— Ну, вот и наступило твоё последнее сражение, генерал! — сказал он сам себе.
Он даже почувствовал облегчение. «Дождался и не сломался». Ещё раз пристально посмотрел на своё отражение и приказал:
— Вперёд в бой!
В штаб он приехал первым. За ним появился Воронин. Вдвоём они стали просматривать последние сообщения с Днестра, и вскоре их худшие опасения подтвердились. Они пошли.
Комната заполнялась запыхавшимися членами штаба. Свирский начал отдавать приказания, и все стали разбегаться по своим рабочим местам.
Проверили ветер и прогноз на сутки вперёд. Он оказался неутешительным. Ветер был неблагоприятным. Они специально выжидали момента, когда защитники не могли применить своё самое действенное оружие: отравляющие вещества. Теперь бороться с нашествием будет труднее.
Настораживал один момент. В отличие от предыдущей атаки они пошли на очень ограниченном участке, а не по всей длине реки. На других участках фронта было спокойно.
— Что вы думаете по этому поводу? — спросил его командующий фронтом, когда Свирский связался с ним.
— Свои выводы я смогу сделать позднее, когда рассветёт, — попытался оттянуть время он.
И тот, и другой имели опыт Средней Азии и успели столкнуться с восточным коварством. С выводами следовало подождать.
Подлетевшие вертолёты осветили реку. Сотни чёрных надувных лодок устремились к левому берегу. На каждой из них по восемь бойцов лихорадочно работали вёслами, стремясь побыстрее достичь берега, где, как они считали, им будет безопаснее, чем на открытой глади реки. Но они не знали, что на этот раз защитники решили избежать ошибок, которые были допущены при защите Дуная. Пытаться уничтожить их во время переправы — это то же самое, что бороться с тучей комаров. Было принять решение дать им накопиться на узкой полоске вдоль берега, и затем использовать против них артиллерию, где у защитников было абсолютное превосходство. Свирский перебрасывал туда миномётные батареи.
— Огонь открывать только по моей команде! — приказывал он нервничающим артиллеристам.
Генерал знал, что арабы не любят атаковать ночью. Они поднимутся лишь с первыми лучами солнца. Он взглянул на часы.
«У нас есть ещё минут сорок».
На остальных участках фронта не было признаков подготовки к нападению.
«Что они задумали? Это — отвлекающий удар? Ну, что же. Утро покажет».
Опять потемнело в глазах, и подступила тошнота. Укрывшись от всех, Свирский вынул пузырёк и понюхал его. Слегка отпустило, но сердце колотилось в груди, и он часто дышал. Пришлось принять вторую таблетку. Одной уже было мало.
— Почему медлите? — задал вопрос командующий фронтом через коммуникатор.
— Чем больше накопится, тем большие потери мы им сможем нанести.
— Не упустите момент!
— Начнём через десять минут.
Свирский постоянно смотрел на часы. Казалось, эти десять минут никогда не закончатся. Он представил себе, как сейчас артиллеристы сидят у миномётов в ожидании команды. Как у всех тревожно стучат сердца. А там, на кромке реки, лежит, притаившись, людская масса и молится, ожидая первых лучей солнца, чтобы бежать вперёд и убивать неверных, потому что так приказал мулла.
— Товарищ генерал! Они зашевелились. — Передал разведчик. — Похоже, что сейчас пойдут.
«Ну, что же. Я почти угадал».
Он ещё раз взглянул на часы.
— Огонь! — передал он команду.
Свирский подошёл к окну и открыл его настежь. Вдали бухнуло, потом ещё раз, а потом зачастило. В доме напротив открылась пара окон, из который выглянули испуганные обитатели, ещё не успевшие уехать в эвакуацию.
«Теперь-то быстро соберутся! Надеялись, что не случится? Обойдёт стороной? Не обойдёт! Это война не имеет конца».
Россия, Европа и США совершили непростительную ошибку и теперь за неё расплачивались. Они в течение десятилетий считали друг друга врагами. Поэтому ощетинились тысячами ракет с ядерным боеголовками, на которые были истрачены сотни миллиардов долларов. Но каждая сторона знала, что это — бессмысленное вложение в железо, которое никогда не будет применено, потому что ракеты должны стоять наготове, но не взлетать. Никогда. Они были оружием устрашения, и более ничем. Применение лишь одной из них означало ответный массированный удар и уничтожение всего человечества. Полное уничтожение всего живого. На планете Земле в живых остались бы лишь крысы и тараканы.
Из-за бессмысленной гонки с одной целью — доказать, у нас имеется самое лучшее оружие возмездия, упустили из вида опасность, которая находилась не за тысячи километров. Даже Афганистан, Ирак и Чечня ничему не научили. Враги были здесь, внутри или совсем рядом, южнее территориальных границ. Америка стала бороться с терроризмом за океаном и потерпела поражение на внутреннем фронте. Выходцы из Латинской Америки сначала потребовали для себя политической власти, а белые американцы не захотели её отдавать. Опыт с избранным с таким пафосом чёрнокожим президентом, который привёл страну к экономическому краху и взрыву чёрного сепаратизма, отбил у них охоту делиться властью с кем-либо. Тогда на помощь пришли южные братья, которых подтолкнули наркобароны, и которые двинулись в массовом порядке через границу на север, потому что там можно было грабить и потом обменивать награбленное на наркотики. И огромные ракеты, способные уничтожить жизнь на другом континенте, оказались бесполезными и не могли противостоять человеческой массе, которая двигалась, подгоняемая голодом и наркотиками. Плюс многолетняя привычка американцев жить за счёт остального мира создала иллюзию исключительности. Для большинства стало казаться, что их должны защищать кто угодно, только не они сами. Америка повторила ошибки Римской империи. Они слишком ожирели, чтобы драться. Только на римлян пошли варвары с севера, а на Северную Америку — с юга.
Стареющая Европа слишком долго принимала молодую кровь в надежде, что те будут обеспечивать им комфортную старость. Не получилось. Теперь приходилось превращать стадионы в концентрационные лагеря для мусульман. Тысячи оставшихся на свободе молодых людей превращали себя в ходячие бомбы и с криками «Аллах акбар» взрывались, стараясь унести с собой жизни как можно большего числа европейцев.
Россия тоже не избежала навязанной ей гонки и слишком долго производила огромные ракеты и строила атомные подводные лодки. И те, и другие сейчас ржавели, постепенно превращаясь в металлолом.
Между тем, первые лучи солнца осветили небо. Канонада продолжалась. Миномёты уже били полчаса, превращая людские тела в ошмётки мяса, разбросанные по берегу реки. И никакая сила, даже Аллах, не заставит сейчас оставшихся в живых оторваться от земли. Наоборот. Они будут вжиматься, кричать, молиться до тех пор, пока с неба не свалится гремящий металл, который унесёт их в небытие. Такова сила артиллерии.
