пошла новая техника. Не заслужили, товарищ Сталин, чтобы вас обвинять в том, что произошло.
– Большая доля моей вины в этом есть! Раньше надо было разворачивать создание армии. И активнее переносить строительство новых заводов в глубине страны.
– Так ведь там людей не было, их немец с насиженных мест спугнул. Ничего, товарищ Сталин, грехи уже никуда не деть, я ведь не поп и отпустить их не могу, а Победа останется, товарищ Верховный.
– Победим?
– Несомненно. А возьмем Карасьёки – будет значительно легче брать Берлин.
– Ступайте, и объясните это бойцам.
– Есть!
Прилетев в Архангельск, сразу подключился к усилиям зам по тылу дивизии, которого буквально через день повысили и в звании, и в должности, по «набиванию защечных корпусных мешков». Корпус получался весь из себя «нечетный»: его основу составляли три «нечетных» дивизии, 1-я противотанковая, 1-я и 3-я мотострелковые, 1-я гвардейская танковая бригада, знаменитые «катуковцы». Я понимал, конечно, что этих ребят потом заберут, может быть и всех, и корпус переформируют, но добросовестно отрабатывал с ними все вопросы взаимодействия. Дело заключалось в следующем: весной этого года, как и вся РККА, 14-я армия готовилась наступать. И армия «Лапландия» тоже готовилась захватить Мурманск, их операция должна была носить название «Lachsfischen», «Ловля лосося». Наши начали наступление раньше немцев, но «вляпались» в распутицу и сложные метеоусловия, да и наступали в лоб, что было характерно для действий РККА в начале 1942-го года. Наступление успехов не принесло, но весь наступательный потенциал немцев был ими выбит. Перед началом наступления на юге, немцы временно перебросили сюда значительные подкрепления 5-му воздушному флоту, который сжег порт Мурманска, так как туда наши завели конвой PQ-16. Сейчас усиление воюет на юге, а там, на Севере, – полное затишье: из-за полярного дня любые действия любой стороны видны как на ладони. Поэтому требовалось действовать быстро и неожиданно для противника. Плюс, учитывая прекращение поставок по Ленд-лизу, пути освободились. Есть возможность быстро подвести войска к нужному участку. В данном случае: это станция Шонгуй и Кола. А рыбки в тех местах я поймал много! Помотался по местным речушкам и порогам, и пешочком, и на машине, и на танке приходилось кататься. Места здесь воздушные! Вольготные! Но, и сейчас-то дорог нет, как класса, а тогда с этим вопросом было еще хуже. Тем не менее: на том месте, где сейчас находится один из карьеров Кольского ГМК «Никель» у озера Алла-Акки-Ярви, находился самый южный укрепленный пункт немцев. Дальше сидели финны. По воспоминаниям немцев, это был самый уютный гарнизон на Кольском полуострове. Его за всю войну пару раз бомбили, и все. Относился он ко второй линии обороны, которую немцы начали возводить именно в 42-м году вдоль реки Печенга. Немцы же и соединили этот УР с Колос-Йоки. На наших картах этой дороги не было. Этим УРом никто не интересовался. Кроме меня. От высоты Кучин-Тундра (587.0) до погранзнака 50/856 – 3,5 километра. Два маленьких ручейка, и можно разворачиваться на Алла-Акки-Ярви. Взяв его, уйти направо, там Печенгу, реку, просто перепрыгнуть можно. А за озером Руссель-Ярви наш полигон танковый начинался. Я там каждый камешек наизусть знаю. В общем, скорость, скорость и еще раз скорость операции. Кроме «амбарных ворот», которые просто так по тундре не протащишь, у немцев ничего нет. Ну и мины еще, но все танки имеют тралы. А от наскоков авиации нас собственный зенитно-артиллерийский самоходный полк прикроет, да и три приданных авиационных полка, скорее всего, не подведут. Погода в августе обычно хорошая. Дальше никто и ничто помешать нам не может. Так что, будем «ловить лосося». А пока, дожидаемся прибытия всей команды, переобмундировываемся, и в путь! «Катуковцы» все на новых «Т-44», именно поэтому они сюда и попали, и «своих» «объектов 455» уже не 18, а 55 штук.
