— Так вот ты какой, капитан! Танкист? Давай знакомиться. Майор Гром, командир группы.
— Представляться не буду, — ответил Штурм. — После операции планирую остаться здесь, так что для вас я — просто Курт. Кто я и что я должно остаться в секрете.
— Понял… Мне Дягилев тебя довольно подробно описал, капитан.
— Дягилев? Николай?
— Николай Егорыч, а что?
— Просто давно его знаю. Где он сейчас?
— Как где? Генерал, начальник разведуправления, правая рука товарища Берии.
— Не ожидал! Дягилев — генерал?!
— А как же, это сейчас быстро. Взлететь просто, сложнее удержаться. Давай, капитан, по существу дела поговорим. Идем в барак, не стоять же нам здесь, на виду.
— Каков твой план? — уже в бараке спросил Гром.
— Сколько у тебя людей, майор? — вопросом на вопрос ответил Штурм.
— Десять. Двоих еще ждем, хотя надежды мало.
— Значит, десять? Не густо.
— Но и не жидко, — парировал Гром. — Парни что надо, тертые.
— Тертые, а один, я слышал, уже в гестапо!
— Кого же это угораздило? Неужто Гордеева?
— Дегтев ни за что не сдастся, — сказал сержант Рябых. — Биться будет до последнего!
— Дал нам товарищ Берия специалиста по ракетам, ну прямо профессор, а делать на войне ничего не умеет! — объяснил Гром. — Наверно, его и взяли.
— Давно вы здесь сидите?
— Около часа. Выставили посты и ждем. Есть у тебя, капитан, конкретные предложения?
— Я считаю, вам необходимо сначала ознакомиться со схемами и картами ПОЛИГОНА.
— Давай, знакомь. Где они у тебя?
— У меня тут тайник, в соседнем бараке, — с этими словами Штурм вышел и вернулся спустя три минуты. — Здесь копии секретных документов. Смотри, вникай.
Пауль подал Грому пыльную черную папку с серебряным орлом, вцепившимся когтями в земной шар. Майор открыл папку и, держа ее на весу, стал неторопливо переворачивать серые влажные листы схем, планов и приложений к ним. В глаза бросалась вездесущая надпись «Строго секретно».
— Ни хрена себе! — восхитился Гром. — Это ж титаническая работа! Ну, у тебя и агентура!
— Здесь восемь основных схем, остальные нам не потребуются, — как бы не слыша похвалы, сказал Штурм и начал перечислять названия схем в порядке их важности и следования в папке. — План укрепрайона. Бункер управления. Железнодорожный узел и подземные коммуникации и склады. Главный рельсовый тоннель. Сборочный цех. Ствол пусковой шахты. Линии связи и управления. Схема минирования и заграждений.
— Откуда же думаешь начать? — спросил Гром.
— Оптимальный вариант — найти и уничтожить линии управления. Тогда ни одна ракета не поднимется в воздух. Еще было бы неплохо организовать диверсии на железнодорожной ветке и подземных складах горючего, нарушить телефонную связь с Берлином. Правда, там вокруг все заминировано. В идеале я хотел бы захватить ядерные заряды.
— Что ты с ними делать-то будешь? В карман сунешь?
— Спрятали бы здесь в лесу… до победы.
— До победы еще дожить надо!
— Надеюсь, доживу… А ты что предлагаешь?
— Я думаю, надо найти самое уязвимое место, там и ударить, чтоб и дело сделать, и людей сберечь. А распыляться на мелочи не годится! Вообще, мы с тобой, капитан, не ракетчики, нам бы сначала спеца послушать, а он сейчас в гестапо.
После недолгого молчания Штурм сказал:
— Все из-за того, что они перехватили мою шифровку. Фрицы были готовы к вашему появлению. А Моллер, начальник ПОЛИГОНА, решил вас предупредить — перенес пуск на двадцать третье.
— Это же завтра!
— Да, времени в обрез, но…
— А ты знаешь, что у меня приказ товарища Берии: информировать Омск о выполнении задания завтра до полуночи!
— Даст Бог, за сутки управимся. Кстати, завтра из Берлина прибывает личный курьер Гиммлера, а это значит, что могут быть внесены дополнительные коррективы.
— Какие именно?
— Я полагаю, коррективы целенаведения.
Гром помолчал, раздумывая.
— А куда ракеты нацелены сейчас?
— К этой информации у меня доступа не было.
— Значит, время старта и цели нам неизвестны…
— Прояснить ситуацию может только портфель берлинского курьера.
— Неужели ждать у моря погоды?! Действовать надо, а не курьеров дожидаться, иначе нас тут всех перещелкают, и крышка.
