— Неужели они готовы настолько рискнуть?
— Никакого риска нет. В том состоянии, в котором нам передали заряд, штатный подрыв невозможен, а нештатный, например, вашим поясом, гарантированно исключает полноценный ядерный взрыв. Будет локальная зона не особо опасного заражения, легко ликвидируемая современной техникой.
— Все равно, как-то зыбко. Неужели они не предусмотрели вариант проверки и определение непригодности заряда?
— Нет, вполне допустимо. То, что я выполнял сегодня, называется «нештатные действия с ядерным оружием». В нормальных войсковых частях даже мысли персонала о подобном пресекаются на корню, вплоть до отстранения от работ. Как правило, навсегда. Термин «регламентированные действия» является основой всех правил. Никто не полезет туда, на что нет соответствующей руководящей документации.
— Понятно. А как же тогда ты?..
— Черный Тех (Черт! Вырвалось от волнения). То есть технический бандитизм, Мансур. В Советском Союзе очень хорошо учили, буквально до назначения отдельных деталей, плюс наложилась постоянная практическая работа с электроникой и электромеханикой. Без похвальбы — я читаю и понимаю схемы, знаю, как и когда должен сработать любой узел заряда. В общем, никто и никогда с подобными приборами и инструментом в заряд лезть не должен — поверьте. Обычный проверяющий ограничился бы показаниями фальшивого пульта и спектрального анализатора.
Парни молча смотрят на Ахмета. Он еле заметно кивает. Продолжаю:
— Дополнительное доказательство — отсутствие термостабилизирующего чехла на заряд. Кстати, Ахмет, рядом с точкой передачи фугаса есть нормальная военно-воздушная база?
— В двухстах километрах. Три часа езды.
— Получается логично. Транспортник доставляет под утро заряд, группа завтракает и в семь утра отправляется к нам. Мы на месте — передача. Операция по какой-то причине отменена — накрывают подручными материалами и через три часа опять на базе.
— Искандер, уточни, что-то не улавливаю мысль.
— Ядерные заряды очень плохо воспринимают перегрев. Грубо говоря, плавится и теряет форму ядерное горючее, что приводит к отказу в полноценном срабатывании. На запуск термоядерной реакции можно вообще не рассчитывать — не хватит энергии.
— Поэтому чехол?..
— Да. Думаю, они были уверены, что мы безграмотно продержим фугас на солнцепеке.
Парни переглядываются. Догадываюсь — об этой тонкости никто не знал. Получается, без меня…
— Ахмет, ты не знаешь, когда было принято решение о включении меня в группу?
— Первоначально ты отбирался в качестве инструктора, чтобы потом научить нас, Искандер. Затем вариант твоего участия рассматривался только как запасной. О прямом участии меня поставили в известность за четыре дня до выхода.
Сижу, думаю. Прищурившись, напряженно размышляет и Ахмет. Откуда пошла утечка и что утекло? Илье Юрьевичу, Олегу и Ларе я верю безоговорочно. Значит, сверху, от политиков, плюс кто-то из окружения ГРУ, до последнего момента не посвященный в мою истинную роль, а на основании фотографии в паспорте уверенный в существовании, допустим, израильского «специалиста». То есть, на участие в игре ядерного профи враги не рассчитывали. Уточняю:
— Командир, среди вас есть инженеры?
Похоже, ход мыслей одинаков — ответ мгновенный:
— Нет, Искандер. Мы все боевики с опытом разведчиков-нелегалов.
— Павел Сергеевич?
— Профильных специалистов по ядерному оружию в экипаже нет.
— Получаем еще одну предпосылку, гарантирующую игру по их правилам.
— Слушай, а как они сами потом планировали использовать заряд, если он испортится от нагрева?
— На заводе-изготовителе заряд разбирается, уран-калифорниевая составляющая переобжимается в специальном прессе, меняется на всякий случай взрывчатое вещество. Операция, стоящая копейки по сравнению с рыночной стоимостью пошедшего на изготовление химически чистого калифорния, да и урана тоже.
— Экономисты…
Что же, с началом игры все понятно. Англы пролетели, не учтя вышедшего из рукава ГРУ джокера. Теперь процесс надо утолщить и углубить, дабы они продолжали пролетать и далее.
— Командир, если радировать в центр?..
— Нет, сами на связь мы можем выйти только из Англии, Аслан. О плановом развитии операции доложат те, кто придет за машинами.
Подключается Павел:
— Я могу воспользоваться экстренной связью, но риск пеленгации очень высок.
Да, Средиземное море — это густой суп с клецками-кораблями. Правда, наш командир хитер, как морской змей — перемещается в нужном направлении под днищем танкера или сухогруза, а зарядку аккумуляторов проводил через шнорхель, залегши на грунт у акватории порта. Естественно, гремящая промышленным шумом береговая база надежно глушила наш одинокий дизель, снабженный первоклассными устройствами шумоподавления.
— Нет. Есть высокая вероятность, что предатель имеет доступ к радиограммам.
Поддерживаю. Отловить даже подлодку-невидимку вполне возможно, если бросить на эту операцию положенные силы. У врагов сил точно хватает, одни американские корабли, задействованные на долбежку Ливии, чего стоят. Поднять утопленную лодку с зарядом и трупами технически вполне осуществимо — прецеденты были. А вот пока операция развивается якобы по их правилам, следование по маршруту проблем не составит.
— Ахмет, а как же тот сбитый вертолет?
— Неизбежная случайность или сознательный ход, Артур.
Возникла мысль. Надо проверить:
— Парни, вы знаете конструкцию своих поясов шахидов?
— Ну, в общих чертах…
— Нужен один.
— Искандер, ты не собираешься же?..
— Кемаль, я военный инженер и с утра ковырялся в таком заряде, что пояс по сравнению с ним жалкая мелочь.
Чуть подумав, Ахмет кивнул Мансуру. На стол водружается пояс. Шнуры пластиковой взрывчатки в телесного цвета синтетической ткани сантиметров двадцать шириной. Коробочка управления с чекой и предохранителем. Ничего сложного, сплошная механика.
— Два режима: мгновенный подрыв и тридцать секунд замедления.
— Короче, парни, буду курочить, а поэтому — все свободны.
Выгоняю бойцов нафиг, надеваю очки-консервы (вдруг хлопнет взрыватель?), перчатки, раскладываю мультитул. Первое дело — отсоединить взрывчатку. Прощупав, безошибочно определяю местонахождение детонатора. Нежно режу материю лезвием бритвенной остроты. Получается легко и непринужденно — обычная синтетика, под ней полиэтилен. Отложив подальше обезвреженную полосу со взрывчаткой, вычищаю остатки ВВ (точно, пластиковая взрывчатка) на лист бумаги и распарываю окружающую узел подрыва ткань. Ага, цилиндрик с чекой на резьбе, стык залит лаком. С некоторым усилием выкручиваю. Вот и доказательство — тонкая стальная пластинка поверх капсюля, точно не даст подорваться.
