думаем одни и те же. Ну что надумал?
— Что-то не так идет у немцев, сначала попытка захвата, буквально через час попытка уничтожить. Не зря же они полсотни самолетов сразу кинули на мост. Тут посмотрел я на немецкую карту, смотри, видишь на сотню километров нет другого такого моста, где могут пройти не задерживаясь танки, много танков.
— Тоже так подумал, не все у них по нотам идет. Только если у них с первого раза не вышло, еще раз могут повторить. Скажи мне, как ты смог точно угадать сколько самолетов будет у немцев, только не говори про сороку?
— Не сердись, не могу сказать — военная тайна.
— Тут рядом наши флотские связисты стоят, они могут к летчикам полевой кабель кинуть, что бы их загодя предупреждать...
Его идею я понял сразу.
— Подожди, мне надо с командиром переговорить, ты только скажи у ваших связистов рация есть?
— И не одна!
От его ответа у меня прям зазудело в одном месте.
— Подожди я быстро...
Уже через пятнадцать минут езды на нашем БТРе мы были в расположении связистов. На небольшой поляне были растянуты несколько антенн. Дальше, под деревьями в капонире стояли две полуторки с крытыми кузовами, несколько палаток, небольшой пикапчик и мотоцикл. Подъехав к полуторке, Пецух спрыгнул с брони и пошел в одну из палаток. Через пару минут он вышел с флотским командиром.
— Лейтенант Несиновский.
— Лейтенант Динкевич.
— Товарищ старший лейтенант говорит Вам нужна наша помощь?
Усмехнувшись, ответил: — Скорей ему, чем мне.
— Давайте не будем выяснять кто на ком стоит?
— Товарищ лейтенант, мне необходимо, что бы вы выделили частоту в диапазоне КВ и позывной для связи.
— Зачем Вам это нужно?
— Мы будем оповещать о воздушной обстановке в районе моста, а вы передавать эти сведения на аэродром. Таким образом летчики будут более эффективно вести борьбу с немецкой авиацией.
— Так на мониторе есть своя рация и свои радисты!
Тут в наш разговор вступил Пецух, он очень эмоционально заявил: — А если мой монитор срочно выйдет на реку, что делать? Будет прохождение радиоволн, не будет, а вдруг немцы как раз налет будут делать, что тогда?
— Вы же все равно далеко не уйдете, лето жаркое, река обмелела, дальше двадцати километров все равно не сможете отойти! На перекатах воды по колено.
— А если у меня бой с диверсантами или просто с немцами, тогда как?
— Убедили, товарищ старший лейтенант.
Заглянув в кузов полуторки, позвал: — Старшина Земцов!
Из будки выпрыгнул матрос: — Я, товарищ лейтенант!
— Будете на частоте...
— Товарищ лейтенант, желательно от трех мегагерц и выше, у нас на этих диапазонах передатчик мощнее...
— Понятно, тогда три и четыре мегагерца, наш позывной "Штык", какой у вас позывной?
— "Овод", сейчас передам и можно устанавливать связь.
Нырнув в брюхо БТРа, я передал данные радисту, а сам хотел вылезти наружу, но в десантный люк по пояс влез Несиновский, его загоревшиеся глаза выдали страстного радиолюбителя. Я не успел ничего сказать, как он начал задавать вопросы: — Какая у вас интересная аппаратура? Что-то новое? Можно полюбопытствовать?
— Извини лейтенант, у нас много чего интересного, не имею права без допуска к сведениям!
И потихоньку выпихнул его из проема люка. Что бы отвлечь моряков от наших раций в БТРе, крикнул радисту: — Боец, ну что там?
— Все давно передал, сейчас выйдут на связь!
И действительно, спустя буквально минуту радист моряков, высунувшись из кузова "полуторки" доложил: — Товарищ старший лейтенант, связь с "Оводом" установлена!
— Все нормально?
— "Овод" слышит нас на "отлично", пришлось даже мощность в антенне уменьшить.
— А вы?
— Мы тоже, немного антенну подсогласовал, прием отчетливый. Частота у "Овода" стоит как вкопанная!
— Свободен.
Повернувшись ко мне, лейтенант опять взялся за старое: — У "Овода" тоже техника новая?
— Да нет, спец у нас классный! В технике разбирается как бог! Мишкой зовут, он там чето переделывает по своему, так у нас в дивизионе связь как швейцарские часы работает.
— Может к нам сможет заехать? У меня весь личный состав со средним образованием, но все равно опытных специалистов не хватает, конечно выкручиваемся, но сидим как на пороховой бочке.
— Передам твою просьбу ему, ну и командиру однозначно! Даст добро, поможем!
— А я сейчас лично проконтролирую, что бы полевой кабель к летунам проложили. У них в БАО связисты вообще никакие, за радистов даже говорить не буду — азбуку по слогам читают, даже двадцать знаков в минуту не осиливают.
С умным видом я поддакивал лейтенанту, хотя для себя отметил, что с образованием против нашего времени тут просто швах. Военнослужащий с десятилеткой вполне может претендовать на лейтенантское звание, а окончивший институт по техническому профилю на кое что повыше. И не сильно удивлюсь, что наш Бак тут будет на уровне профессора радиосвязи. Меня как инженера-машиностроителя удивляла простота многих инженерных решений этого времени. Вот например здешняя "полуторка" и наш "Урал" или "сто тридцать первый" — как небо и земля! От размышлений меня отвлекли двое краснофлотцев с катушками кабеля и автоматическими винтовками. Они ловко прокладывали толстый двухпроводный кабель в нитяной изоляции, умело маскируя его на местности. И только перед самой полуторкой открыто укладывали его на кусты.
Заинтересовавшись этим процессом я переместился так, чтобы была видна внутренность фургона. Один из телефонистов установил рядом с матросом-радистом раритетного вида телефон с откидывающимся клапаном микрофона. Такой я видел только в фильмах про революцию. Тем временем телефонист ловко подключил кабель к аппарату, крутанул индуктор и откинув клапан начал вызывать: — "Сосна", "Сосна" я "Штык", как слышите меня? Прием!
— ...
— "Сосна" понял вас, конец связи!
И повернувшись к радисту, добавил: — Коля, связь с летчиками установлена, позывной ты слышал, керуй!
И уже выходя из фургона спросил: — Правда, что теперь летуны будут знать сколько и куда немцы будут летать?
— Ты, Петр соображай что говоришь! — Ответил радист, многозначительно кивая в мою сторону.
— Ладно, приказ выполнен, на камбузе уже уха готова,