— До курьера мы еще доберемся, а пока — Штурм стоял на своем, — важно успеть совершить кучу мелких пакостей. Вот я и предлагаю: разделиться на две-три группы и начать действовать одновременно в разных местах. Начать с малого: лишить Моллера связи и управления. Взорвать железнодорожное полотно и емкости с горючим. На панику рассчитывать нечего, но неразбериха получится, что надо.
— Постой, но, по схеме, кабель управления находится в штольне на отметке 15 метров. Как до него добраться?
— Придется рискнуть мне. Только я смогу проникнуть туда без шума. У меня спецпропуск.
— Пойдешь один?
— Ну, я же не могу всех твоих орлов по своему пропуску провести! А твои люди займутся остальным. Связисты и саперы есть?
— В избытке. Лишь бы только фрицы раньше времени не запустили ракеты!
— Нет, немцы — народ дисциплинированный. Будут ждать приказа до последней возможности. Ну, а уж если сильно их прижать, конечно, кнопку нажмут. Наша задача на ближайшие сутки — пакостить, но в меру, палку не перегибать. Ты согласен, майор?
Гром, вздохнув, кивнул головой.
— Согласен.
— Значит, надо разбить людей на тройки. Ты своих людей знаешь, тебе и карты в руки. Прикинь, кто где будет полезней. Одна группа займется подрывом емкостей с горючим, а две другие нашумят на железной дороге. Все три акции необходимо начать в одно время. Сверим часы. На моих восемь ноль семь.
— На «железку» пойдут Маркин, Арбатов, Коробко. Это первая группа, а вторая — Кислов, Полонский, Лугин. Горючее сожгу сам. Беру с собой Зуева, Рябых и Пономаря.
— Начнем в 10.00, раньше вам никак не успеть. Встречаемся здесь же через сутки или на дороге к аэродрому вот в этом квадрате. Мои танки будут сопровождать машину курьера. Думаю, возьмем его без осложнений. А теперь зови своих старших, надо показать на схеме безопасные пути подхода к железной дороге, где остались коридоры в минных полях и где слабее охрана.
Гром позвал Кислова и Маркина.
— Ударить можно вот здесь и здесь, — сказал Штурм, водя карандашом по схеме минирования железнодорожной ветки. — Тут безопасные подходы к полотну со стороны леса. Они оставлены специально для патрулей и на местности обозначены вешками.
— Кстати, о патрулях, — сказал Гром. — Где и сколько?
— По три парных патруля на каждый километр, — ответил Штурм. — Могут быть с собаками. Во время смены патрулей от переезда до подземных складов ходит бронедрезина. В местах ограниченной видимости поставлены вышки с пулеметными гнездами. Подойти к насыпи будет сложно.
— Понятно, что сложно, — недовольно хмыкнул Гром. — Какое расстояние от леса до насыпи?
— Двести метров. Местами чуть больше.
Кислов насупился и спросил:
— Что же получается: двести метров по минному полю под кинжальным огнем?
— Двое прорываются, третий их прикрывает, — пояснил Штурм.
— Под огнем противника начнут рваться мины, — покачал головой Маркин. — Считаю, что у минеров нет шансов добежать до «железки».
Штурм вздохнул и исподлобья взглянул на Грома, как бы говоря: «Твое слово, командир».
— Значит, так, — обратился Гром к Кислову и Маркину. — Я начинаю первым, — по обстановке, — а вы подхватываете. Такой немцам фейерверк закачу, что на ваше появление они и внимания не обратят. Только раньше меня не начинать.
— От складов до переезда километров пять, не меньше. А нам с Кисловым нужно не только добежать, но и осмотреться! — сказал Маркин.
— Я дам вам фору для выхода на огневой рубеж, — сказал Гром. — Двадцати минут хватит?
— Вполне, — ответил Маркин.
— Курт, а почему вы предлагаете начать ровно в десять часов? — спросил Кислов.
— Сегодня в десять прибывает состав с комплектующими для ракет. Момент для проникновения на склад самый удачный. Грех было бы его упустить, — ответил Штурм.
В это время в проеме входа возникла фигура сержанта Полонского.
— Командир, надо уходить! Немцы!
Майор и капитан переглянулись.
— Действуем, как решили, — сказал Штурм. — Забирай все схемы, оторвемся от фрицев, — они тебе пригодятся.
— Где немцы, сколько? — одновременно с Паулем крикнул Гром.
…Два взвода под командой гауптштурмфюрера Клоха полукольцом окружали территорию заброшенного лагеря. Шедший в авангарде Клох сразу заметил людей в камуфляже, выбегающих из углового барака, и приказал открыть по ним огонь. Вот упал первый сраженный диверсант, остальные залегли, но это не беда: долго эта горстка русских продержаться не сможет. Их шансы на победу так малы, что ими можно пренебречь.
