Было видно, что подпол намеренно акцентирует внимание присутствующих на родство визгливого колобка и насильника, сидящего в камере. Подполковнику, видать надоело, что его, как мальчишку возят мордой об стол в присутствии подчиненного. Да и ситуация у вновь прибывших далека от той, когда им было бы уместно так быковать.
— Вы все врете! — опять взвизгнул колобок, резво вскакивая с кресла, — Вам лишь бы за раскрытое дело отчитаться! Где мой сын? Я требую немедленно его освободить! Евгений, в чем дело?! Прикажи им освободить Валентина!
— Сядь, я сказал! — барин рявкнул так, что даже раздухарившийся подполковник вздрогнул и снова подтянулся, — Кого они ограбили? И кого попытались изнасиловать? — теперь он обращался к Герасину на два тона ниже. — Я правильно понял, что была лишь попытка изнасилования? И простите, как я могу к вам обращаться?
— Подполковник Герасин. Петр Захарович, — с хмурым достоинством представился начальник районной милиции. — А потерпевший, вот он перед вами! — он указал на меня, — А девушку сейчас привезут, с ней следователь прокуратуры на месте преступления работает.
Теперь все внимание однодубленочных было обращено на меня. Колобок смотрел с ненавистью, а его респектабельный спутник с любопытством. Но тоже без доброжелательности во взгляде.
— Итак, молодой человек, что у вас отобрали? Деньги? Вещи? — начал допытываться барин, — Если ребят задержали, значит, вещи вам уже вернули? Я правильно понимаю, подполковник? — он слегка повернул голову к Герасину, так и стоявшему справа.
— А причем тут вернули или не вернули?! — взгляд ублюдочного папы и тон барина меня расстроили, — Они совершили два тяжких преступления и будут за это отвечать! — твердо отзеркалил я недобрый взгляд ясновельможному Евгению Геннадьевичу. — Меня не только ограбили, мне еще причинили телесные повреждения, — показал я на распухшие ухо и щеку, — Так что будут сидеть! Все трое! — теперь я уже мстительно посмотрел в глаза колобку.
— Не будут! Мой сын сидеть не будет! Это ты сядешь! Я тебя уничтожу! — в третий раз уже взвился старший Гудошников, — Евгений, почему мой сын еще не на свободе? — брызгал слюной родитель разбойника и насильника.
Подполковник, не желая, чтобы его подчиненный наблюдал все это непотребство, взглядом указал Жданову на дверь и тот вышел.
— Илья, заткнись! — опять рявкнул Евгений Геннадьевич, — Выйди и жди в коридоре! Я тебя позову, когда это потребуется! — барин выдавал команды так, что было абсолютно понятно, что право на такой тон он имеет.
Гудошников вышел, хлопнув дверью. А могущественный Евгений Геннадьевич все свое внимание обратил на меня.
— Как вас зовут, молодой человек и чем вы занимаетесь? — он устало провел по лицу ладонью.
Отбывает дубленку и все прочее. Шишка городского или даже областного масштаба. Гудошников ему житейские радости поверх штатной зарплаты, а он в ответ крышу всему этому семейству. Ишь, как поросенок уверен в его полномочиях! Настолько, что даже не стесняется бравировать ими прилюдно. Дурак! Сын грабитель и насильник, а он дурак. А вот барин, тот не дурак. Но меня недооценивает и это хорошо. Да и про полининого папу-полковника им еще, по всему судя, не доложили. И это тоже мне на руку.
— Зовут меня Сергей Егорович Корнеев. А занимаюсь я тем, что расследую преступления, следователь я. В Октябрьском РОВД. — представился я.
— Вот даже как! — удовлетворенно кивнул Евгений Геннадьевич, — Тогда чего ты тут из себя строить пытаешься, а, Корнеев? Ты погоны носишь, так что будь добр, соблюдай дисциплину! А то ведь Илья Михайлович ничуть не преувеличил, когда уничтожить тебя пообещался. И не сомневайся, у него на тебя возможностей хватит! — уже расслабленно откинулся на спинку стула всесильный, но пока еще неизвестный сановник. — А если ему недостанет, то я помогу! И уж тогда ты, точно, костей не соберешь, следователь Корнеев!
— А вы, уважаемый, простите, кто будете? — осторожно поинтересовался я.
— Корнеев! — теперь уже рявкнул подполковник Герасин, — Ты что себе позволяешь?!
— Подожди, подполковник, если Корнеев хочет знать, пусть знает! — окоротил чиновник Герасина, — иди сюда следователь, поманил меня пальцем барственный мужчина и не торопясь достал из-за полы красную книжицу.
В отличие от моей, тоже красной, но коленкоровой, эта была кожаная. Очень фактурная ксива! Когда Виктор Павлович ее приоткрыл, я прочитал и место его работы, и должность.
