Ратибор. Кого боялись наши предки - Александр Фомичев

примчались на прогалину, а после гнались за нами, в гневе его переломил, аки тростинку, да отбросил в сторону… Хотя, вполне возможно, свою лапу приложил и тот, кто опосля утащил тело… Наши с тобой луки, кстати, что там остались валяться, тоже — в труху. Я себе, правда, уже новый давеча изготовил. И тебе сделал, если что…

— А туловище того косматого урода, что напал на нас?..

— Также не обнаружили.

— Ясно… Ладно, с этим позже разберёмся, после боя, — Мирослав обнажил два своих клинка. — Чую я, сейчас будет знатное рубилово! Мне это как раз необходимо, дабы отвлечься от дум горьких… А то ишь, хотели, чтоб я пропустил всю веселуху! Не бывать этому!.. Да и кто прикроет твою рыжую задницу, а⁈ — наигранно бодрым голосом пробасил Мирослав, пытаясь показать, что смерть отца не выбила его из колеи. Скрыть печаль свою у него получалось из рук вон плохо.

— Это точно, — хмыкнул с сомнением Ратибор, искоса поглядывая на друга детства. — Я рад, что ты снова в строю, приятель!

— А уж как я рад, словами не передать! — продолжал хорохориться Мирослав, крепко сжав оба меча и ловко крутанув их в воздухе. — Руки помнят, как говорится! Скучал я по вам, мои родные!

— Хорошо, что я не один такой, кто с оружием разговаривает, — добродушно проворчал Ратибор, нежно поглаживая свою двуручную секиру. — А то я порой думал, что у меня одного кровля протекает. Ан нет, в нашем строю умалишённых прибыло…

Тем временем дружина русичей высыпала за ворота Караима и построилась слегка неправильным прямоугольником напротив ватаги морских душегубов. Разделяло противников шагов сто, не более. У варягов было преимущество в численности, примерно на двадцать пять бойцов их оказалось больше, и это прекрасно осознавали обе противоборствующие стороны.

— А вы молодцы! Не сдрейфили, собаки! За это мы убьём вас быстро, не будем живьём на колья сажать, так уж и быть! Только если ваши головы, чтобы воронью было где порезвиться! — вперёд у викингов опять вышел тот же здоровяк, что вещал до этого. — Я ярл Сверр, а это, — вполоборота развернувшись, обвёл он взглядом стоящую за ним гикающую ораву, — моя шайка! И на том драккаре, что вы захватили, — гневно обернулся он к русичам, — тоже были мои воины! Вы забрали их жизни, я же — заберу в ответ ваши! И это будет справедливо, Один свидетель!

— Что ты знаешь о справедливости, псина блохастая⁈ — пророкотал со стороны русов мощный бас Ратибора. — Грабить, насиловать и убивать более слабых — это, по-твоему, справедливо⁈ Твои щенки сопливые получили по заслугам, и, видит Сварог, вы скоро к ним присоединитесь, ибо являетесь такими же отпетыми мерзавцами и негодяями! Когда вы сдохнете, как подохли ваши сородичи, вот тогда это будет справедливо! — гневно сплюнув, закончил свою пламенную речь Ратибор.

— Ну-ка, выползи вперёд и повтори мне в лицо то, что ты сейчас там прогавкал, пёс! — в бешенстве проорал Сверр, перекрывая гневный ропот стоящих за спиной воинов. — Если, конечно, ты мужчина, а не трус несчастный!

— Эх, молчал бы ярл, глядишь, и пожил ещё… минут на пять-десять подольше, — ехидно пробурчал Мирослав стоящему рядом Яромиру. Тот с улыбкой кивнул в ответ.

— Да без проблем! — Ратибор, закинув секиру на плечо, уверенно вышел из строя русичей и, неторопливо пройдя шагов пятьдесят в направлении оравы варягов, остановился, приглашая ярла викингов последовать его примеру. — Повторяю тебе прямо в рыло твоё свинячье, как и просил: — Ты мерзавец и негодяй, как и вся твоя свора! И гавкает здесь только твоя пасть да те облезлые дворняги, что за задницей твоей пугливо кучкуются! Понял меня, ты, дерьмо старой больной утки?

— Что-о-о⁈ — Сверр, красный как рак, гневно ударил себя несколько раз ладонями по лицу, входя в полубезумное боевое состояние, и в яростном исступлении, подняв двуручный топор, бойко помчался на Ратибора. Тот, в свою очередь, неспешно опустив секиру вертикально лезвием вниз, в снег, слегка облокотился на набалдашник её рукояти, с недоброй улыбкой поджидая бегущего на него противника. Главарь варягов же, не помня себя от охватившего его бешенства и потеряв всякое чувство осторожности, стремительно преодолел разделявшее их расстояние и, взмахнув здоровенным топором, высоко подпрыгнул, намереваясь одним страшным ударом развалить Ратибора надвое. Рыжебородый богатырь не стал пытаться ударить первым или как-то блокировать эту мощную, но не очень разумную атаку своего вспыльчивого оппонента. Он просто убрал лапы с рукоятки секиры, так и оставив стоять её в сугробе, да, развернувшись вполоборота, чуть неуловимо шагнул в сторону. Лезвие вражеского оружия со свистом разрезало воздух там, где секунду назад стоял могучий русич, и, прошелестев всего в нескольких сантиметрах от лица Ратибора, глубоко зарылось в снег. В тот же миг рыжеволосый витязь живо всадил свой огромный кулак в растерянное лицо Сверра, явно не ожидавшего от соперника такой невероятной скорости и ловкости. Раздался характерный хруст сломанной лицевой кости. От мощнейшего удара варяжский ярл рухнул навзничь как подкошенный, заливая всё вокруг кровью из свёрнутого набок носа. Схватка закончилась, не успев начаться. Ратибор, не спеша взявшись за рукоять секиры, сделал пару шагов к лежащему перед ним в кровавых соплях викингу и, высоко подняв свою старушку, со страшной силой опустил её вниз, аккурат на голову распростёртого перед ним противника, так и не успевшего осознать, как же его так быстро отправили в Вальхаллу. Череп ярла Сверра с неприятным чавкающим звуком раскололся, словно орех, обильно окропив кровушкой как снежок вокруг павшего варяга, так и самого Ратибора.

— Нашла коса на камень, — довольно пробурчал Яромир.

— Я думал, ты сейчас скажешь, что опять долго возился наш медведь рыжебородый… — хмыкнул Мирослав.

— Да не… В этот раз задремать я не успел… — Яромир иронично ухмыльнулся и, нервно поглаживая рукоять меча, тихо пробормотал: — Ничто так не бодрит, как томительное ожидание вот-вот должной начаться битвы…

Тем временем гогочущая шайка викингов потрясённо замолкла. Очевидно, что Сверр был самым сильным и умелым воином среди них. И совершенно явно, не такого исхода поединка они ждали, ох, не такого! Русы же, наоборот, привычно, в качестве одобрения и поддержки отбили дробь мечами и топорами о щиты. В победе Ратибора никто из них не сомневался, ибо каждый из русичей хотя бы пару-другую раз видел рыжего богатыря в