— Слушаюсь, Ваше Благородие!
Шагая за шустро ковыляющим дедком, бывший пациент попутно рассматривал лазарет: окрашенный жёлтой краской деревянный пол, бежевая на стенах, а всё остальное — в грубой извёстковой побелке, даже откосы на окнах. Непонятный кислый запах повсюду…
'Чистенько и бедненько, нда'.
Пара длинных коридоров, узкая и крутая лестница без перил — и в глаза ударил яркий свет утреннего солнышка.
— Благодарю.
— Рад стараться, Ваш Бродь! Велено напомнить — вас ждут в канцелярии!
'Чем раньше отсюда исчезну, тем для меня лучше будет. Ага, вроде туда надо…'
Угрюмо-серое двухэтажное здание напротив лазарета и впрямь оказалось канцелярией — навстречу попались двое письмоводителей и важный господин с пухлой папкой в руках, подсказавший, куда пройти.
— Подпоручик князь Агренев, Александр Яковлевич?
Мелкий (по внешнему виду) чиновник изобразил полное равнодушие и вселенскую скуку
'Мм… как там по-уставному?'
— Так точно.
— Всё давно готово. Попрошу расписаться. С вас вычет за порчу казённого имущества… это я про те царапины на винтовке Бердана. И здесь… и в этом ордерочке… Вот — это ваши бумаги!
На стол перед подпоручиком небрежно кинули большой толстый конверт.
— Вам следует поспешить, господин казначей будет присутствовать ещё час, не более…
Выяснив, где он сидит, энергично двинулся за денежкой. Побольше бы таких сюрпризов — или почаще…
Казначей в чине надворного советника (работает *автопилот-то!*) при виде Александра недовольно скривился, но без проволочек выдал, три раза перед этим пересчитав, аж двести рублей — и тут же стал демонстрировать, как он занят. То есть шуршать бумагами, переставлять чернильницу на столе, и всё такое в том же духе.
'Ну-ну, какой артист пропадает… да практически никакой. Так! Как бы ещё до своей комнаты добраться. Попробовать пойти автопилотом?'
Увы, автопилот поломался на подходе к… казармой ЭТО обозвать было нельзя — уж очень сильно мешал веселенький лиловый цвет стен и ухоженные клумбы с цветами на входе.
Помогла наглость — она же, как известно, второе счастье. Наглость — и дежуривший на входе нестроевик. Вежливо кивнув, Александр приветливо улыбнулся:
— Не заняли ещё мою обитель?
— Никак нет… ээ… Ваше Благородие!!
— Да ладно тебе, не тянись… Второй курс?
— Разъехался. Два дня ещё тому…
— И где теперь мои вещи?
— Ну… у господина фельдфебеля на сохранении.
— А где он — не знаешь?
— Ну… у себя должон быть…
Подарив оставшемуся безымянным вахтёру на прощание армейскую мудрость всех времен и народов о том что — Солдат спит, а служба идёт-, князь отправился в фельдфебельские апартаменты. Уверенным шагом, неспешно и с некоторой ленцой… стараясь при этом не напрягаться слишком уж сильно при виде очередного встречного солдата-нестроевика с тряпкой в руках, и не забывать отмахивать приветствие. Хранитель его вещей был немногословен. Указав номер двери, и уверив, что все вещи в целости и сохранности (тумбочку так прямо от кровати забрали, не заглядывая), фельдфебель небрежно козырнул напоследок и резво отбыл в неизвестном направлении, терроризировать подчинённых. Добравшись до заветной двери, Александр слегка удивился. Она была на надёжном запоре, в виде громадного и как бы даже ни чугунного шпингалета.
'Да. До люкса далеко. Но всё же лучше, чем в больничке… а, нет, не лучше…'
Комната хоть и была просторнее, но имела небольшой недостаток… или несомненное достоинство, кому как. Её стены на полметра не доходили до потолка, позволяя легко пообщаться со своими соседями, или подсмотреть. Впрочем… до последнего тут наверняка ещё не доросли. Кровать, рядом его тумбочка, маленький стол, кривоватый стул. У входа громоздится немаленький и сильно рассохшийся шкаф, рядом на стене — узкое зеркальце. Дом, милый дом…
Бросив конверт на стол, к лежащей там стопочке книг, он завалился на койку. Уф, устал!!!
Мыслей не было никаких. Вроде и надо бы удивляться, паниковать, строить планы, всячески суетится… Всё это заслонило собой угнездившееся в глубине души равнодушие. Лениво текли мысли:
' Как всё странно… может с ума сошёл? Такие реальные глюки… последнее, что помню — грозовое небо…. А потом что?'.
От попыток хоть что-то прояснить жутко разболелась голова, резко, неожиданно.
— Ё…й в рот, на…, вы…..!!!!
Кто-то ойкнул за дверью и с громким топотом убежал. А ярость… ярость прошла так же быстро, как и появилась, забрав с собой и равнодушный настрой.
'Поживём-увидим'.
Присев за стол, стал потрошить конверт — что там у нас? Офицерская книжка… хех, предтеча военного билета. Новенькая, типографской краской пахнет. Дальше. О! Предписание!!! Любопытно, любопытно…
***Подпоручику князю Агреневу, получением сего явится к месту службы: Царство Польское, третий Варшавский округ, Келецкая губерния, штаб 14 — Ченстоховской бригады, не позднее первого июля сего года. ***
Неразборчивая подпись на полстраницы и скромная блямба синей печати.
'Опа! Это я опаздываю, или можно не торопиться? А год-то какой?!?. Что то подсказки нету… Так, посмотрим в военном, то есть в офицерской книжке. Ага… одна тышша восемьсот восемьдесят шестой. О как! А родился я… в семьдесят восьмом. Восемнадцать, значит…'
Третий Варшавский округ… непонятно откуда появилась твердая уверенность — пограничники.
' Опять автопилот шалит? Ладно, мелочи… Погранцы — это очень даже неплохой вариант, обычная пехота была бы куда хуже. Или, упаси Господи, кавалерия или артиллерия — я ж там не в зуб ногой. О службе в ВМФ даже думать страшно! Да уж… Вот интересно: учебную программу училища… как там его… ах, да — Павловского! Помню отлично, а когда у тела день рождения — нет?!!
В плюсик пойдет ещё и место службы — там меня никто не знает, а следовательно и не заинтересуется, почему поведение и манера общения подпоручика князя Агренева так сильно и резко изменилось. А через годик — два на все вопросы будет железная отговорка: всё течёт, всё меняется! Ладно, что там далее? Хм, билет на поезд Петербург-Варшава. Мило, очень мило. Хотелось бы надеется, что достанется купе, а не плацкарт. Или его ещё не изобрели тут? Время… шесть часов пополудни, первый перрон, открытый билет сроком на месяц. Не понял… пополудни — это как? Ах, это восемнадцать часов… время ещё есть, успею'
