артефакт? Управлять эфирными потоками над целой страной — это даже не grand wand’ом деланные Знаки накладывать. Я и представить не возьмусь, как он устроен.
— И ничего не запутано, — Бестужев несколько обиделся, — как старые московские князья положили вначале, так оно в веках и стоит.
Ещё лучше! Это кто из тех князей обладал такой могущественной магией? Не верю! В то время даже в Риме не могли подобного делать, и сейчас не умеют.
— Иван Третий Васильевич, — продолжал бывший канцлер, — когда с татарами на Угре стоял, отправил князя Ноздроватого разорить Сарай, столицу Большой Орды. Там этот Камень и захватили, отчего владычество татар над Русью и кончилось.
— То есть, — я подался вперёд, — это монгольский Камень?
Бестужев кивнул.
— Говорят, хан Чингис дал по камню каждому сыну, чтобы те правили своими улусами. Все остальные были утеряны, а тот, что управлял Золотой Ордой, достался Ивану Третьему.
А вот такой вариант имеет право на существование! Нет, монголы не владели подобной магией. Зато они завоевали Катай, где умели создавать поразительные сложные фигуры деланной магии. Пожалуй, в такую версию поверить можно.
— Я должен его увидеть.
— Вот посадишь Катьку на трон, мы с тобой вместе её к Камню и поведём. Там и насмотришься, сколько влезет.
— Алексей Петрович, а что, Хранитель может любого сделать царём?
— Нет, конечно! — возмутился Бестужев. — Только царская кровь способна Камнем владеть. Есть ещё вариант с Земским собором, но там совсем другой ритуал.
— Как же вы тогда Екатерину Алексеевну собираетесь царицей сделать? Она ведь не из Романовых и не Рюриковичей.
— А тут, братец, — Бестужев улыбнулся, — есть одна хитрость. Но я тебе её не скажу — сам увидишь, как всё сделаешь. После дам тебе книгу, первыми Хранителями написанную, там про всё написано.
— Если я соглашусь.
— Куда ты денешься, дружок, — он зашёлся в хриплом смехе. — Куда ты денешься, а?
— Уеду за границу, — я улыбнулся в ответ, — и буду жить в своё удовольствие.
Бестужев только покачал головой.
— Не уедешь. Вы, некроманты, за свою землю обеими руками держитесь. У вас Талант мертвецов стеречь обязан там, где назначено. Так что хочешь не хочешь, а придётся тебе в России оставаться.
— А может, я к Петру перебегу, не думали? Выдам ему заговорщиков, примирюсь и вернусь в своё имение.
— Нет, не выдашь. Если бы хотел, давно уже сделал бы.
Бестужев наклонился вперёд и похлопал меня по руке.
— Перестань упрямиться, Константин Платонович. Я давно за тобой наблюдаю, знаю, что ты за гусь. Уверен, ты уже и Катьке пообещал помочь. Да? По глазам вижу, что так.
— Чего именно вы от меня хотите?
— Во-первых, — Бестужев начал загибать пальцы, — Катька на престол должна взойти. Не Павел, а именно она.
Я кивнул.
— Во-вторых, Пётр Фёдорович должен умереть.
— Хотите сделать из меня цареубийцу?
— Константин Платонович, ты вроде умный, а вопросы глупые задаёшь. Мне всё равно, как ты это сделаешь, но труп Петра должны похоронить в царской усыпальнице. Хочешь сам, хочешь чужими руками.
— Дальше.
— В-третьих, я укажу тебе двух сударей. Они тоже должны того, — Бестужев ощерился, — вместе с Петром.
— Расправляетесь с врагами?
— У меня к ним старые счёты, а я всегда плачу свои долги. Не бойся, возможность тебе представится — они близки к императору.
— Вы меня, случаем, не принимаете за наёмного убийцу? Я не беру заказы на людей, Алексей Петрович.
Бестужев вздохнул.
— Ладно, чёрт с тобой, сам с ними разберусь.
— Это всё?
— Последнее… — На лице бывшего канцлера промелькнуло злое выражение. — Сожги Летний дворец.
От такого предложения запершило в горле.
— Простите, Алексей Петрович, но зачем?
— За надом, Константин Платонович. Там в тайниках много интересных бумаг спрятано, а я не люблю, когда такие документы неожиданно находят. Сожги его так, чтобы даже головешек не осталось, подчистую.
— Эк вы радикально. Не проще…
— Не проще, — перебил Бестужев, — знаю, что делаю. Ну что, берёшься?
— А что взамен, Алексей Петрович? Давайте сразу зафиксируем.
— Мои люди будут тебе помогать. Подскажут, направят и предупредят.
— Это ваш вклад в общее дело, а не благодарность мне.
— Хранителем тебя сделаю, рецепт капель подарю, — он встретился со мной взглядом и буркнул. — И триста тысяч рублей серебром дам, если дворец спалишь.
Я откинулся в кресле и оперся подбородком на сложенные руки.
— Скрепим договор клятвой на Таланте.
Бестужев почти час упирался, чуть ли не крича, что он всегда держит слово. Но я пошёл на принцип — только клятва и никаких пустых обещаний. Бестужев дважды порывался уйти, но каждый раз возвращался. В конце концов он согласился, и два Таланта зафиксировали магический договор.
— Подскажите, Алексей Петрович, — прежде чем попрощаться, я задал ему вопрос, — кто такие Сергей Васильевич и Матвей Алексеевич Гагарины?
— Князья, — хмыкнул Бестужев, — из знатного, но оттёртого от власти рода. Дед Матвея, кстати, тоже Матвей, был сподвижником Петра, но захотел отделить Сибирь и стать там королём. И ведь почти смог, шельмец, — создал личную армию из опричников, пушки стал лить в Тобольске, нанял шведов в качестве офицеров и начал перекрывать дороги в Сибирь.
Бестужев широко ухмыльнулся.
— Пётр повесил его под окнами Юстиц-коллегии в присутствии всего его рода. А после заставил их остаться на поминальный обед с весёлой музыкой. Труп висел больше полугода, обмотанный цепями. Так что Гагарины очень «любят» потомков Петра, до дрожи в коленях. А зачем ты спрашиваешь?
— Да так, Алексей Петрович, услышал мельком, решил уточнить, на чьей они стороне.
— Не на нашей, — хмуро буркнул Бестужев. — Они бы Петербург спалили, если бы могли, вместе с Петром, Катькой и Павлом.
— Ясно, буду иметь в виду.
Уже прощаясь, Бестужев достал свою бутылочку с каплями и сунул мне в ладонь.
— На-ка, пригодится. Больше трёх в день не пей, а то дурно станет.
— Благодарю, Алексей Петрович.
— Езжай уже, — он широко перекрестил меня, — с богом.
* * *
На обратном пути в Петербург я получил сообщение от Тани: Екатерина со всеми своими фрейлинами выехала в Петергоф. Готовить празднование именин императора. Ну, что же, это даже
