разве просили об этом? Неужели нельзя включить мозг и относиться к детям с уважением? Разве разница в возрасте является поводом, чтобы хамить и гонять другого человека? Хотя перекосы бывают и в другую сторону, когда деткам буквально дуют в жопку и в результате из них вырастают хрупкие капризные одуванчики, совершенно неприспособленные к жизни в реальном мире. И при этом такие детки считают, что им все должны, и страшно удивляются, и негодуют, когда вокруг них не водят хороводы. Мне кажется, если Лида была из первой категории, то Лариска – из второй. И это у одной-то матери.
В общем, еле-еле Колодный выпер лидочкиных родственниц из кабинета. При этом они визжали и вопили так, что из соседнего крыла аж Жердий с Лактюшкиной прибежали. С одной стороны, неприятно, что теперь всё депо «Монорельс» будет об этом знать (хотя и так все знали), а с другой, может, увидев всё это, симпатии коллег хоть немного станут на сторону Лиды, то есть меня.
Но, когда я вернулась к себе в кабинет, я была настолько взбудоражена, что не могла сосредоточиться и работать. И опять я решила сходить на пару минут на улицу и купить себе сливочный пломбир. Это была моя и Лидочкина слабость. Здесь у нас полностью с ней совпало. Мороженное меня всегда успокаивало и примиряло с самыми сложными ситуациями.
Я вышла на проходную и, перекинувшись приветствием с бабой Валей, которая сегодня дежурила, через стекло входной двери увидела, как по улице медленно идут, о чём-то споря, Шурка с Лариской. Мне не хотелось с ними сейчас сталкиваться, и я резко притормозила на вахте.
Баба Валя что-то там рассказывала. Я что-то невпопад ей отвечала. Не вслушиваясь. А сама наблюдала за родственницами.
И тут к ним подошел… товарищ Иванов. Они немного поговорили и втроём куда-то пошли.
И, кстати, у меня сложилось впечатление, что они хорошо знакомы.
– Какая ещё, ипиегомать, командировка?! – вызверился Иван Аркадьевич. – Лида, ты точно там ничего не перепутала?! Может, ты с будуна?! Нет?!
Я молча пожала плечами. Но без резких движений, чтобы не провоцировать разъярённого шефа ещё больше. Да что тут говорить? Сама в шоке.
– Лидия, мы же с тобой как договорились? Как, я спрашиваю?! – продолжал метать громы и молнии шеф, а я не могла ничего опровергнуть. Мой косяк, но вариантов отказаться от поручения Быкова не было. И дело здесь не только в талонах на шубу Римме Марковне, но и в нашем деловом взаимополезном общении. Жертвовать долгосрочной стратегией ради сиюминутной похвалы Ивана Аркадьевича я не намерена.
– Ты и так прогуляла целых два дня!
– Я в отгулах была, – осторожно поправила его я, стараясь не злить ещё больше.
– Да хоть в Гондурасе, хоть на Луне! – со всей дури стукнул по столу кулаком Иван Аркадьевич, охнул и подул на руку. – Мы с тобой как договаривались, Лида? Как?! Что ты отдохнешь и дальше будешь работать без перерывов. А ты, мало того, что среду и четверг пробегала с этими жалобами, так теперь без ножа меня режешь!
Я молча слушала и терпеливо ждала, пока он перезлится. Так-то он был полностью прав.
– Ну вот что мне с тобой делать, Горшкова?! Что?! Кто план мероприятий по совершенствованию подготовки специалистов писать будет? Мне же в понедельник хоть умри его сдать надо! Постановление мы выполнять обязаны! – он схватился за голову и уставился на меня злыми глазами.
– Я до субботы всё напишу, – пообещала я.
– А доклад мне?
– И доклад напишу.
– А если Клавдия там косяки найдёт и не примет?
– Ничего страшного, я Кашинской все первоисточники оставлю, если вдруг что – она в рабочем порядке поправит, Клавдия Валериановна всегда так разрешает, – попыталась успокоить шефа я, – а хотите, я художника попрошу, пусть вам к докладу пару красивых графиков на плакатах нарисует?
– А он успеет? – чуть подобрел Карягин.
– Иван Аркадьевич, основные цифры у меня есть, сейчас прямо посажу его рисовать, а сводную таблицу до вечера закончу, он за завтра вполне нарисует. А не успеет – пусть в субботу и воскресенье выходит. До понедельника всё у вас будет.
– Ну тогда ладно, – окончательно смилостивился Иван Аркадьевич и закурил сигарету, – езжай тогда в свою командировку, Лида. Но больше так не делай!
Я подавила облегчённый вздох и уже развернулась уходить, как шеф меня окликнул:
– Что там с недоразумением с матерью? Чем всё закончилось?
– Да она уже сама сюда приехала, – поморщилась я. – Уже к Колодному даже добралась. Он вызывал, очную встречу делал…
– Это я знаю, слышал, – задумчиво кивнул Иван Аркадьевич и выпустил кольцо дыма, – ты мне вот что объясни, Лида, а почему ты ему сказала, что Света – это дочь сестры твоего бывшего мужа Горшкова, а не дочь твоего умершего мужа Валеева? Разве так не правильнее?
– А это я «соломки подстелила» на будущее, – объяснила я, кисло скривившись.
– В каком смысле?
– Светкина непутёвая мамашка в заграницах своих нагулялась, и буржуйский муж её под зад ногой нынче пнул. Так вот она решила обратно вернуться и Светку отобрать. Думаю, скоро очень большая война за Свету будет.
– Лида, ну что ты как маленькая, – покачал головой Иван Аркадьевич, – сама подумай, что она тебе может противопоставить? Ты – заместитель директора депо «Монорельс», член Партии, да ещё вдобавок входишь в наш городской Комитет советских женщин. А она – неблагонадёжная актрисулька с подмоченной репутацией.
– Именно поэтому я и стараюсь подстраховаться, – вздохнула я. – Когда происходит противостояние «ум» или «красота», всегда стопроцентно побеждает красота. Особенно если это касается женщин. И связи. Увы, но это так. И эта непутёвая актрисулька вполне может обаять какого-нибудь деятеля «наверху», и он может решить судьбу Светы в пользу Ольги. Это – раз. А во-вторых, я боюсь, что мои родственнички, Ольга и моя мамашка, в борьбе против меня очень быстро споются. А так у меня протокольно отмечено, что я взяла дочь сестры бывшего мужа, да ещё после нашего с ним развода, к себе, чтобы не допустить детдом.
– Ох, накручено как, – покачал головой Карягин и поморщился, долгоиграющие многоходовые стратегии он не любил.
– Да ничего не накручено! Одно дело – забрать падчерицу, это как семейный долг воспринимается, и совсем другое – очень отдалённую родственницу, считай совершенно чужого человека. Это уже как героический подвиг почти.
– В принципе, ты тут права, – кивнул Иван Аркадьевич, – но вот всё равно не пойму ничего. Зачем же ей обратно Свету забирать, если она
