в пекло не лезь, — отрезал Еременко. — Послушаем, что скажет командарм.
— Я согласен с подполковником, — подтвердил Филатов.
— Тогда помозгуем, как это сделать, — заключил Андрей Иванович.
Было решено нанести удар по плацдарму со стороны северного фланга силами танковых батальонов моей бригады, которые имели Т-34, усилив его ротой тяжелых танков КВ с танковым десантом, при поддержке артиллерии. Предварительно разрушив дамбу переправы залпом «Катюш» и сосредоточенным огнем всех наличных орудий крупного калибра. По всем канонам военной науки, с флангов врага должны были сковывать удары мотострелков, но поскольку там присутствовали болота, то оставалось только бить в лоб.
— Сутки вам хватит для перегруппировки полковник?
— Планирую справиться быстрее, товарищ комфронта!
— Это было бы отлично, сейчас каждая минута дорога.
Обещая менее чем за сутки перебросить бригаду к Свислочи я не лукавил. Еще в самом начале рейда по тылам, с полной очевидностью стало понятно, что даже для танковой роты с десантным батальоном на машинах и наличной артиллерии одного танкового мостоукладчика катастрофически не хватает. Мной был отдан устный приказ абсолютно всем — морщить мозг и представить мобильное решение по быстрому преодолению великого множества рек, речушек и просто ручьев с крутыми берегами. Не сразу, но оно было найдено и представляло из себя две передвижные П-образные арочные колонны из дуба с закрепленными блоками на вершинах и конструкции, которая по сути была огромной струбциной крепившийся посередине моста, который было необходимо усилить. Через блоки колонн, тросы цепляли к этой струбцине и лебедкой натягивали их. Таким образом, даже мой ИС мог проходить по слабому мосту не разрушая его. Все это было смонтировано на трех большегрузных трофейных грузовиках и именовалось мостовым взводом. Не сразу, но на текущий момент удалось сформировать шесть таких взводов, то есть две роты. Помимо их, все наличные в бригаде Т-28 были переделаны в танковые мостоукладчики по типу ИТ-28, которые были сведены в еще две роты. Так у меня образовался свой моторизованный мостовой батальон, который и должен был обеспечить стремительное выдвижение бригады к месту проведения наступательной операции. Также были переброшено все наличное ПВО, и даже попросил у Крейзера его зенитный дивизион, так как не сомневался в том, что в ходе нашего контрудара, противником будет массировано применена штурмовая авиация.
Через одиннадцать часов бригада «Варяг» скрытно, в полном составе была на исходных. Личному составу удалось даже прихватить пару часов сна после марша. Хотя многие из них умудрились спать, покачиваясь в кузовах грузовиков.
Наш контрудар помимо нашей артиллерии и «Катюш», поддерживал также 122 КАП и орудия бронепоезда на котором прибыл генерал Еременко. КАПу мы подкинули снарядов и придали на время пару взводов управления. После артиллерийской подготовки и удара ИЛ-2 по переднему краю противника вперед двинулись танкисты. Зуд в одном месте не позволил мне находиться на НП и я поставив в известность командарма незаметно исчез.
Как потом мне рассказал дед Павел, который остался с генералами, наблюдая захватывающее зрелище довольно солидной группы танков, на предельной скорости устремившихся на противника, комфронта захотел что-то у меня уточнить. Но узнав что я укатил в атаку на ИСе, в первый момент был взбешен. Филатов успокоил его, сказав, что разрешил мне непосредственно в боевых порядках по радио руководить боем.
Лавина наших танков смяла врага и прорвалась вплоть до переправы. Когда на КП пришло это известие, Еременко воскликнул:
— Едем!
Присутствие двух генерал-лейтенантов на передовой подействовало на весь личный состав явно ободряюще. Хлопая рукой по наклонной броне ИСа, он с огромным воодушевлением произнес:
— Можем же бить немцев! — и его суровое лицо осветилось на секунду-другую какой-то задорной мальчишеской улыбкой.
