– Я хочу решить вопрос о вопиющем для нашего общества случае. Все предыдущие подобные явления гасились заранее, – придвинула к себе листок Дарья. – Я говорю о жестоком обращении с детьми. Дети, как мы все знаем, наше главное богатство!
– Что случилось? – нахмурился Вячеслав.
Остальные тоже невесело переглянулись, даже среди своих, членов экспедиции, порой случались и нервные срывы, и драки, и жестокие отношения в семье. До поножовщины, к счастью, дело никогда не доходило, но и тут реакция власти была быстрой и жёсткой. Бузотёров обычно закрывали на былые пятнадцать суток, и за это время они помогали в работе бригаде ассенизаторов, в коей некогда трудился князёк Хатысма. Причём трудился до самой смерти от старости. Всеобщего внимания и смешков хватало для того, чтобы следующие конфликты гасились в зародыше. Да и окрестные князьки о судьбе некогда сильного князца Хатысмы знали отлично – сыновья их, в обязательном порядке учащиеся в посёлках ангарцев, рассказывали об этом. Отцы слушали и мотали на ус.
– Два случая, которые уже из ряда вон! Один из них – наш соотечественник, что особенно больно, – продолжала жена ангарского князя. – Александр Стрекалов, старший мастер бумажного цеха в Васильеве. Жёны его: Елена – из местных, девятнадцати лет, и переселенка Устинья, двадцати лет, и прежде жаловались на жестокое отношение к ним и детям со стороны мужа…
– И что? Не провели с этим засранцем беседу? Староста, комендант, что они сделали? – стукнул кулаком по столу полковник Смирнов.
– Староста его постоянно покрывал, как и комендант, – ответила Дарья. – Всё выяснилось обращением лично ко мне воспитательницы васильевского детского сада. Проходящим из Новоземельска до Удинска пароходом только вчера вечером мне было передано её письмо.
– Алексей! – Жёстким голосом Соколов позвал начальника ангарской милиции, созданной только в прошлом году. В принципе это была не совсем та организация, что помнили члены экспедиции. Здесь, на Ангаре, в каждом посёлке был военный комендант, у которого под началом находилось от десятка и более мужиков. То есть, по сути, это были отряды народной самообороны. Возглавлял и координировал их работу один из рабочих экспедиции, в прошлом старший лейтенант архангельской милиции Алексей Найдёнов.
– Да, Вячеслав Андреевич, уже отправляюсь после собрания! – записывая что-то в свой блокнот, отвечал Алексей.
– К нам этого подонка сначала приведи, на рожу его посмотреть! А также старосту и коменданта, – приказал Смирнов. – Потом уже репрессии к ним принимать будем. А что со вторым случаем, Дарьюшка?
– С этим товарищ Найдёнов разобрался два дня назад. Там дело было в посёлке угольщиков Алёхино. Один урод систематически избивал всю семью, причём они все держали это в секрете и молчали. Опять же благодаря сторонним людям узнали.
– Да я сегодня утром прибыл из Алёхина с мужиками, отчёт составил. Вячеслав Андреевич, думаю, надо его выгонять.
– В смысле – выгонять? – удивился Радек. – Из нашей Ангарии выгонять? А рабочие руки?
– Нет, Николай Валентинович, Алексей прав, надо выгонять, – проговорил Соколов. – Заодно покажем остальным людям, что нам такие переселенцы не нужны. Юрий!
– Да, Вячеслав Андреевич! – встрепенулся мурманчанин, возглавляющий печатный цех Ангарска.
– Я тебе накидаю позже черновик, а ты распишешь в красках. Надо будет расклеить в каждом посёлке на стендах под стеклом – чтобы люди читали. А насчёт рабочих рук… – усмехнулся Вячеслав. – Матусевич нам нашёл их четыре сотни, надо теперь правильно раскидать их по объектам.
– Ты о маньчжурах? – поднял бровь Радек. – А будут ли они работать?
– Собственно маньчжуров там нет – в основном китайцы, немного монголов и ещё непонятно кого. Будут работать, никуда не денутся, – отвечал полковник. – Теперь обсудим самое важное направление – Амур и Сунгари. Сначала по вооружению. Новые артиллерийские системы в бою с маньчжурами показали себя прекрасно, благодаря им Матусевич не стал раньше времени раскрывать все карты. Сотня картечных пуль выстрела скорострелки хорошо прореживает строй врага. Но уж больно отдача сильна – наводку сбивает, это единственное замечание Игоря.
– Можем треножный лафет тяжелее сделать, – оптимистичным голосом сказал Радек. – Ничего не собьёт!
– Нет. Не пойдёт. И так сто килограммов железа. Необходим противооткатный механизм – скорострельность повысится раза в два! – возразил Смирнов.
– Ясно, но тогда, Андрей Валентинович, будет использован принцип меньшего количества и лучшего качества, – посмотрел на полковника профессор, записав в свой блокнот его пожелание.
– Ничего страшного! Дальше: после боя появилось много желающих записаться в рейтары. У местного протеже Игоря, князя Лавкая, уже пятисотенный полк, а отбоя от желающих нет. Матусевич хочет сформировать кавалерийскую бригаду из трех полков – под началом Лавкая и трёх князцов. У Игоря есть на примете трое толковых.
– Что будет нужно для этого, Андрей? – спросил готовый записывать Соколов.
– Матусевич требует кирасы со шлемами, сабли и пистолеты на полторы тысячи человек. Карабинов сотни три-четыре.
– Доспехи и сабли сможем сделать, с огнестрелом не всё так просто. Карабины точно не сможем дать, у нас казачки на тракте[8] не все ещё с ними, а там у нас наклёвываются проблемы с туземцами. Дорога на Амур и прикрытие Нерчинска не менее важно, чем крепость на Сунгари. По капсюльным пистолям – не более трёх сотен.
– Понятно, пока что можно с успехом отбиться и одной артиллерией. Тем более что две канонерки находятся в прямом управлении сунгарийского воеводы, – отвечал Смирнов.
– А ещё на днях Сазонов с отрядом уходит к устью Амура. Застолбить место для нашего первого порта на берегу моря. С ним будет и Фёдор Сартинов. Также вторая задача Алексея – установление контакта с народом айнов. По нашей истории мы помним, что айны довольно лояльно относились к русским первопроходцам, а также в культурном плане стояли несколько выше остальных народов Дальнего Востока. Я думаю, он справится. Тем более в его положении, – улыбнулся Соколов.
Нижний Амур. Июль 7151 (1643).
После Зейска ландшафт местности поменялся, горы постепенно отдалялись от реки. Теперь на смену высоким и скалистым берегам, теснившим Амур и заставлявшим его ускорять бег своих вод, пришла широкая долина. Низменные и местами заболоченные берега, покрытые сплошным зелёным покрывалом леса, не являли поглядывающим по сторонам ангарцам иных людских поселений. Разве что иногда бывал виден поднимающийся над лесом дым. Ближе к реке Бурея стали попадаться человеческие жилища, становища охотников, а то и небольшие поселения местных амурцев.