Заведующий общим отделом Горкома КПСС Копылов Евгений Геннадьевич.
— И? — вопросительно посмотрел я на завотделом, — Вы то тут каким боком, Евгений Геннадьевич? Где грабители и насильники, а где общий отдел горкома КПСС? — задал я наивный вопрос, не заморачиваясь на изображение этой самой наивности на лице.
Товарищ Копылов покачал головой и поднял глаза на Герасина.
— Подполковник, ну хоть ты объясни этому упрямому идиоту, что с ним будет, если он не прекратит упорствовать!
— Корнеев, ты что, дурак?! Ты чего уперся? С девчонкой отец Гудошникова договорится, в этом ты не сомневайся! Но и ты тоже отнесись с пониманием! У тебя у самого тоже скоро дети будут, поймешь каково это! — под одобрительное качание головой заливался главный милиционер района. — И сам понимаешь, начальник здесь я и все равно будет так, как я сказал! Забудь про парня, а те двое, ты не волнуйся, они свое получат! И следствие им будет, и суд, и тюрьма! А про Валентина Гудошникова ты, Корнеев, забудь!
По всему выходит, что Валентин таки спрыгнет. Полинин папа попытку изнасилования затопчет. С двумя подельниками Герасин и Гудошников договорятся и те про сынишку Облпотребсоюза забудут напрочь. Остаюсь я. Н-да…
— Ты скажи, Корнеев, чего хочешь, а Илья Михайлович подумает, чем тебе твои страдания возместить, он сына любит, один он у него! — опять проявился барственный горкомовец. — Ты, главное, не зарывайся, по чину проси! — хохотнул Копылов.
Да пошли они все куда-нибудь по самому, что ни на есть нецензурному адресу! С паршивой овцы, хотя бы свое собственное жилье сорвать. Не всю же жизнь квартировать у Паны Борисовны!
— Квартиру хочу! Однокомнатную! — твердо посмотрел я в глаза уму, чести и совести нашей эпохи.
— Да ты не охерел, лейтенант?! — гаркнул подполковник Герасин, — Люди за квартиру годами горбатятся, а ты за одну оплеуху ее получить хочешь!
— Хочу! И не стыжусь этого! Иначе забью на службу и поеду в Москву пороги обивать в поисках правды. — Я молодой, успею все инстанции пройти! Квартиру! — я нагло уставился на Копылова.
— Ладно! Хер с тобой! — скривился Евгений Геннадьевич, — Иди, зови сюда своего благодетеля!
Выглянув за дверь, я призывно махнул рукой меряющему коридор шагами колобку.
— Зовут вас!
После озвученных мною требований, Гудошников-старший опять взялся было визжать, но его быстро окоротил горкомовский покровитель. И вот, под гарантии Копылова, председатель облпотребсоюза Гудошников клятвенно пообещал мне через месяц пролоббировать однушку. Ровно через месяц.
Глава 14
Домой вчера я попал во втором часу ночи. Полина со своим отцом в РОВД приехала уже допрошенная и в здание не заходила. Пока прокурорский следак допрашивал меня в кабинете опера Жданова, папа-полковник, начальник Ленинского Герасин и Гудошников-старший с горкомовцем удалились. Через закрытую дверь доносились неразборчивый рык полкана Дорохова и гул голосов остальных. И это несмотря на то, что кабинет Герасина был, не то, чтобы совсем рядом. Следак Кубасов морщился при особо мощных всплесках децибел, но бодро заполнял протокол. Он лишь изредка задавал мне уточняющие вопросы, акцентируясь исключительно на разбое. Ни одного слова о попытке изнасилования он не произнес.
Из райотдела я вышел, будучи официально признанным потерпевшим и пребывающим в раздумиях относительно того, как теперь буду добираться домой. Морозец окреп или мне так показалось? Хорошо, хоть шапку и шарф вернули, за которые мне пришлось расписаться, как за чужие. Напротив входа стояла знакомая белая «Волга». Это означало только одно. Что отец Полины все еще создает духоту шайке корыстных доброхотов, покрывающих Гудошникова-младшего. Сломать его им не так уж и просто. УВД на транспорте местным органам власти не подчиняется и рычагов давления на Дорохова у Копылова нет. Разве, что только косвенные. Поскольку семья полкана живет, работает и учится на этой территории. Да и полковник насчет износа сам изначально сыграл в поддавки с законом и злодеями. Стало быть, они там бьются с ним за полную отмазку Гудошникова-младшего. Сейчас прокурорский следак их известит, что согласно моим показаниям студент в разбое не участвовал и полкану ничего не останется, как поджав хвост, удалиться. Потом, правда, придется передопросить девушку, что мерзавцев было не трое, а двое. Ну да это уже частности. И видит бог, не я первым начал погружение в этот постыдный конформизм.
