– Упертый ты, – вздыхает пожилой мужчина, опираясь на посох.
Умное лицо с тонкими чертами и козлиной бородкой. Волосы зачесаны назад и сдерживаются плетеным ремешком. На нем балахон из небеленого полотна, подпоясанный широким кожаным ремнем, через плечо свисает холщовая сумка. И все бы хорошо, только сквозь мужчину видны деревья на противоположном конце поляны!
– Что поделать? – крепче сжимаю оружие. – Мне нужен череп.
– Выбирай, – призрак указывает посохом в сторону, – мне не жалко.
Скашиваю взгляд и замечаю аккуратную пирамидку черепов, выбеленных временем и дождями.
– А твой там есть?
– Нет, – усмехается мужчина, – а вот твой скоро будет, если не развернешься и не уйдешь!
– Может, договоримся? – предлагаю я.
Пока продолжается беседа, магическим зрением окидываю поляну. А пирамидка не так уж и проста: от нее тянется едва заметный энергетический канал к призраку.
– О чем? Золото, власть и любовь мне уже не нужны!
– Тебе – покой, мне – череп, который ты хранишь.
– Это гибель Руси, – качает головой он. – У тебя пока есть выбор…
– Знаю, но честь дороже жизни, – вскидываю обрез и стреляю по черепам.
Призрак вскрикивает, становиться чуть нематериальней, и несется на меня. Подставляю под удар посоха чекан. Стреляю еще раз. Осечка. Следующий удар приходится в плечо. Щит выдерживает. Снова осечка. Значит рукопашка.
Обрез в кобуру и в призрака летит сгусток огня. Бесполезно – он пролетает сквозь него и обугливает кору на дереве. Выхватываю траншейник. Отбиваю посох в сторону, принимаю удар кулака на плечо и всаживаю клинок в тело призрака. Он шипит и отлетает назад на пару шагов.
Срываюсь с места в направлении черепов. «Зажигаю» чекан и начинаю крушить их. В стороны летят осколки костей. Удар в спину швыряет меня вперед. Перекатываюсь через плечо и, пошатываясь, поднимаюсь на ноги. Щит исчез, а четверть черепов целые, плохо. И «Свитков крови» не осталось, а от обычной магии точно отключусь. Придеться рискнуть!
– Продолжим, – шиплю сквозь стиснутые зубы и использую «Ускорение».
В глазах темнеет. Бросаюсь вперед. Руку с траншейником обжигает холод. Не глядя, отмахиваюсь. Зрение слегка проясняется, и я вижу перед собой оставшиеся черепа. Из последних сил снова «зажигаю» чекан и докалываю их. Новый удар в спину, боль и яростный крик, бьющий по ушам.
Переворачиваюсь и вижу, как призрак медленно тает в воздухе.
– Ты! Эта кровь будет на твоих руках!
Значит, и его кости были там. Но хоть посмертное проклятье в нагрузку не получил.
Сажусь и осматриваю левую руку. Одежда целая, а рука и спина, судя по боли, – нет. И не посмотришь же: для этого по пояс раздеваться надо! Череп, а потом до стоянки.
Доползаю до остатков пирамидки. Расшвыриваю осколки. Где он?! «Поиск» и я теряю сознанье.
Прихожу в себя примерно за час до заката. Заклинанье показало, что он тут. Значит, копать, причем лезвием чекана – лопатка в рюкзаке осталась.
Наконец-то! Отбрасываю остатки почти сгнившей рогожи и рассматриваю череп. Обычный козий, но весь покрыт резьбой: тонкими извилистыми линиями, сплетающимися в завораживающий, почти гипнотический, узор. Убираю его в сумку. Опираюсь на чекан и поднимаюсь на ноги. Ох, как штормит! Точно как после посиделок с казаками.
– Ты был прав, – говорю коту сидящему на той же ветке, где я его оставил.
Он протяжно мяукает и спрыгивает вниз.
Ох, и закат уже давно прошел. А я никак не могу дойти до места стоянки: шатает, ноги подкашиваются, и я падаю на землю, но с упорством, достойным лучшего применения, продолжаю двигаться вперед.
Я смог! Теперь развести костер и вколоть себе анальгетик.
Пламя весело пожирает дрова, боль притупилась. Расстегиваю ремень, кое-как снимаю мантию, бригантину с наручами и поддоспешник. Закатываю рукав. М-да, ну и зрелище! Был бы я прошлым студентом, то меня наверняка бы вырвало: кожа с мясом отслаиваются, не поймешь – то ли обморожение, то ли ожог. На спине, наверно, то же самое. И как это лечить? Ритуал исцеления не потяну – состояние и так полутрупное. Кочевников рядом не наблюдается.
Мой бегающий взгляд останавливается на лошадях. Вроде бы потеря полулитра крови для них не смертельна, за пару дней восстановятся. Монголы так поступали, да и все равно другого способа не вижу!
Сцеживаю в котелок кровь, а коням даю двойню порцию овса. Перед сном надо будет напоить их укрепляющим отваром.
Сжимаю зубами деревяшку и начинаю срезать омертвевшие ткани. Ешкин кот, больно! По щекам стекают кровавые слезы.
Фух, вроде все. Сплевываю щепки, в которую превратилась ветка. Смачиваю ватно-бинтовые тампоны и приматываю к ранам. Остатки допиваю. Хорошо!
Покормив кота и плотно поужинав, а то жор напал – видно регенерация пошла, ложусь спать. Коней варевом напоил, к лешему эту медитацию, вымотался по самое не могу!
Утром с трудом продираю глаза. Умываюсь снегом и через силу ем: организм требует, а желания нет. Хвостатый с громким урчаньем грызет мясо.
Кони накормлены и оседланы, можно и волхва проведать. А то вдруг помер в печати Чернобога? Улыбаюсь немудреной шутке, сажаю Торка за пазуху и отправляюсь…
Пейзаж поражает своим разнообразием: камыши вдоль берега, степь с редкими холмами и такими же рощицами по одному берегу, а что на втором не видно – больно он крут, но скорей всего то же самое. Еще и ветер бросает в глаза колючие снежинки, от чего приходиться щуриться, да и неприятные ощущения на коже лица не прибавляют радости. И так уже пять дней!
Вот и остров. Самочувствие серединка на половинку, но анальгетик не колол: пополнить его запасы просто негде! Да и раз чувствую боль, то значит, еще жив. У мертвых по определению ничего болеть не может.
Хм, лошади вроде прыгают или нет? Сейчас проверю. Беру повод второй в руку, и посылаю их в галоп. Полынья все ближе. Кони прыгают, с трудом удерживаюсь в седле. Вот под копытами хрустит песок вперемешку со снегом и хвоей.
Спускаюсь и начинаю заниматься хозяйственными делами: дров для костра, лошадей почистить, покормить и привязать к дереву. Вот и солнце давно минуло зенит.
– Торквемада, остаешься за главного! – усмехнувшись, продолжаю: – Ужин, так и быть, можешь не готовить.
Когда добираюсь до поляны, солнце уже скрывается за горизонтом.
– Ты уже собрал посох? – вместо приветствия, произносит волхв.
– Три части, но сейчас мне нужна твоя мудрость.
– А когда принесешь мне его? – продолжает гнуть он.
– Думаю что осенью. Так ты мне поможешь?
– Придется, – мужчина подходит к границе круга, – что у тебя стряслось?
