Получилось как-то казённо.
— Взаимно.
Оба стояли, разделённые столом. Свирский подал руку. Начмед ответил на рукопожатие и развернулся, чтобы уйти.
— Михаил Ильич! Спасибо вам за всё.
Полковник кивнул головой и направился к двери.
— И берегите себя!
Всё-таки он уезжал на фронт.
Коммуникатор замигал тревожным красным глазом, и тут же раздался звук зуммера. Было воскресенье, обеденное время. На их участке было спокойно, и Свирский отдыхал дома. Становилось всё труднее и труднее держаться на ногах в течение всего дня.
Генерал взглянул на дисплей. Это был командующий фронтом. У него неприятно сжалось сердце. На молдавским направлении шли упорные бои, и звонок в Одессу в такой напряжённый момент мог означать только неприятности.
— Познакомьтесь с информацией, которую я вам отправил! — без обиняков сказал командующий, когда Свирский представился.
Возник сигнал о том, что связь закончилась. Командующий не стал дожидаться ответа.
Это было плохим признаком!
Генерал стал переключаться на текстовые сообщения. В глазах потемнело, и подступила тошнота. Он передохнул минуту и заставил себя прочитать полученный текст. Только что спутниковая разведка засекла передвижение флотилии судов вдоль болгарского и румынского берега в сторону черноморского побережья Союзного государства. Корабли начали движение ещё ночью и шли, прижимаясь к берегу, поэтому их не заметили радары. С утра стояла сплошная облачность, и спутники тоже ничего не обнаружили. Лишь днём пролетавший на низкой высоте спутник с инфракрасным разрешением сделал через облачность снимки десятков судов, которые длинной вереницей шли уже в районе Констанцы.
«К ночи будут здесь», — автоматически отметил мозг.
Пальцы плохо слушались, когда он набирал номер дежурного, чтобы объявить боевую тревогу. По воскресеньям треть состава территориальных частей отпускалась по домам, а к оставшимся в казармы приезжали родственники, которые ещё остались в Одессе и в области.
«Вот почему у нас было так тихо в последние дни».
Когда он прибыл в штаб, Воронин, вызванный по тревоге, уже находился в комнате оперативного командования.
— У нас есть план обороны от атаки с моря? — спросил он полковника, хотя заранее знал ответ.
— Так точно! Но он был разработан с учётом полного состава воинских частей укрепрайона. Сейчас можно считать, что он не выполним.
У них забрали на молдавское направление все боеспособные части и артиллерию. Генерал мысленно прикидывал, сколько потребуется времени, чтобы перебросить части береговой обороны из Николаева и из Крыма.
— Что-то произошло? — спросил Воронин, о котором генерал почти забыл.
Отвечать не хотелось, но пришлось.
— Они идут с моря. Где остальные офицеры?
Транспорт в городе давно не ходил, и членов штаба собирали высланные за ними машины. Было воскресенье.
Новых сообщений из штаба фронта не поступало. Облачность мешала разведке со спутников. Генерал рассматривал карту западной части Чёрного моря, оценивая, в чём он нуждался для обороны города и области. Положение выглядело критическим. Исходя из расстояний, помощь он мог получить только к утру, а десант будет возле города уже ночью. Нужно было срочно предпринимать меры. Свирский связался с командующим.
После краткого доклада генерал спросил:
— Когда я могу рассчитывать на подход кораблей из Севастополя?
— Они не выйдут.
Голос у командующего был усталым.
— Оценка снимков показала, что суда сопровождает эскадра боевых кораблей, и было принято решение не ввязываться в морское сражение.
Свирский всё понял. Корабли черноморского флота были построены более пятидесяти лет назад и представляли собой проржавевшие корыта по сравнению с теми судами, которые в своё время Америка успела оснастить флоты арабских государств, когда те ещё существовали на карте мира. Теперь они достались фундаменталистам. Поэтому просто решили не рисковать.
— Удары будет наносить авиация. Самолёты готовятся к вылету с крымских авиабаз.
— А авиация с николаевского аэродрома?
— Самолёты задействованы на молдавском направлении. Мы не можем распылять авиацию.
Свирский во время разговора неотрывно глядел на карту, и тяжёлое чувство овладевало им.
— Кроме того, в ваше распоряжение из Крыма перебрасывается вертолётное соединение.
— Прошу перебросить войсковые резервы и в первую очередь из Николаева.
Там находился штаб мобильной бригады береговой обороны, части которой располагались вдоль 100 километровой береговой полосы.
— Я уже запросил Москву.
Бригада находилась в подчинении Черноморского военного округа, а не фронта.
— Какое принято решение?
— Я ещё не получил ответа.
Было воскресенье.
— Другие резервы?
— Других не будет. У меня их нет.
На молдавском направлении шли тяжёлые бои.
— Когда поступит текущая информация о движении десантных судов?
— Спутник будет пролетать над акваторией Чёрного моря ночью.
Оба замолчали. Генерал подавил в себе желание возмутиться. Он был дисциплинированным военным. Фактически его оставляли один на один с десантом. Если они станут высаживаться, то Николаевская бригада просто физически не успеет подойти к ночи. И он был уверен, что авиации не удастся уничтожить все суда. Их было слишком много, и они шли под прикрытием боевых кораблей, вооружённых средствами ПВО.
— И ещё, — донёсся голос командующего. — Я выслал к вам фельдкурьера с пакетом. Прочитайте немедленно и после этого свяжитесь со мной! Эта информация только для вас.
С подобным он ещё не встречался. Все приказы, распоряжения и оперативная информация вот уже много лет поступали через электронные средства связи.
В комнате оперативного командования Воронин оторвался от карт и вопросительно взглянул на Свирского. Генерал промолчал. Он выслал из комнаты присутствующих офицеров и только тогда начал:
— Похоже, что мы остаёмся одни. С авиацией, но без войск.
— Но это же…
— Знаю. Всех, кто способен держать оружие, сконцентрировать в городе! По берегу — только разведка. Что с вагонами?
— Только что поступило сообщение, что ночью прибудут два состава с товарными вагонами в дополнение к имеющемуся пассажирскому.
У генерала было плохое предчувствие.
— Всех, оставшихся в городе — в эвакуацию! Комендант лично отвечает!
Воронин внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал.