Слетал в Беломорск, где встретился с командующим фронтом Фроловым. Валериан Александрович уже получил шифровку из Москвы, в которой указывалось, что войска его фронта должны поддержать локальную операцию по взятию Колос-Йоки и Петсамо. Но увидеть такого молодого генерал-лейтенанта он никак не ожидал. Сами понимаете, телевидение тогда не было распространено, для кино меня снимали один раз в 1941-м году. Но с этим шоком генерал-«испанец» справился довольно быстро. Подняв трубку, он связался с Мурманском и вызвал командующего 14-й армией генерал-майора Щербакова, а меня позвал пообедать, время было обеденное. Щербаков прибыл довольно быстро, прилетел на летающей лодке, так как знаменитый деревянный аэродром не был еще окончательно достроен. В 1942 году в Беломорске начато строительство аэродрома, где, впервые в мировой практике, взлетно-посадочную полосу, рулежные дорожки и места стоянок самолетов строили на деревянном основании. Да и весь город представлял из себя «сухой костер». До его прилета мы успели пообедать и пообщаться на тему предстоящей операции, тем более, что ее уже утвердили в Ставке, что немало удивило комфронта. С ним же никто не посоветовался! А он на Кольском вторую войну ведет. Он же бывший командарм 14-й. Мне же требовалось малость прикусить язычок, так как я, согласно моего послужного списка, службу в Заполярье не проходил. Щербаков вначале обрадовался, что «ему прислали» целый корпус, а затем начал жаловаться, что боеприпасов маловато, авиация – ни к черту, да и вообще, танки по горам и тундре не ходят.
– Ну, скорее всего, в Ставке знают о настроении в армии, поэтому, с учетом не вполне удачных операций в апреле-мае, направили мой корпус, с задачей: взять Печенгу и Сёр-Варагнер, Киркенес. И именно на танках, которые и по горам, и по тундре вполне нормально передвигаются. К тому же, немцы, при строительстве своих оборонительных позиций, придерживаются таких же устаревших норм. Благодаря этому у нас имеется возможность быстро разгромить противника.
– У немцев полно противотанковых орудий и горных пушек. Все они укрыты в каменных укрытиях. – мрачно заявил Щербаков.
– Даже спорить не стану. – и я достал фотографии «своих» танков и самоходок, в том числе, «наблюдательного пункта на гусеницах», на лобовой броне которого отпечаталось 15-ть попаданий, из них два – кумулятивных, «ведьминых засосов». – Вот, смотрите, это последствия встречного боя под Белгородом. Два полка с разных сторон леса, при поддержке трех полков мотострелков, разгромили два танковых полка немцев, полнокровную немецкую танковую дивизию, каждый. В армии Лапландия есть танковые дивизии?
– Танковых частей здесь давно нет, они ушли отсюда еще в сорок первом. – ответили генералы.
– Их 37-мм и 75-мм горные пушки 1936 года, со скоростью снаряда 475 метров в секунду, при длине ствола 19,7 калибра, никакой угрозы не представляют. Как и 105 мм гаубицы. Весь расчет строится на эффекте неожиданности. Немцы такой «подлости» от нас просто не ожидают. У них есть некоторое количество «Флак ахт-кома-ахт», они – опасны для наших танков и самоходок с 500 метров. Но не заметить в тундре такой «амбар» до 500 метров, это очень сложно!
– Какое орудие у них? – спросил Фролов, ткнув пальцем в Т-44.
– 100 миллиметровое корабельное орудие, снарядов для которых в арсеналах флота полно. Но кое-что новенькое мы с собой захватили. Чуть позже покажем, как оно работает.
Карельский фронт был «спокойным» и, в некотором смысле слова, «второстепенным», снабжался он по остаточному принципу. Таких танков здесь еще и не видели. В самом начале войны сюда прислали 1-ю танковую дивизию под Кандалакшу, которую вскоре забрали на Свирь, передав ее обратно Северному (Ленинградскому) фронту, оставив здесь один из полков дивизии. Но этого полка уже больше нет, его постепенно выбили авиацией. Гранатометы сюда тоже прибыли в очень ограниченном количестве и на фронте практически не применялись, так как они поступили только с кумулятивными гранатами. Вместе с нами идут три эшелона с вооружением для усиления именно частей 14-й армии.
Главной задачей было собраться и переодеться: на дворе лето, на юге и под Москвой, где находились все дивизии до этого, было жарко, хоть голышом воюй, а здесь комары да утренние росы. Даже днем иногда хочется одеться потеплее. Ждать окончательного прибытия корпусной артиллерии мы не стали. В двадцатых числах июля на северах установилась жара, с утренними туманами, и мы начали погрузку в накопленные заранее вагоны и на платформы на станциях Унежма, Маленга и Нюхча. 780 километров, расстояние более, чем внушительное, но, как уже говорилось, из-за остановки поставок по Ленд-лизу, пути были практически свободны, вывозился только лес, необходимость в котором была очень высока, особенно на юге. Танки и самоходки обшили досками, чтобы скрыть их от посторонних взглядов. Разведка, особенно у финнов, не дремала. Они уже понимали, что «вляпались», но еще надеялись, что продолжение
