработала! Ничего не понятно, но звучит громко»
Иннокентий пронизывающе посмотрел на хозяина дворницкой, тот не выдержал и отвел взгляд.
— Тебе и не нужно знать Герыч. Лишнее это, поверь.
— Понимаю. Но у нас есть одна проблема.
Васечкин быстро соображал. Чего тогда они несли, когда он нажрался чернил? Вован возит чего-то налево. И вывозит много, можно сказать, внаглую. Так получается, что Герыч не простой дворник, а один из махинаторов или даже организаторов? Чего там по телевизору про «цеховиков» в СССР рассказывали? Тогда все ясно. Кешу на чем-то подловили и хотели использовать как «живца». Вот суки! Но своим поведением новый Васечкин им планы конкретно поломал, оставив «простого дворника» в непонятках. На залетного фрайера Кеша не смахивает, вот Герыч и задумался.
Так, думаем дальше — кто может человека из разведки вербануть? Так ясно — кровавая Гэбня! То-то этот урод и перессался. Ну что ж, придется узел рубить, раз развязать не получается. К ментам пойти? Да на фиг. Лишние вопросы. А они ему нужны? Ему тишина потребна, пока планы не собраны. И Герычу по ходу тоже.
— Про проблемы согласен. Но ты мне не нужен. Как и я тебе. Что будем делать?
Герыч также лихорадочно соображал и на конфликт явно не напрашивался. Видимо, у него шарики за ролики убежали, пока размышлял — на кой хрен он КГБ сдался? Органы бдили, но обычно более крупную рыбешку.
— Может, разойдемся краями?
— Правильно мыслишь.
— Я просто уеду?
— Хорошее намерение. Лучше с концами.
Герыч заметно расслабился. Если Кеша агент под прикрытием, то и решения мог принимать самостоятельно. Ему можно было верить.
— Сколько у меня времени?
Иннокентий взял театральную паузу, доедая креветки:
— Два дня хватит?
— Да.
— И я тебя забываю.
— Без базара.
— Лады, заметано. И закончим на этом.
Многозначительный взгляд на прощание и бывай знакомей по неизвестной старой жизни.
Хорошо, что он у дворника облегчился. В голове шумело вовсе не от алкоголя. Хмель как рукой сняло. По краю ведь прошел, буквально на понтах и базаре. А вдруг там люди серьезные замешаны? Эти же блатные — придурки полные! Что сейчас, что в будущем. Понятия у них какие-то нечеловеческие, епанутые. Хрен проссышь, что им на самом деле нужно? Не так глянул и ты уже на «пере». Ценности в жизни перевернуты. На том и держатся.
Иннокентий никогда не понимал блатной романтики и культа АУЕ. Насмотрелся в подростковом возрасте на последствия вхождения в «группировки». Или зарежут в подворотне ни за грош, ил подставят «на вилы, или шестерить на воров. Итог все равно один. Тюрьма и смерть. А жить, интересно, когда? И самое поганое, что пока тебя начнут 'разводить» на понятия, на тебе или с помощью тебя умные люди будут стричь бабло. Вот и весь секрет «романтики». Все это для лохов. Но даже краем пройтись по топкому болоту может стоить тебе крови. Так что придется сейчас ходить да оглядываться. И думать. Много думать.
«Валить отсюда надо побыстрее!»
Общага встретила Иннокентия сонным покоем и соседом Генкой. Тот второй день керогазил и безо всякого политеса предложил Кеше сухача. Сам сосед употреблял беленькую, а красного купил для дамы. Но с дамой сегодня не срослось. Так не пропадать же добру! Иннокентий долго не упирался и согласился. Ничего, завтра вторая смена, проспится. Утро вечера мудренее.
Глава 20
Комсомольцы, если делать — так по-большому!
— Иннокентий! Инноокеентий!
Да что такое
