Риола морщилась, но терпела.
– Странные вы все, – наконец, высказалась она, придерживая ватку. – Врач, который заявляет, что у него меньше опыта этих уколов, чем у герцога…
– И иртинский палач, который вдруг проявляет жалость к людям, – закончил Володя. Риола обиженно засопела, у нее отняли те слова, которые пыталась сказать она. – Не переживай, говорят, самые страшные и безжалостные убийцы очень сентиментальны. Любят кошечек, собачек, детей.
– Зачем вы так, герцог? – Похоже, девушка обиделась всерьез.
– Но разве вы не собирались сказать тоже самое?
– И все же…
– Когда эти слова говоришь про себя сам – они бьют не так больно, чем когда их обращает к тебе кто-то другой.
На этот раз Володя не стал отворачиваться, и первой сдалась Риола. Покраснела, резко развернулась и выскочила из дома.
– Тебе не стоило так делать, – вздохнул герцог.
– Не смог удержаться, – буркнул Володя. – Мне не хотелось услышать что-то такое от нее.
Герцог неожиданно улыбнулся.
– Ну раз так, – хлопнул он Володю по плечу, – тогда все хорошо. Если бы она тебе совсем не понравилась, тебе было бы все равно, что она говорит.
Володя задумался. И правда, какая разница, что она ему сказала бы?
– Давайте разберемся с этим вопросом как можно скорее, – вздохнул Володя.
– Конечно, – полностью согласился герцог Алазорский. – Тем более в свете наших договоренностей и происходящих событий мы с графом не можем задерживаться здесь надолго.
На этот раз в кабинете кроме графа и герцога присутствовала и Риола. Володя подвинул ей мягкое кресло, а сам сел около стола для совещаний. Герцог и граф простроились напротив. Девушка заинтересованно оглядывалась, вертя головой во все стороны. Видно такая обстановка для нее в новинку. Никто ей не мешал, давая возможность осмотреться.
– Здесь очень необычно, – заключила она.
– Я сам очень необычный, – без тени юмора отозвался Володя, а герцог кивнул, словно соглашаясь.
– Ваша светлость, могу я задать вам неприятный вопрос?
– Что на самом деле случилось в замке графа Иртинского?
Риола чуть поколебалась, потом кивнула.
– Да.
– А вы разве уже не верите в официальную версию?
– В нее не верит никто из тех, кто знает вас лично. И вы ничего не сделали с семьей бывшего герцога, хотя любой другой на вашем месте отдал бы их королевскому правосудию.
Володя откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.
– Вы читали древние саги про героев? – поинтересовался он. – Например, сагу и графе Нимвеле?
– А какое это имеет отношение к графу Иртинскому? – нахмурилась девушка.
– До того случая я понятия не имел о существования этих саг. Я все-таки иностранец, но насколько я понял, они обязательны для изучения подрастающего поколения аристократии.
– Ну да… Помнится, отец тоже заставлял меня их учить. Но они мне никогда не нравились, особенно этот граф Нимвел. Зануда еще тот. А общается исключительно высокопарными фразами, даже когда в кусты отправляется.
Володя расхохотался и даже захлопал. Девушка смутилась, покраснела и отвернулась. Хмыкнул граф Танзани.
– Простите… я…
Князь махнул рукой.
– Знаете, что я подумал, когда увидел вас впервые, Риола? «Вот искренняя девушка, которая всегда скажет то, что думает. Она стоит больше, всех этих расфуфыренных аристократок при дворе». Я рад, что мое первое впечатление не было ошибочным.
Похоже, Риола окончательно растерялась и заерзала, не зная, куда девать руки и как скрыть красное лицо. Володя пришел ей на помощь.
– Тут я с вами согласен. Граф действительно зануда. Только это не беда графа, а того, кто писал ту сагу. У автора очень странное представление о героях. Однако дело не в главных героях, а в их спутниках, в том числе их женах и детях.
Девушка нахмурилась, видно вспоминая.
– Да уж, – ее даже передернуло.
– Ну а граф Иртинский, говорят, всегда восхищался героями саг и даже следовал их примеру. Во всем.
Риола нахмурилась.
– Вы хотите сказать, что семьи осажденных убили себя сами? Дети, жены?
– Если граф сошел с ума на своих сагах, это не значит, что сошли с ума и остальные. Однако против вооруженных людей у женщин и детей не было никаких шансов.
– Подождите. – Риола потрясла головой. – Вы хотите сказать, что граф Иртинский сам… всех… жену, детей…
– В сагах ведь жены и дети следовали за героем и в жизни и в смерти, – отозвался Володя.
Риола еще сильнее затрясла головой.
– Это какое-то сумасшествие! Я не могу…
– Я там был, Риола, – вдруг заговорил Танзани. – Я вошел в тот зал сразу за герцогом. Если бы граф Иртинский выжил, клянусь, я бы лично снес ему голову… если бы сумел опередить князя.
– Если вы все это видели, – обернулась к нему девушка, – почему вы мне не сказали? Я же спрашивала!
– Я хотел, чтобы вам об этом рассказал герцог Торендский лично. Вы слишком уж предвзято к нему отнеслись, когда до вас дошли слухи.
– А эти слухи?
– Желающие посплетничать найдутся всегда, а во время мятежа особенно. Всегда удобно обвинить врага во всех грехах. Тем более мятеж в то время еще не был задавлен и старший сын мятежного герцога как раз собирал новые отряды. Им было удобно очернить князя. Люди же всегда с большей охотой верят разным гадостям про других, чем чему-то хорошему в них. У князя хватает своих недостатков, – при этих словах Володя бросил в сторону графа быстрый взгляд и отвернулся, – но он никогда не станет воевать с теми кто, как он считает, нуждается в защите.
– Это из-за вашей семьи? Я слышала, что они погибли… ой, простите.
Володя отвернулся. Помолчал.
– Да, – коротко бросил он.
– А Аливия? – Риола все же решила спросить. Когда еще представиться такой шанс? А ей, все-таки с этим человеком предстоит жить. Будет свадьба или нет зависит от того, сколько она узнает.
– Аливия дочь купца. Я наткнулся на них в лесу: на нее и ее мать – на них напала стая волков. Стаю я прогнал, но мать девочки была ранена, а у Аливии начался жар. Спасти я мог только одного человека.
– Ты этого не говорил, – задумчиво проговорил герцог Алазорский. – Ты сказал, что ее мать нельзя было спасти.
Володя встал. Повернулся на пятке.
– Я не отличаюсь большим ростом и сложением, а год назад я был еще меньше, сейчас подрос немного. Но даже сейчас я не смог бы тащить по зимнему лесу взрослую женщину и восьмилетнюю девочку. Если бы я попытался это сделать – убил бы обоих.
– Ты выбрал девочку? – тихо спросила Риола.
– Нет. Не я. Я не мог сделать выбор. Не мог оставить кого-то умирать там. Можете считать, что я струсил перед таким выбором. А кого выбрала бы ты, Риола?
