Наверху такое же серое море. И ледяная вода. В единственную резиновую шлюпку влезут максимум шестеро из сорока пяти человек на борту, прыгать же за борт в пробковом жилете — это еще более мучительная смерть, чем захлебнуться в отсеке тонущей лодки. Поэтому еще неизвестно, кому больше повезет, — тем, кто со мной, или тем, кто остался внизу. Но мы по крайней мере сделали все, что могли.
— Командир, радиосигнал не проходит! На волне непонятные помехи.
— Командир, перископ, пеленг 355, дистанция семь кабельтовых.
Вот он — враг, показался. Артрасчету — открыть огонь! Восьмидесятивосьмимиллиметровые — хоть отпугнут. А если повезет — повредят перископ.
— Две торпеды, справа, пеленг 350!
Не увернемся. У нас сейчас даже не восемь узлов — хорошо, если шесть. И дистанция мала. Это уже не бой, а добивание.
— Приготовиться покинуть лодку, командир?
Нет. И не успеем уже, и не Карибское море. Даже если эти, русские или британцы, всплывут, чтобы нас подобрать, — десять-пятнадцать минут в холодной воде не продержаться. Хотя сам пока не тонул в этом море, но нам сообщали об опытах с русскими пленными. При температуре воды в шесть градусов человек выдерживает в среднем десять минут, причем возможна мгновенная остановка сердца. Лучше уж погибнуть на своих постах, как подобает германским воинам.
Нет, осталось еще одно, последнее. Из люка появляется харя Свинорыла. Прежде чем он успевает, подскочив ко мне, раскрыть пасть, я отдаю приказ, и матросы верхней вахты хватают его и с размаха перекидывают через ограждение рубки. Он падает на борт, скользит по нему, барахтается в воде. Зачем я сделал это? Викинги, мои предки, уходили в небытие на горящем драккаре, не выпуская оружия из мертвых рук. Когда U-703 станет нашим погребальным кораблем, пусть на ней не будет ни единого труса. Мы заслужили это, честно сражаясь. Есть Валгалла или нет? Сейчас узнаем…
Капитан 1-го ранга Лазарев Михаил Петрович.
Подводная лодка «Воронеж».
И черт принес этих фрицев? На свою собственную беду.
Засечь дизелюху в надводном для нашей акустики — это даже не смешно. Однако же эта цель сейчас совершенно не стоила того, чтобы нам отвлекаться от выполнения основной задачи. А посему, если они гребут куда-нибудь в Атлантику, пускай! Живите пока, сейчас вы нам неинтересны.
Однако же эта лодка упорно болталась в интересующем нас районе. Меняла курс, но не уходила. Будто наш или англичанин заряжает батареи в зоне ожидания, чтобы с темнотой выдвинуться ближе к берегу, на путь конвоев. Это при том, что я точно знал: наших лодок в этом районе нет, а опознание по сигнатуре, акустическому «портрету» однозначно указывало на «тип VII». Но, может, у англичан какой-то тип лодок дает такую же сигнатуру?
Как бы то ни было, еще один участник на сцене, это уже непорядок. Надо разобраться…
Аккуратно сближаемся на десять кабельтовых, всплываем под перископ. Включаем режим видеозаписи, делаем снимок и ныряем. Собираем «консилиум», изучая снимки, делаем однозначный вывод — «семерка». Ну, раз сами напросились…
Тем более что хочется попрактиковаться в стрельбе торпедами этой эпохи, по реальной цели. Насколько хорошо будет получаться?
И ведь опять жаба подвела! Позиция была, как на беломорском полигоне: веер четырьмя уже достал бы! Но вот захотелось, чтоб только две, а не четыре, для чего надо было дистанцию сократить вдвое же, для такой же вероятности попасть. Зачем старые торпеды экономить? А вы посчитайте: шестнадцать на борту, четыре полных залпа, четыре цели. Если сейчас попадем и еще кого-то так же подловим — то целей уже будет пять! Короче, выдвигаемся вперед!
Хорошо выходит. Еще чуть-чуть, аппараты уже товсь, до залпа меньше минуты! Пингуем последний раз, для уточнения — и тут этот чертов фриц резко меняет курс и увеличивает ход! Заметил?
Не хочешь, значит, по-хорошему? Как один персонаж говорил: мы тебя не больно утопим. Теперь это уже вопрос принципа. Ныряем на двести пятьдесят, при том что тут глубины чуть за триста, и ложимся на курс преследования, прибавив оборотов. Нырять приходится, потому что на малой глубине винты на большом ходу кавитируют, с шумом. Не хватает только привлечь кого-то еще! Наш ход — восемнадцать, мы успеем догнать этого фрица и снова занять позицию у него на курсе. И сдохни, жаба, теперь буду бить всеми четырьмя. Но ты утопнешь, однозначно. Акустик докладывает пеленги на цель. Мы догоняем. Сейчас выйдем на траверз и начнем сближаться.
— Михаил Петрович, — в первый раз подал голос Кириллов, — не надоело еще в войнушку играть? Утопите его, и продолжаем все по плану. Используйте самонаводящиеся.
Старший майор вызвался с нами добровольно. Аргументировав так: если вы не вернетесь, мало ли что, так мне товарищу Берии лучше не показываться. Так что с вами мне спокойнее, если не помешаю, конечно.
Не помешает. Его старшинство даже Пиночет молчаливо признал. И Григорьич. Потому как только Кириллов появляется на «Воронеже», так он фактически, для экипажа, сразу становится и за замполита (хотя не было их еще, до января сорок третьего военкомы были), и за особиста; в чисто морские дела не вмешивается, что, кстати, очень ценно, но вот «человеческий фактор» в значительной степени замкнул на себя. Кто чем дышит, о чем думает, ненавязчиво так… В общем, «жандарм», умный, толковый, истинная опора государства и государя. Если у царя-батюшки такие же служили, как же он революцию прохлопал?
Но — снова жаба. «Малюток» у нас осталось всего три. И две желательно оставить для изучения. Думаю.
— Цель пошла на погружение.
Ну все. Ты сам выбрал, фриц. Ждать, пока ты всплывешь, можно и сутки, которых у нас нет. А вот уйти от нас теперь ты не сможешь никак. Тоже уменьшаем ход, подкрадываемся девятиузловым. Так как у фрица максимум три, сближаемся быстро.
Фриц думает, что затаился. Хотя мы его отлично слышим. Есть вообще-то дикая такая идея, подойти так метров на двести, но ниже его, и стрельнуть обычной торпедой предков, чтобы она, выходя на установленную глубину, тупо долбанула фрица в борт. Заманчиво, но авантюрно. Во-первых, нет уверенности, что эта торпеда нормально выйдет на глубине, мы не пробовали больше тридцати метров, а вертушка-предохранитель крутится, если встанет на боевой взвод в аппарате, то от любого сотрясения рванет. Во-вторых, надо точно знать угол тангажа торпеды, примерно рассчитать можно, а с точностью до градуса? В-третьих, с нашей массой и инерцией подойти точно — это проблема, а вот «семерка» — цель малая и верткая, тут может быть все, что угодно, вплоть до тарана!
