– Ближней.
– Это хорошо. А то я уж испугался, что вы дальней палить будете. До края-то шагов семьсот.
– Я решил подпустить первых шагов на четыреста, до во-он того кустика. Ближней картечи в заряде вдвое больше, и бед она сможет наделать поболее. Пройдет первых, найдет кого-нибудь дальше. К тому же есть возможность сделать по второму выстрелу.
– Толково. Пока же будете перезаряжаться, я со своими орлами дам залп. Получится эдакая карусель. Только поспешайте, Сережа. На моих ребятушек не смотрите. Тут такое дело, что один ваш выстрел чуть не вдвое против моего залпа.
– Мы постараемся, Александр Викторович.
– Вот и постарайтесь, Сережа. Постарайтесь.
В этот момент ухо различило отдаленные выстрелы. Сначала один, потом сразу несколько, потом они стали накладываться один на другой или звучать особенно громко, когда сливались. Началось. Пригожин мелко перекрестился, дабы не показывать подчиненным, насколько волнуется. Потом взял себя в руки и, откашлявшись, начал раздавать команды.
– Ба-ата-аре-эя, гото-овьсь! Орудия на прямую наводку! Заряд, ближняя картечь! Фити-иль пали-и! Командирам расчетов доложить о готовности!
– Первое орудие к бою готово!
– Второе орудие к бою готово!
– Принято!
Пригожин в очередной раз нервно сглотнул. На лбу выступила испарина, он хотел было сорвать треуголку и промокнуть пот, но стало неудобно перед подчиненными. Вот же Александр Викторович, нет чтобы успокоить, подбодрить, только лишнего страху нагнал. А вот послышался и его голос:
– Братцы, первый выстрел дальнобойной пулей. Следующий даже не старайтесь, за конными не успеете. Снаряжать сразу картечные патроны и стрелять по готовности. Братцы, все что нужно – это поспеть сделать хотя бы по два выстрела. Ну, помилуй нас, Господи. Штыки-и примкну-уть!
Вскоре перестрелка прекратилась. Не имея возможности наблюдать происходящее, засадники могли только строить догадки. Либо, разрядив оружие, противники сошлись в сече. Либо казаки уже бросили полон и начали отходить.
Впрочем, в первом случае обязательно были бы слышны разрозненные выстрелы пистолей. Это обычная практика для конного боя, применяемая везде. Сергей невольно подумал о том, что драгунам в этом не сравниться с казаками.
Подобно татарам, они были превосходными всадниками и в конном бою представляли серьезную опасность. Но если татары не имели огнестрельного оружия, а потому, сошедшись в грудь, надеялись лишь на холодное оружие, то казаки вполне успешно использовали пистоли, чем еще больше усиливали свою смертоносность.
Сергей неотрывно наблюдал за срезом земли в конце распадка. И наконец это долгое и напряженное ожидание закончилось. Над краем появился сначала один всадник, за ним еще двое, потом сразу пятеро, и вот одиночки слились в сплошной поток. Майор Прутков все же не ошибся в своих расчетах.
Казаки не захотели сойтись в рубке с вдвое превосходящим противником и нести бессмысленные потери. Именно что не захотели, а не испугались. Даже при таком соотношении у них были неплохие шансы выйти из боя победителями. Но они не видели повода для того, чтобы сходиться в смертельной сече и платить за добычу слишком высокую цену. Не вышло поживиться сегодня – получится завтра.
Четыреста шагов. Прошли намеченный куст. Передовой отряд растянулся и отдалился от основного, до которого еще около пятисот шагов. Палить? Нет. Рано. Пусть приблизятся остальные. Еще немного. А вот теперь пора.
– Ору-удия! За-алпо-ом! Пали!
Обе пушки отозвались глухими и вместе с тем гулкими и протяжными выстрелами. Совсем не так, как бывает при стрельбе ядрами или гранатами. Примерно в полутора сотнях шагов по земле ударила картечь, при рассеивании пошедшая слишком низко. Часть ушла выше, остальная с жутким визгом врезалась в противника, опрокидывая на землю и всадников и коней. Первые ряды буквально снесло. Досталось и тем, кто находился поодаль.
Все это Сергей едва способен был рассмотреть сквозь довольно плотное белое облако от сгоревшего пороха, которое заволокло пространство перед позицией. Находись он не между орудиями, отстоящими друг от друга на двадцать шагов, то ничего не увидел бы.
Картина завораживающая и страшная, вот только на созерцание и испуг нет времени. Пусть половина из его пушкарей видывали и не такое, вторая половина еще не была в реальном бою. Поэтому никак нельзя цепенеть и пугаться. Пушечный расчет – живой организм, где каждый должен действовать четко и слаженно. Это достигается многочасовыми тренировками, и, Господь свидетель, Пригожин сделал для этого все возможное. Но не менее важно то, как ведет себя командир. Он не только голова этого организма, он еще и его сердце.
– Бли-ижней картечью заря-жа-ай! Веселее, братцы! Казачки – всадники знатные, так покажем им, что значит знатные пушкари!
Вроде старается подбодрить людей, а получается так, что сам невольно расправил плечи. Ничего, разбойное племя, это только начало, сейчас вам станет совсем жарко. Со стороны всадников раздались воинственные крики, гиканье и свист. Но Сергей только мрачно улыбался, наблюдая за тем, как слаженно действуют его люди. Не зря, значит, надрывались на учениях и тайком поругивали молодого подпоручика, свалившегося на их многострадальные головы. Там ругались, а сейчас даже и не думают над тем, что делают.
Казаки приблизились еще. Драгуны наконец дали дружный залп. Полсотни фузей не идут ни в какое сравнение с залпом двух орудий, но все же залп не пропал даром. То там, то здесь видны всадники, выбитые из седла или повисшие в стременах. Это довольно хорошо видно, так как дым от орудий успел частью подняться, а частью рассеяться. От ружей же такого облака нет и в помине.
– Первое орудие к бою готово!
– Пали!
Гулкий, протяжный выстрел, и со стороны противника послышались крики, полные боли и ненависти.
– Ближней картечью за-аря-ажа-ай! – В команде нет смысла, люди и так знают, что им делать. Но уверенный голос хотя и молодого, но командира не будет лишним, когда вокруг закипает адский котел боя.
– Второе орудие к бою готово!
– Пали!
И снова крики, полные боли и гнева. Казаки и не думали отворачивать. Сейчас ими владело только одно желание – растоптать, порвать тех, кто встал на их пути, когда казалось, что удалось уйти без потерь. Плохой знак. Очень плохой. С одной стороны, не хотелось выпускать из ловушки ни одного из этих разбойников. С другой – Пригожин прекрасно понимал, что такими малыми силами на слабо подготовленной позиции им просто не выстоять.
– Огонь по готовности, братцы!
Сергей услышал, как над головой с жутким визгом пролетела пуля, пущенная казаком. Они стреляют, вскидывая фузеи прямо на скаку. Но до чего же метко бьют, ироды. Одна из пуль угодила в ногу подносчику, и тот упал, выронив заряд. Связанные воедино холщовый картуз и жестяной контейнер с картечью покатились по пока еще невысокой зеленой траве. Другой артиллерист подхватил заряд и устремился к уже пробаненному жерлу пушки. Скорее, ребятки! Скорее!
