– Подарка? – с сомнением прищурился шеф.
– Да еще какого! – энтузиазму Липатова не было предела. – Это царский подарок! Императорский! Смею утверждать, что это величайшее из всего, что мы до сих пор получали от него. Да что говорить! Все предыдущее, это так – крошки со стола!
– Вы не преувеличиваете?
– Преувеличиваю? Я преуменьшаю! В миллион раз преуменьшаю! В миллион миллионов!
Хозяин Корабля сорвал очки и яростно принялся протирать и без того чистые стекла, будто собираясь протереть до дыр или добыть таким образом огонь.
– Да вы сами убедитесь! Войдите внутрь, войдите!
Он принялся подталкивать Сашу к золотисто-ртутной поверхности.
«Я бы на вашем месте поостерегся, – заметил Ланской. – Черт разберет этих сумасшедших очкариков…»
«Полноте вам, – мысленно отмахнулся бизнесмен. – Вряд ли он желает мне плохого…»
– Смелее! – нетерпеливо воскликнул ученый и пихнул начальство так, что оно разом пробило зеркальную пленку и оказалось внутри колонны, инстинктивно задержав дыхание…
16
Внутри было темно – видимо, зеркальная поверхность не пропускала свет извне – и не ощущалось ни тепла, ни холода.
«Прямо дежавю какое-то, – подумал Александр, вспомнив свои ощущения после давнишней аварии. – Еще не хватало, чтобы все по новой закрутилось…»
«А может мы… того? – заметил граф, и его присутствие, как никогда раньше, обрадовало Петрова. – Я ведь примерно такие же ощущения испытывал, когда ваш уважаемый дедушка мне голову прострелить изволил. После собственно ранения, естественно».
Но первые страхи рассыпались, стоило ощутить под ногами слегка пружинящую, но твердую поверхность: он был жив и просто попал в какое-то новое помещение корабля, вот и все. Незнакомое, неосвещенное помещение. Саша осторожно вдохнул воздух и установил, что дышать тут можно вполне – Корабль, как всегда, заботился о своих пассажирах.
«Может, и свет здесь включается как-нибудь…» – подумал он и вдруг понял, что окружающий его мрак совсем небеспросветен.
Сначала тускло, потом все ярче и ярче вокруг него из мрака начали проступать огоньки. А может быть, зрение приспособилось к новому освещению.
«Велики чудеса твои, Господи! – ахнул, позабыв про свою обычную сдержанность, ротмистр. – Да мы в небесных сферах!»
Действительно, окружающее больше всего напоминало космическое пространство с мириадами ярких звезд. Саша висел среди этих звезд, опираясь ногами на нечто невидимое – звезд внизу было ничуть не меньше, чем где-либо. Мелькнул мгновенный страх, тут же улетучившийся: дышалось легко, и вряд ли Корабль стал вышвыривать своего нежно опекаемого доселе пассажира в открытое космическое пространство, не позаботившись о его защите. Да и космос ли это?
Александр протянул руку к одной из звезд, сияющей ярче других и помаргивающей при этом, тогда как остальные горели ровно, и она послушно приблизилась, превратившись в шарик размером с теннисный. Шарик светился уютным желтоватым светом, как электрическая лампочка, а вокруг него неспешно двигался рой крошечных горошин.
«Это же Солнечная система! – догадался Саша. – Это что-то вроде планетария».
Он протянул палец к голубому шарику чуть крупнее пшенного зернышка, и тот вырос до размеров футбольного мяча.
Перед Петровым, укутанные мутноватой дымкой атмосферы под белыми зигзагами и спиралями облаков, проплывали материки и океаны, горы и реки, озера и острова.
«Забавная игрушка, – одобрил Ланской. – А если еще?»
Сашина рука против воли протянулась к еще более выросшему глобусу – на нем как раз проплывал какой-то архипелаг – и дотронулась до одного из островов.
«Ого!»
