Похоронив Матвея на вершине холма одного из красивых островов, «Тунгус» продолжил свой путь, постепенно подходя к цели похода — амурскому устью. Уходя от острова, Сартинов дал протяжный гудок, прощаясь с убитым. Теперь даже казакам он не показался душераздирающим рёвом, как было ещё недавно. Они были впечатлены тем отношением к простому парню, которое проявил к нему воевода: самолично выбрав место для могилы, он долго стоял рядом с непокрытой головой, пока не был произведён салют. К каждому из четырёх казаков, что пришли по своей воле к нему на корабль, Сазонов приставил по одному человеку из экипажа для того, чтобы они поскорее вошли в ритм команды. К упиравшемуся же отроку с едва пробивающимся пушком на подбородке несколько раз подходил десятник Мишка:
— Да не упрямься, ей-богу, Симеон! Нешто тебе с онгарцами хуже будет, чем у Мартына?
— Не трепись попусту, перебежник! — зло посмотрел на десятника парень. — Тебе, дивлюсь, хорошо стало?
— А что мне сдеется? — засмеялся Мишка. — Я ещё в Енисейске всякого наслушался об онгарцах и двор их видел.
— И что? — искоса глянул Симеон. — Уж тогда сбежать удумал?
— Так и есть! Ежели самый распоследний отрок ихней одет как боярский сын и никоей нужды не имает? Той зимой я много чего услыхал, чего ты и знать не знаешь. Ты, Симеонка, лучше бы уму-разуму набрался у онгарцев — выбился бы в люди.
— Так тебе и выбился? Нешто и ты захотел в люди податься? Может, и бороду соскребёшь, яко латинец? — ухмыльнулся молодой казак.
— Нужды в том нет, — улыбнулся Мишка. — Глянь сам, половина онгарцев с бородой и все с крестом на груди. Почто скрести-то? Ты подумай, упорство ни к чему. Чего тебе упорствовать — к Мартыну возвращаться? Да на кой ляд?
Амур разливался шире, многочисленными протоками соединяясь с обширными озёрами, попадались и болотистые низины. Вдали виднеются сопки, поросшие хвойными и лиственными лесами. Экипаж канонерки с повышенным вниманием оглядывал проплывающие мимо берега, настороженно приглядывая за каждым прибрежным селением. Приамурские земли и дальше были заселены. Но теперь вместо крепких даурских домов попадались лишь шалаши и юрты гораздо более отсталого, чем прежние амурцы, народа. При виде канонерки эти люди разбегались, прятались в лесу. Земледелия они не знали, так как ни единого обработанного клочка земли замечено не было, тогда как в землях дауров и солонов каждое поселение окружали пашни. Ещё через день пути, вечером, когда «Тунгус» пристал к очередному островку на ночёвку, к своему новому начальнику капитану Фёдору Сартинову подошёл бывший десятник Мишка, а теперь стажёр-матрос Михаил Карпович Муромцев и сообщил, что виденный сегодня низкий хребет есть знак.
— Какой знак, Михаил? — с интересом спросил капитан. — Тебе знакомы здешние места?
— Конечно знакомы, товарищ капитан! — воскликнул бывший казак. — От Охотска мы плыли морем до амурского устья, а затем подымались супротив течения бечевой.
— Вот как! — поразился Сартинов. — Так какой же это знак?
— Острожек там Косогорский на островке стоит. А ещё туземцы там зело неприветливы, стрелами завсегда бьют чужаков. Ясашный сбор учинять трудно. — Покуда Фёдор молчал, обдумывая сказанное новичком, тот добавил: — А до амурского устья там несколько дён пути будет.
— Ну да, ну да, — покивал капитан, — а ну, пойдём-ка со мной к воеводе.
Они направились в каюту Сазонова — делиться новостями разоткровенничавшегося Муромцева.
Отпустили десятника примерно через час, покуда Сазонов не исписал несколько листов своего блокнота данными, полученными от Михаила. Тот оказался на радость ангарцам словоохотливым и поведал практически всё, что знал о действиях служилых и гулящих казаков в Сибири. Как он зимовал в Енисейске, как шла ватага от Туруханска до Якутска, а оттуда в Охотский городок. Как потом шли морем до амурского устья. Да как отбивали приступы гиляцких людишек в Косогорском острожке.
Алексею наиболее интересным показалось, что Охотский городок, основанный ранее прежнего времени, являлся на поверку центром не меньше Якутска. А Сартинов был поражён тем обстоятельством, что казачки уже вовсю плавали по Охотскому морю, обследовали Шантарские острова и устье Амура, открыли Сахалин и Татарский пролив. Только недостаток людских ресурсов пока ограничивал возможности сибирских воевод.
— Чую, эдак нас скоро попросят потесниться малость, — озадаченно произнёс капитан, задув спичку после того, как зажёг второй фонарь.
— Вполне возможно, — согласился Алексей, — но только не в ближайшие годы, я бы даже сказал — десятилетия.
— Остальных слушать будешь? Я бы послушал, — предложил Фёдор. — Вдруг Муромцев чего упустил?
Сазонов кивнул и, выглянув за дверь, приказал стоявшему неподалёку караульному матросу доставить к нему на разговор новичков.
— По одному! — проговорил Алексей.
Косогорский острог предстал гораздо более внушительным, нежели Дукинское зимовье. Здесь было полноценное деревянно-земляное укрепление, даже перед частоколом было натыкано множество заострённых кольев. А на берег у небольшого причала было вытащено три дощаника. На приземистых башнях виднелись медные пушечки.
— Приставать к берегу не будем. — Хмуро посмотрев на Сартинова, Сазонов ответил на его немой вопрос. — Побеседовали разок уже.
— А поприветствовать надо, — сказал капитан. — Это обычай такой. Заодно покумекают бородачи.
— Валяй, Фёдор Андреевич, на корабле ты старший.
Так что, обходя острог справа, «Тунгус» дал гудок да бахнул холостым с правого борта, не тратя снаряды к нарезным пушкам. Этим выстрелом корабль ангарцев навёл немалого шороху среди бывших в укреплении казаков. Они с ответом припоздали, и их пушечка ахнула, когда канонерка уже скрылась из вида. Совсем скоро и отсюда уйдёт в Якутск донесение местного казачьего головы. Две зимы провели тут служилые казачки, собирая ясак да приводя местных туземцев в подданство, воюя с непокорными и крышуя платящих. А на третий год появились онгарцы — те, о ком казакам было уже ведомо. Дальше было решено идти без дневных остановок, в конце пути так хочется достичь цели ещё быстрее. Поэтому теперь камбуз был днём загружен на полную. Вечером же канонерка приставала к берегу. Сартинов снова сетовал на отсутствие прожектора, тогда, говорил он, время в пути можно было сократить минимум на треть.
— Если на малом ходу идти ночью, — пояснил он.
— Ну, Андреич, — протянул Сазонов. — Насчёт прожекторов ты уже спрашивал, в следующую навигацию либо через одну Смирнов лично обещал.