Его восторг довольно резко прервал Филатов: — Прислушайтесь, товарищи! — Все вокруг моментально замолкли и сразу четко послышался гул моторов фашистских самолетов — шли пикирующие бомбардировщики. И было их не менее тридцати-сорока. Они построились в круг и с крутого пике начали штурмовать огневые позиции корпусного артполка. Первой открыла огонь спаренная установка с броневика Еременко, успела сбить одного из стервятников, но сейчас же была атакована другим и точным попаданием была сметена с лица земли. Генералы, комбриг и дед Павел находились в глубоком окопе и были засыпаны землей. Но не успел выйти из пике второй Ю-87, как все средства ПВО бригады «Варяг» и зенитный дивизион Крейзера открыли массированный и сосредоточенный огоне по немецким бомбардировщикам. В первые же секунды было сбито сразу несколько самолетов. Сколько было радости для войск и населения, когда на их глазах было сбито пять немецких самолетов, а шестой загорелся и пошел на снижение.
Еще не окончился бой зенитчиков с люфтами, как генерал Филатов приказал мне прибыть на КП бригады. Когда я прибыл, Еременко неожиданно для всех, а может быть и для самого себя, обнял меня, крепко пожал ему руку и сказал:
— Представлю к «Красному Знамени» и добьюсь, чтобы представлению дали ход. Запиши, Пархоменко, и передай кадровикам! — окликнул он своего порученца, сына легендарного начдива.
Но сидеть спокойно на месте противник не желал, наоборот он хотел отбить утраченный плацдарм обратно, так что нам было чем заняться. И надо признать, что он сумел нас удивить. Под прикрытием начавшейся артподготовки, неожиданно для нас из под воды, возле нашего берега стали появляться танковые башни. На противоположном берегу в лодки рузилось около пехотного батальона.
Немцы попытались пробиться к нашему берегу. Но у меня уже были опытные и обстрелянный, инициативные бойцы, каждый из которых понимал свое место в бою. Им не надо было ждать команды. Поэтому они открыли огонь сразу, как только обнаружили и оценили угрозу. Попадания в танки начались сразу же, один за другим, они останавливались в воде, а некоторые от попаданий снарядов взрывались, когда детонировал боекомплект. За десять минут было уничтожено около полутора десятков танков, и эта необычная атака из под воды в буквальном смысле захлебнулась.
Видя что танки почти все подбиты, лодочный десант с середины реки повернул назад. Но нне всем улыбнулась удачно вернуться на берег. Не меньше трети лодок было уничтожено. Получив хорошую взбучку, немцы отошли, но с их стороны слышался рев моторов, а кроме того они снова вызвали на поддержку авиацию. Налет правда удался не очень, так как уже в глубоких капонирах стояли бронетранспортеры с зенитками, и они снова не дали немцам бомбить прицельно. Юнкерсы получив подарки от зенитчиков, провели бомбометание с высоты, и быстро вывалив своё содержимое, улетели.
Уже изучив повадки немцев, я понимал что на сегодня боевая работа уже закончена и решил немного развеяться. К этому времени Еременко отбыл на своем бронепоезде назад в Могилев, и мы остались втроем. Комбриг плотно занялся своим хозяйством, мне было на кого оставить свое буквально на час-полтора и узнав от Онуфриева что рядом есть чудное лесное озеро, предложил Филатову съездить на него. ИС я брать не стал, случайность может произойти любая, а он в единственном экземпляре, поэтому сели в мой «кюбель» и в сопровождении водителя, радиста и двух автоматчиков мы с командармом рванули на лесное озеро по быстрому искупнуться.
Через три-четыре километра нам встретилась небольшая группа солдат, понуро бредущих по обочинам дороги на восток. Мы остановились, остановились и встреченные нами бойцы. Судя по цвету петлиц, и зачуханному внешнему виду, это были красноармейцы выходящие из окружения.
— В чем дело, куда вы идете? — спросил я их, выходя из машины.
Они молчали, еще ниже понурив головы. Сколько таких солдат мне уже пришлось повидать… Тысячи. Судя по тому, что они явно уходили от места боя, это были те, кто раньше спасовал в бою.
Может быть растерялись, может у каждого была какая-то другая причина. Но сейчас они стыдились смотреть мне, да и друг другу в глаза. Значит они еще не дошли до той черты, заступив которую их можно назвать дезертирами, а может и предателями.
— Бойцы, — сказал я, — вы напрасно ушли с передовой, враг страшен лишь тогда, когда его боятся. Смотрю, среди вас нет командиров, а есть среди вас сержанты?
Вперед робко вышел один единственный человек с двумя треугольниками на петлицах, и я спокойным тоном, но строго приказал:
— Товарищ сержант, постройте
