В этот же вечер, по словам язвительной бабы Кати, сорванцам на конюшне доходчиво растолковали, где же конкретно зимуют раки. «По сорока розог каждому!» – торжествующе рассказывала она, будто одержав славную победу. Потом уже кто-то сболтнул, что один из тех «свинских мальчиков» еще весной обозвал бабы-Катину стряпню дерьмом коровьим – о чем старшей поварихе немедленно доложили прихлебатели. Пигбой, кстати, был не прав. Нрав у бабы стервозный, но готовит она весьма прилично.
Однако в тот вечер мне стало ослепительно ясно: князь-боярин Авдей Ермократович – псих. Самый натуральный. Шизофреник там или параноик… Интересно, эта цивилизация уже додумалась до создания сумасшедших домов?
Ясно было, однако, что никто ни в какой сумасшедший дом Лыбина не отправит. Он здесь, в усадьбе, полновластный хозяин, может с кем угодно сделать что хочет, и ему за то ничего не будет. Закона он никаким зверством не нарушит. Просто здешними законами зверство вообще не предусмотрено.
Помнится, я как-то в счастливые прежние времена спросил Александра Филипповича:
– А что же, получается, тут у вас холопа и убить можно? Закон дозволяет?
Боярин улыбнулся.
– Понимаешь, Андрюша, есть закон, а есть жизнь. И в жизни таких случаев за последние двести лет в Словенском княжестве не наблюдалось. Да, законы наши старые, их еще князь Путята в оборот ввел, но в целом-то они работают. Просто всех случаев не предусмотришь… Что с того, что нет закона, запрещающего казнить раба? Этого же никто делать не станет, линию себе на сто шаров портить…
– Но он ведь может это сделать, да? – мне хотелось лишний раз уличить боярина в идиотизме здешних правил. – Возможность такая ведь есть?
– У тебя тоже есть возможность пойти и прыгнуть в колодец головой вниз. Вот он, колодец, во дворе. Но ты же не будешь этого делать, хотя сил хватило бы? Так же и в области законов о господах и холопах.
– А если господин сойдет с ума? – не сдавался я.
– А если тебе на голову прямо сейчас упадет небесный камень? – прищурился Александр Филиппович. – Вероятность примерно такая же. А ради крошечной вероятности не стоит менять работающий закон.
– Ну а все-таки? Что дальше с таким безумным господином будет?
– Ну… – задумался боярин. – Я таких случаев не припомню.
– А двести лет назад?
– Там иное, – отмахнулся он. – Мятеж был, холоп боярина Ртищева Митрий взбаламутил челядь, дом боярский они пожгли, над боярыней надругались. А Ртищев, он же воевода, он тогда на Итиле был, польское вторжение отражал.
– Какое-какое вторжение? – заинтересовался я.
– Польское. Ну, то есть из дикого поля степняки налетели, окрестные словенские села пожгли… Тогда они еще доходили до наших земель… Словом, когда Ртищев домой вернулся и узнал обо всем, то сам, в Уголовный Приказ не обращаясь, только с верными холопами Митрия изловил. Ну и… прямо на дворе саблей порубил. Линию, конечно, тем себе изрядно покривил… но закона, однако же, не нарушил. Просто с тех пор все его сторониться стали… опасный человек, с ним линиями сцепляться нельзя, мало ли куда его может повести…
Такая вот летом у нас беседа состоялась. Сухой остаток, как говорил на первом курсе наш лектор по культурологии, заключается в том, что, каким бы психом Лыбин ни был, княжеского суда ему бояться нечего. В худшем случае соседи перестанут звать в гости. Хоть он всю дворню перевешай…
Мне в жизни нечасто приходилось сталкиваться с настоящими психами. Честно говоря, вообще ни разу не приходилось. Ну, не считать же старушку, живущую над нами, которая в глубоком маразме могла уйти из дома, пустив воду и открыв газ. И Димона Костенко из параллельного класса, кидавшегося с остервенением на всех, кто на него косо посмотрит, тоже исключаем. На военкоматовской медкомиссии толстенький бородатый психиатр со смешной фамилией Оглобля признал Димона абсолютно здоровым и годным защищать Родину.
Зато историй про них я наслушался изрядно. Тем более что и семью нашу зацепило – папина сестра тетя Маша пять лет была замужем за параноиком. Я, правда, своего безумного дядюшку ни разу не видел – они жили в Челябинске. Но разговоров…
Теперь вот увидел – настоящего. Пусть я не спец, но, по-моему, все тут очевидно. Дурка по князю-боярину плачет.
Да и как ни молчаливы были здешние холопы, все же какие-то обрывочки информации через них просачивались.
Князь-боярин десять лет назад женился на дочери тверского градоначальника – и молодая жена сбежала к папе спустя месяц. Разводы здесь не приняты, и потому просто считается, что супруга поехала навестить родителей. Десять лет уже навещает.
Князь-боярин не выносит зеленого цвета. Оттого в усадьбе ни единого деревца, траву извели, а огороды – подальше от господского дома, чтобы глаза хозяину не мозолили.
Князь-боярин однажды собственноручно избил ученого, которого сам же пригласил для консультации насчет линии. Пришлось заплатить двадцать больших гривен серебра, чтобы почтенный служитель Учения не пожаловался в Уголовный Приказ.
Князь-боярин и на улице, и дома ходит в шапке. Никто не знает, какого цвета у него волосы – если они, конечно, вообще есть. Может, стесняется лысины?
Наконец, князь-боярин ужасно любит пороть холопов. Каждый раз приходит на конюшню, там у него даже кресло имеется. Так сказать, театр на одного зрителя.
А за всеми этими пикантными деталями носилось в воздухе так и не произнесенное вслух слово: оторва. Оторвался Лыбин от своей линии, чихать ему на будущее, не только на иношаровое, но даже и на здешнее, на ближайшее.
Вот уж попали мы с Алешкой так попали… Казалось, с каждым днем тут сгущается какое-то облако зла и вот-вот рванет.
Сегодня и рвануло.
4
Баба Катя придирчиво оглядела меня – таких, мол, только за смертью и посылай. Поджала губы, придумывая, что бы мне такое еще поручить – и для хозяйства нужное, и для меня полезное – в смысле, чтоб вкалывать без продыха. Мысль рождалась в ее украшенной тускло-бурым платком головенке.
Но так и не родилась – в тепло влетел, забыв даже закрыть за собой дверь, Калина. Обязанностью этого рябого, пожеванного жизнью мужика было топить здесь печи, все четыре, по углам вместительной, размером, пожалуй, в сотку, поварни.
– Все на двор, быстро! – крикнул он. – Господин всю дворню скликает. Кто последним заявится, тому плетей дадут!
Актуальная информация. Не дожидаясь реакции бабы Кати, я выметнулся на улицу, в зябкий воздух ноября.
Что еще учудил наш оторва? Санитаров на него нет…
Народ толпился почему-то не перед парадным крыльцом, а совсем в неожиданном месте – возле выгребной ямы, куда я только что выплескивал помои. Никогда мне не приходилось видеть князебоярскую челядь всю вместе. Человек, пожалуй, сотня будет. Мужики и бабы, подростки, совсем мелкие ребятишки откровенно ясельного возраста… Я оказался чуть ли не последним.
