Поговорили о паровых машинах, которые Ерофеев-старший назвал «Адским движителем». Младший механики не пугался и, видимо который уже раз, пообещал обязательно освятить мельницу, куда планировал ее поставить.
Именно в связи с паровиком всплыла тема Ирбитской ярмарки. Стало немного стыдно, но я держался. Извиняться было нельзя. Не поняли бы. Тем более что ничего особо предосудительного я натворить еще не успел. Ну, погонял купцов плетками. В своем праве — они тоже должного почтения не проявили…
Так вот. На этой самой ярмарке неподалеку от Тобольска можно было купить черта лысого и бабу в ступе, не говоря уж о машине. Урал рядом и купцов оттуда приезжало изрядно. Вопрос в другом. Как этот груз в Сибирский Иерусалим притащить? «Она чай не пуховая перина — в мешок не сунешь». Вариант с разборкой-сборкой купцами не рассматривался. Сломать вещь легко, а кто ее тут чинить будет? И по Оми баржа с такой тяжестью не пройдет, специально узнавали. Предложил подумать о доставке груза в Омск или Колывань, а уж оттуда как-нибудь… Механика, знакомого с работой техники, тоже в Томске поискать нужно было. Все записал в блокнотик. Мало ли — закручусь в заботах, позабуду. А люди надеяться будут, ждать.
Спросил, зачем они хотели винокурню? Куда спирт продавать-то? Поди, полно уже самых хитрых. Тут вдруг сам Петр Ефимыч оживился. Оказывается — это его идея. Неторопливо, но без единой заминки всю идею мне поведал. На Алтай и Степной край нацеливался старый. Туда бухашку возить хотел. Да Бог в помощь. Особенно если обратно шерсть и кожи повезет. Чего войлоки у инородцев покупать, самим дешевле валять. И сукно опять же…
Спирт гнать глава рода намеревался из пшеницы. Экий эстет, блин. Чем ему сахарная свекла не угодила? Сахар тоже товар добрый. Задумался старый, а Веня аж плечи расправил, кулак в бок упер. Гляди, батя — полчаса с ученым человеком беседу ведем, а уже столько полезного!
«Батя» взглядом сынуле много чего сказал. Вроде на один только миг от лица моего глаза отвел, а Веня сдулся как дирижабль. Наверняка дома еще и руками добавил — мужик на следующий день ко мне с новыми вопросами прибежал, так под глазом красочная печать синела.
Велел готовить новые прошения и не медлить. Пока я в Каинске — подпишу. Разговор уже заканчивали, вот-вот раскланиваться — пришел Шкроев. Ерофеевы к стульям тут же прилипли, не оторвешь. Все понятно. Конкурент. Интересно о чем с ним говорить буду.
О водке, о чем же еще?! Иван Васильевич профессию менять не хотел. Как торговал оптовыми партиями хлебного вина, так и продолжать намеревался. И винокурня Ерофеевская ему даже не как кость, а как бревно в горле была. Постарался объяснить, что слияние интересов и капиталов всегда выгоднее вражды и конкуренции. Вот если бы производство вместе финансировали, но один только производил бы, а другой только продавал? И вина больше изготовить можно и продать больше.
Вроде задумались. Ближе к ужину выпроводил всех троих. Сказал — если к завтрашнему дню не договорятся между собой, подпишу Шкроевское прошение. Пусть будет конкуренция. Хотя не хотелось помогать этому царскому тезке. Не понравился он мне. Мутный какой-то.
Вечером под чутким Гериным руководством писал письма. Парень похвалил и мой новый почерк по его мнению на его старый был очень похож. Княгине описал Сибирский тракт, описал в общих чертах свои мысли о развитии губернии, поделился наблюдениями за сибиряками. Вышло вполне мило. На всякий случай, чтоб не показывать изменившихся в одночасье взглядов на роль человека в государственной машине, немного прошелся о долге каждого подданного. И высказал некоторые сомнения. Будем меняться медленно. Интересно, что она ответит. Особенно о железной дороге. Воровство голимое и коррупция в ведомстве путей сообщения такую репутацию сделали, что в Санкт-Петербурге в приличном обществе о новых проектах говорить не прилично. Но я рискнул. Мне нужно.
Генералу Густаву Васильевичу написал три строки: «Отлично. Сберкасса вполне подойдет. Я Вас тоже люблю и уважаю, отец». Гера фыркнул, но возражать не стал.
Борткевич с Хныкиным заявились с утра пораньше. Пил кофе и слушал их жалобы на окружного судью. За стол звать не стал. Нафиг они мне нужны, настроение только портить. Пообещал разобраться с каждым и наказать кого попало. Сладкая парочка благодарила до слюней, и, радостная, ускакала в предвкушении. Почему-то ни одному, ни второму в голову не пришло, что «прилететь» может и им.
«Стяжатель и скрытый якобинец» Мясников явился как немецкий поезд — точно по расписанию. И принес с собой пухлую папку с подборкой выписок из законов Российской Империи, согласно которым он имеет право заниматься производством в Каинске. Поинтересовался у него, в каком именно месте упоминается именно Каинск? С юмором в сально-свечного короля оказалось не очень, и минут пять был вынужден слушать цитаты из следующей пачки. Гера плакал от хохота, а я попросил Артемку принести еще кофе. Законы под оладушки шли лучше, чем без них.
Когда надоело, и напиток в кофейнике кончился, спросил:
— В вашей папке, Дмитрий Федорович, случайно не найдется прошения на строительство тех фабрик, что уже имеете?
Вы когда-нибудь видели растерявшийся компьютер? Я раньше тоже. Теперь знаю, как он мог бы выглядеть. Особенно, когда добил:
— Чтож так? Пришли к губернатору, а тому и подписать нечего! Сегодня же! Слышите? Сегодня же прислать мне документы! И потрудитесь присовокупить к ним прошения на обустройство суконной мануфактуры и валяльной фабрики. Поставки шерсти от инородцев организовать сможете?
— Не смел и надеяться, Ваше превосходительство, — пролепетал скрытый якобинец и открыто затюканный тупоголовыми туземными князьками Мясников.
— Плохо, господин купец! Плохо! Отправляйтесь оформлять бумаги. И впредь потрудитесь приходить лучше подготовленным!
В общем, вторник начался гораздо лучше понедельника.
И представляете! Тело само вспомнило, как держаться в седле. Стоило отвлечься — оно, мной нежно любимое, крепко усаживалось и уверенно поводья держало. А как только глупым мозгом пытался понять — что происходит, тут же съезжал набок и коняга надомной ржал. Так что удовольствие оба получили — и я и лошадь.
На конную прогулку, конечно же, сотник вытащил. Третий десяток его казаков встречать. Пришлось соответствовать.
Хорошо Варешка вовремя пришел. Опоздай минут на пяток и могло некрасиво получиться. Сидел бы ждал, пока я по окрестностям на резвом хохотуне разъезжаю. А так и поговорили по дороге. В общем-то, ни о чем. «За жизнь», как говаривали в мое время. Мне было важно понять, что он за человек и можно ли ему доверять. Яж его на место главного добытчика чужих и хранителя своих тайн прочил. Как такому не доверять. Либо так, либо ну его нафиг. Пусть бы и дальше в своей Барабинской степи обглоданные волками трупы по дорогам собирал.
