Так они и стояли под звездами, думая каждый о своем. Неожиданно из темноты вышел человек, который первый встретил Сайласа и которого здесь называли Святым. Перед ним, повизгивая от радости и постоянно оглядываясь на хозяина, бежала собачка.
— А вот и наш отшельник, — несколько развязно на фоне выпитого приветствовал его Бонсайт. — Как поживаете, дружище?
Он не рассчитывал на ответ, принимая аборигена за человека, у которого не все в порядке с головой, но тот вдруг открыл рот и сказал на редкость приятным, мягким голосом абсолютно разумные слова.
— Вам нужно выспаться, — сказал он. — Завтра предстоит тяжелый день.
В изумлении Сайлас уставился на аборигена и увидел, что глаза того светятся разумом и еще чем-то, больше всего похожим на жалость.
— Вы и сами знаете, что дело, которое вы себе назначили, трудное, почти неисполнимое, — продолжил ласково Святой. — Но я верю, что вы сможете его исполнить и переломите историю. Вы сильны и сможете избавить человечество от участи, какую нам уготовили эти существа.
— Я не понимаю, о чем вы говорите, — испугался вдруг Бонсайт.
— Вы пытаетесь обмануть самого себя, — положил ему темную руку на плечо Святой. — Но это ни к чему не приведет. У вас есть список, прекрасные знания по истории, в конце концов, именно вы придумали, как изменить ход событий. И в какой-то мере вы виновны в сложившейся ситуации.
Сайлас дернулся, как от удара. Он сам только об этом и думал. Он чувствовал вину перед людьми, живущими в этом времени. Перед рыжим и китайцем, которых так безжалостно вырвал из их времени и поместил сюда, в мир, который находится на грани катастрофы.
— Ты прав. Это моя вина и мой крест, — тихо сказал он. — Я должен отправиться за ней и остановить ее. Во времени.
Святой согласно наклонил голову. Слова были сказаны, и то, о чем все думали и молчали весь день, стало явным.
— Я отправлюсь с тобой, — решительно заявил рыжий.
— Нет, — тоже решительно, но стараясь не обидеть друга отказом, ответил Сайлас. — Челнок, кажется, рассчитан только на одного. Я не знаю, как Эллина собиралась отправиться вместе со мной, но, думаю, у нее были свои планы. Может, она собиралась отправиться своим путем… В любом случае завтра я воспользуюсь Временным Челноком и отправлюсь в первую из дат списка Хьюго. Если я не найду ее там, я отправлюсь дальше, и так до тех пор, пока не найду ее и не пойму, что она затевает.
Теперь, когда все было решено, к нему постепенно стала возвращаться уверенность в себе. Сайлас даже почувствовал возбуждение, которое обычно охватывало его перед решительными действиями. Неожиданно он кое-что вспомнил.
— Я могу сначала доставить тебя и Чао Тая в ваше время, — повернулся он к рыжему. — Вы сможете оставить Челнок в тайнике. Он сделан из вечного сплава и спокойно доберется до этого времени. По крайней мере я на это надеюсь…
— Я останусь здесь, — категоричным тоном сказал Алекс. — Я не могу оставить этих людей. В конце концов, я получил шанс изменить свою жизнь и сделать хоть что-то полезное.
— Тогда я должен отправить домой Чао Тая, — задумчиво проговорил Сайлас.
— Мы остаемся, — спокойно сказал китаец, появившись из темноты и положив руку на плечо Алекса. — Я еще столького не знаю. Между нашими временами лежит пропасть, и я — единственный человек, который смог эту пропасть преодолеть. Я должен остаться. Мы будем держать за тебя кулаки.
Сайлас удивился, откуда древний китаец знает эту детскую примету, а потом рассмеялся:
— Вам будет сложновато сражаться со стиснутыми кулаками! Оружия не удержишь!
Они обнялись, и Великолепный лорд Сайлас Бонсайт, наверно, впервые в жизни почувствовал себя среди друзей. Святой с одобрением посмотрел на него и неслышно скрылся в тени деревьев, сопровождаемый верным песиком.
Ранним туманным утром четверо мужчин вышли на опушку леса. Сайлас сделал несколько шагов вперед и повернулся к своим спутникам, крепко держа Челнок в руках.
— Ну вот, вроде, и всё, — внезапно охрипшим голосом сказал он. — Пора прощаться. Я не знаю, смогу ли хоть как-то повлиять на ход истории, но все равно надеюсь, что мы однажды встретимся в более спокойном и радостном Времени.
— Удачи тебе, друг, — отозвался рыжий. — Мы будем ждать вестей.
— Счастливой охоты, — крепко пожимая руку Бонсайту, пожелал Чао Тай.
Генерал ничего говорить не стал, а только похлопал Сайласа по плечу. Неожиданно из леса выбежала девочка-аборигенка и, ничего не видя перед собой от слез, бросилась к лорду.
— Не ходи не надо, да-да, — к всеобщему удивлению, лепетала она. — Оставайся, не ходи.
— Не могу, я должен идти, — ласково гладя по голове ребенка, сказал Сайлас. — Не грусти, мы еще увидимся. Алекс, возьми ее, — обратился он к рыжему, пытаясь разжать руки намертво вцепившейся в него девочки.
— Алина будет ждать Сайласа, — тихо проговорила девочка, заглядывая ему в глаза.
— Значит, вот как тебя зовут, — непонятно чему обрадовался Бонсайт.
Девочка отпустила его и, не отводя глаз, отошла к Алексу. Сайлас кивнул ей головой, еще раз обменялся взглядами с провожающими и, глубоко вдохнув свежий утренний воздух, нажал рычаг на панели Временного Челнока.
Когда Сайлас открыл глаза, его окружала кромешная тьма, и только через некоторое время он смог различить в ней легкие отблески от луж, которые отражали невесть откуда взявшийся свет. Шел дождь. Сайлас поднялся на ноги, но сразу же поскользнулся и, упав, вляпался ладонью во что-то столь мерзкое, что он порадовался, что не может рассмотреть это повнимательней. Он встал и уже осторожней двинулся вперед, надеясь выйти на более освещенное место. Скоро он опять провалился в канаву, полную грязи и воды, но зато нащупал стенку дома и определил для себя, что он находится на улице (как будто это не было очевидно с самого начала), что улица эта была вымощена камнем, что по ее краям была проложена канава, наполненная черт знает чем, и что улица эта воняла, как сотни солдатских нужников. Первой точкой, обозначенной в списке Эллины, был Париж. 1348 год.
Бонсайт опять поскользнулся на мокрой мостовой и сильно разбил колени. Выругавшись (вполголоса, так как в нем, как и в любом человеке с доисторических времен, жил страх темноты, и он не хотел привлечь внимание неведомых тварей, живущих в этой темноте), Сайлас решил, что в этой кромешной тьме он далеко не уйдет и неплохо было бы дождаться рассвета. На ощупь отыскав нишу в стене и убедившись, что там нет дверей, Бонсайт прикорнул на приступке, поплотнее закутался в плащ и стал терпеливо ждать. Сначала он мерз и размышлял о том, что как хорошо, что он взял этот неприметный плащ, который не вызвал бы удивленных взглядов практически ни в одном времени, потом он подумал об аптечке, надежно спрятанной под плащом, об искусно сделанном футляре для Челнока и о небольшом арсенале, рассованном по карманам. Эти мысли успокоили его, потом он согрелся, а потом не заметил, как уснул.
