24
По возвращении в лагерь пришлось отчитываться по результатам учебно-боевой командировки на фронт, писать рапорта, а потом еще и устно отвечать на вопросы. Ради такого дела в Майльи из Парижа подтянулось все командование особой бригады.
— Почему вы не участвовали в наступательной операции?! — сходу наехал на него начальник штаба Щолоков после того, как Климов поведал свою историю. — Французская сторона выказала нам неудовольствие вашим пассивным поведением!
«Все-таки я испорченный человек», — подумал Михаил, стараясь удержать лицо и не расхохотаться во всю глотку.
— В приказе ясно сказано, что сводную роту направили для участия и изучения оборонительных действий на французско-немецком фронте. О проведении атак, там ничего не сказано, господин полковник.
— Не цепляйтесь к словам! Следовало выполнить дух приказа и исполнить союзнический долг!
«За который меня потом отымели бы в пассивном положении и без вазелина случись высокие потери», — хмыкнул Климов.
— Тогда потери роты достигли бы неприемлемо больших значений и сейчас вы распекали бы меня за то, что я не выполнил букву приказа, а не его дух. Достаточно того, что Русская армия сейчас кладет десятки тысяч солдат на русско-австрийском фронте спасая французов от немецкого прорыва…
— Да как ты!.. — задохнулся от возмущения полковник Щолоков.
— Иван Иванович, прошу вас… — одернул начштаба генерал-майор Лохвицкий. — Вас тоже, господин штабс-капитан попрошу воздержаться от обсуждения не касающихся нас тем.
— Виноват, ваше превосходительство, исправлюсь.
— Есть что-то сказать по существу, что непременно следует довести до офицеров по вашему опыту пребывания на франко-германском фронте?
— Только одно — не хлопать ушами, ваше превосходительство. Так-то всему обучили еще на полигоне, просто надо применять, то что узнали в теории на практике, а вот с этим думается мне возникнут проблемы и то, что я снова повторю сказанное, положение не изменит. Ну и надо что-то делать с солдатским бытом, ваше превосходительство. Постоянное нахождение в грязи очень разлагающе действует на людей. Плохая вода, вши, грязь, крысы на которых приходится устраивать охоту… так себе развлечение если честно. И если французы знают за что воюют и готовы терпеть подобное неустройство, то наши солдаты, давайте говорить прямо, этого не понимают, как особенно и того факта, что для этого пришлось ехать аж во Францию. Опять же состав в первом полку в основном из рабочих, а значит контингент революционно заряжен и подобное бытовое неустройство только делает их еще более радикальнее…
— Ну, это уже не твоего ума дело, — снова влез начштаба, скривив рожу в презрительно-пренебрежительной усмешке. — Для окорачивания смутьянов у нас есть Георгий Ипполитович, — кивнул Щолоков на полковника Лисовского.
Военный прокурор кивнув, спросил:
— Вы были свидетелем подобных разговоров среди солдат, господин штабс-капитан?
— Еще в России.
— Так, мы снова отклонились от темы разговора, — вмешался командир Особой бригады. — Политику мы сейчас обсуждать не будем. Это все, господин штабс-капитан?
— Так точно, ваше превосходительство, все.
Климов действительно не знал, что тут можно посоветовать, чтобы приняли к исполнению. По-хорошему вообще всю боевую работу надо перестраивать, как тактику боевых действий. Те же штурмовые роты вводить, а это значит надо сильно потратиться на перевооружение и оснастку. Но сейчас это слишком радикально и конечно никто на такое не пойдет, просто в силу того, что генералитет равняется на запад. Как там один генерал на техническую новинку, что предложили для армии, сказал: «У французов это есть? Нет? И нам не нать!»
А оружие, это ведь даже не дробовик на вооружение принять, а пистолеты-пулеметы нужны. А ПП еще не так-то просто сделать. Тем более что над этими пулеплюями уже давно работают во всех развитых оружейных странах. В России Федоров сделал что-то подобное, но отзывы не самые хорошие, производство очень уж дорого, много сложно изготавливаемых деталей, не учел конструктор станочный парк отечественных оружейных заводов. Доходило до того, что патроны маслом смазывать надо, а отъемный магазин к каждому стволу делался индивидуальным!
Память у Климова конечно лучше стала, но тот же ППС он вспомнить так и не смог, всего пару раз в руках держал. «АК» лучше вспоминался, но его на нынешнем станочном парке не осилить, да и на доводку времени потребуется столько, что война раньше закончится.
Боевые машины опять же.
Самому предложить танки? А кто он такой, чтобы все подорвались и начали клепать эти ломкие еле ползающие громадины?
Да и работают над ними англичане и вот-вот выпустят своих мастодонтов на поля охоты.
Из того, что могли принять, это улучшенное взаимодействие между авиацией и пехотой, но тут лучше сразу с авиаторами договориться, чем через штаб все двигать. На низовом уровне оно быстрее и эффективнее получится.
— Хорошо, можете быть свободны.
Климов даже немного удивился. Ожидал, что его будут песочить за угрозы сначала французскому лейтенанту, а потом поручику Бодько. Но первый не стал раскрываться на тему того, что проговорился о плане французского штаба, а второй… ему еще служить.
«Но вообще конечно стволами надо махать пореже, а то размахался…» — подумал он.
— Хотя постойте… Как у вас на самом деле со здоровьем?
— Все отлично, ваше превосходительство. Раны легкие и заживают как на собаке, наш пилюлькин… э-э… в смысле доктор, просто диву дается.
Лохвицкий хмыкнул на оговорку, а потом пояснил свой интерес:
— Просто принято решение провести перед оправкой на фронт, числа десятого-пятнадцатого июля, парад с проходом первого батальона по Парижу, вот я и хочу знать, сможете вы провести свою роту?
— Так точно, ваше превосходительство, смогу. Ноги целы, да и остальное к этому моменту уже окончательно заживет. За месяц и не такие раны заживут.
— Вот и хорошо. Ступайте.
25
Выйдя из штаба, Михаил Климов с силой растер лицо ладонями. Все получалось как-то бестолково. Про смысл он даже в мыслях не заикался — нет его.
«Но надо как следует подготовиться к пребыванию на фронте куда нас определят на постоянной основе», — подумал он.
— Только тут без помощи не обойтись…
Где взять помощников, штабс-капитан долго не думал, вариантов все равно нет, кроме как подчиненные, и заглянув расположение своей роты, позвал фельдфебеля:
— Прокопий, сбрось все дела на заместителей и через час пойди ко мне на квартиру, поговорить надо.
— Есть, вашбродь!
К счастью сосед по квартире продолжал гулять в Париже, так что помещение для приватного разговора с подчиненным искать не пришлось.
— Господин штабс-капитан, фельдфебель… — начал рапортовать Анисимов, стоило только Михаилу открыть дверь.
— Стоп Прокопий, не тянись. У нас разговор будет непростой, так что возьми всю уставщину, что в тебе есть, положи ее в сундучок и задвинь
