Они зашли под главный купол, и лорд обнаружил, что военные вынули из аппаратов людей, точнее, то что от них осталось, и аккуратно сложили тела у одной из стен. К другой сносили тела погибших инопланетян, сваливая их кучей на пол. Сайлас не мог осуждать людей за такое обращение, они не могли простить врагов, которые убивали и мучили их.
Правда, новый Сайлас нашептывал, что, несмотря на всё, чувство мести — чувство недостойное, и с мертвыми нужно обходиться уважительно, какими бы и кем бы они ни были. В следующее мгновение он разглядел инопланетян подробнее и усомнился, что даже он в его новом состоянии духа смог бы с «этим» обходиться более человечно. Инопланетяне находились в разных стадиях превращения, и такое чудовищное зрелище нельзя было представить себе даже в горячечном бреду.
Руки, частично превратившиеся в щупальца, тела, переходящие в кожаные мешки фиолетового оттенка, желтые глаза, стекающие на лица, и, самое отвратительное, лики, проступающие одно сквозь другое. Там, где изменения не успевали произойти до конца, просвечивали голые черепа, оскаленные пасти, вытекшие мозги. Некоторое время все в ужасе смотрели на эту груду инопланетной плоти, потом китаец, оказавшийся самым прагматичным из всех, сказал:
— Нужно найти хорошего знахаря, пусть он это изучит. Я думаю, что у них на планете не один город и не одно такое поселение. Нам предстоит борьба. Мы должны знать, как их можно убить.
— Да, — подхватил генерал близкую ему тему, — а еще мы должны узнать, сколько среди нас предателей, таких, как Хьюго. Нужно выслать разведчиков. И трубить общий сбор. Мы чуть было не опоздали!
— Если УЖЕ не опоздали, — пробормотал Сайлас, в голове которого зрело собственное решение.
— Ладно, — энергично заявил генерал, решительно отворачиваясь от отвратительной кучи, — где этот жалкий отщепенец — барон? Пора с ним побеседовать по душам.
Они перешли в меньший купол, который остался почти неповрежденным. На полу, опершись спиной о стену, сидел некогда славный, но теперь очень грязный барон де Сигоньяк.
— Ну что, мистер владетельный князь, или как тебя там, как ты себя теперь чувствуешь? — приблизив лицо к Хьюго, спросил Сайлас. — Это тебе не в твоей пыточной! К своему великому сожалению, должен тебе сообщить, что здесь никто тебя жечь не будет. А жаль. Хотя, может, они еще передумают?
Барон в ужасе заскреб ногами по полу, пытаясь глубже втиснуться в стенку.
Рыжий потянул Сайласа за рукав, и тот, с трудом смирив в себе раздражение при виде этого слизняка, который пытал их, а теперь ползал по полу, сплюнул и отошел в сторону. К Хьюго подошел генерал.
— Мне позорно даже допрашивать тебя, падаль, — сказал он. — Но у меня нет выбора, мне нужна информация. Как ты мог дойти до того, чтобы предать не просто кого-то там, а сразу всех, свой народ, свою расу, свой вид?! Ты что, не понимал, что они стремятся нас использовать, а потом уничтожить? Как ты мог?!
Сигоньяк ничего не ответил на этот явно риторический вопрос. Было и так ясно, что мог, раз предал. Генерал перевел дыхание и продолжил:
— Ладно, со своей совестью будешь разбираться сам. Если, конечно, она у тебя есть. Нас сейчас интересует следующее: кто они такие, откуда прибыли, что ты вообще о них знаешь? Каковы их цели? Что ты можешь рассказать об их планах? И не вздумай лгать. Если ответишь честно, может быть, мы сохраним тебе твою поганую жизнь.
Барон часто-часто закивал головой, видимо, от неожиданно подаренной ему надежды он потерял дар речи. Судя, как и все мерзавцы, о других по себе, он был уверен, что его будут пытать, а потом убьют. Он и сейчас сомневался, что дело не кончится публичной казнью, но генерал славился своей честностью, поэтому Хьюго все же надеялся на лучшее. Наконец он очухался и начал рассказывать. Из его монолога, прерываемого всхлипами и судорожным дыханием, следовало, что чужаки появились у него около пяти лет назад. Его дела тогда были в самом плачевном состоянии, люди разбегались, поломки в замке следовали одна за другой, барон беспробудно пил и не видел перед собой никакого будущего.
Однажды у замка появились Алые братья, которые, осмотревшись, предложили ему помощь и пообещали, что не далее как через несколько месяцев он будет как сыр в масле кататься, а с него потребуется только несколько незначительных услуг. Не веря своей удаче, барон сразу же согласился. На следующий день появилась Эллина. Они провели вместе несколько незабываемых вечеров и ночей, дела в замке пошли на поправку, и когда барон узнал, что с него потребуется только отлавливать людей и отправлять их в Город, а также давать приют отрядам Алых братьев во время их походов, он, не раздумывая, согласился. Жизнь была прекрасна.
— Как-то я подслушал разговор Эллины с одним из этих. — Хьюго мотнул головой в сторону находившихся здесь же нескольких инопланетян, оставшихся в живых. Их прочно скрутили цепями, но все равно рядом постоянно находилось несколько людей с парализаторами, поскольку чужаки все время меняли обличье, рычали и пытались освободиться. — Из разговора я понял, что они пришельцы и что человечество им нужно для дальнейшего продвижения в космос. Я даже было подумал, что они собираются нас сожрать. Но тут Эллина меня заметила. Подошла и говорит: «Я даже рада, что вы нас слышали. Теперь между нами не останется никаких недоразумений». Она мне все в общих чертах и объяснила, что есть они нас не будут, а мы нужны только как источник энергии. Она мне пообещала, что потом всех отпустят! — истерически прокричал Хьюго, оглядываясь по сторонам, но, не найдя сочувствия, продолжил. — Я хотел отказаться участвовать в их делах, но я уже слишком привык к сытной, очень сытной жизни, я не мог уже отказаться! — опять закричал он.
— И не хотел, — мрачно добавил Сайлас.
Барон злобно зыркнул на него.
— Но больше я с ней не спал, — даже с некоторой гордостью заявил он.
— Еще бы, — подхватил рыжий, — я бы тоже не стал спать с чем-то, больше всего похожим на взбесившегося осьминога!
Теперь барон бросил полный злобы взгляд и на него, но вспомнил о своей роли «невольного» пособника злых сил, принял страдальческий вид и стал рассказывать дальше.
— Потом появились эти, — он кивнул в сторону Бонсайта, — и Эллина как с ума сошла. Она целый день расхаживала по комнатам в жутком возбуждении. Мои люди их схватили, и когда пытка не принесла немедленных результатов, она приказала устроить им, то есть вам, побег. Она хотела, чтобы вы сами к ней пришли. Так ведь и вышло? — язвительно добавил он. — Я был против, но она настояла. Вы убежали, но, как назло, напоролись на этих дикарей. Пришлось отправлять Алых братьев, но опять не повезло — ввязался этот белоручка граф. Он вечно лез не в свое дело, ни себе, ни людям. Все портил, — с неожиданной яростью проговорил барон.