Остров заполнил все поле зрения, превратившись из едва заметной точки в рельефную карту с темными горами, окруженными зеленой пеной леса. Над центральной вершиной, словно зацепившись за пик, висело плотное облако, отбрасывающее четкую тень на расстилающиеся внизу джунгли, крошечные волны лизали желтоватую полоску пляжа, усеянную цветными точками…
Александр стоял под палящим солнцем, тупо глядя на крошечную тень, жавшуюся к туфлям, утонувшим в белом песке, и чувствовал, как пот струйками стекает по спине: одет он был явно не по погоде.
«Этого не может быть!»
Он присел на корточки и запустил пальцы в горячий песок. Абсолютно материальный на ощупь, ничуть не иллюзорный. Ноздри щекотал запах моря – зеленоватые волны, увенчанные белой пеной, накатывали на берег в каком-то десятке метров от ошеломленного мужчины, – ароматы тропических цветов и дыма.
Загорелые мужчины и женщины, лежащие под крытыми пальмовым листом зонтиками или лениво плещущиеся в море, не обращали на пришельца никакого внимания. Впрочем, нет: один из них – чернокожий в белом костюме и красной бейсболке – как раз пялился на пришельца во все глаза.
– Чудесная погода, сэр, – пробормотал он по-английски, увидев, что Саша его заметил. – Солнце печет… Вам не жарко в костюме?
«Бич-бой. Наверное, принял меня за подвыпившего туриста».
– Вон там раздевалки, сэр, – протянул руку абориген. – Если, конечно, у вас с собой есть купальные плавки, сэр…
– Спасибо, – поблагодарил его бизнесмен. – А нельзя ли здесь где-нибудь попить?
– Конечно, сэр! Чуть правее раздевалок – лобби-бар. Там богатый выбор прохладительных напитков. И спиртного тоже, – на всякий случай добавил он.
«А вот горячительного я вам не советую, – проворчал бдительный граф. – На такой-то жаре! Еще солнечный удар хватит…»
«Да я и не собираюсь пить! Как нам с этого Бали выбраться?»
«А это Бали?»
«Кто его знает… Но точь-в-точь походит. Помните, в позапрошлом году?»
«М-м-м… – протянул ротмистр. – Не бередите душу…»
Воспоминания о райском острове и впрямь были не из самых неприятных. Причем у обоих участников тандема…
От зоркого чернокожего (судя по всему, он совмещал обязанности пляжной прислуги и секьюрити) удалось скрыться только в раздевалке, довольно просторной и комфортабельной.
«Так. Какими будут наши дальнейшие действия? Кричать в потолок: «Корабль, миленький, забери меня отсюда, я больше не буду!» Или сразу искать французское консульство?»
«Прежде всего, – хладнокровно заметил «внутренний голос», – стоит успокоиться и осмотреться. Впасть в панику мы успеем всегда».
Саша не стал спорить. Он подошел к умывальнику на одной из стен, полюбовался на свою распаренную физиономию в огромном зеркале и побрызгал в лицо восхитительно прохладной водичкой из-под крана. Холодная вода подействовала отрезвляюще на перегретый под тропическим солнцем мозг.
Действительно: чего паниковать? Судя по курортникам, занесло их не в Сомали какую-нибудь. В карманах (это он проверил в первую очередь) французский паспорт, уважаемый во всем цивилизованном мире, бумажник с некоторой наличностью и добрым десятком пластиковых карт, сплошь «золотых» и «платиновых», мобильник из своих, «вечных». Причем видящий какую-то местную сеть…
«А это еще что такое? – пробормотал ротмистр. – Там, сзади…»
«О чем это он?» – подумал было Александр и только тут увидел в зеркале золотистое сияние, струящееся из-за спины, рывком обернулся…
В метре от мужчины в воздухе переливалась всеми оттенками золота – от светлого электра до ядреного червонного – миниатюрная копия колонны, оставшейся на корабле. Столб будто приглашал шагнуть в него.
Стоит ли говорить, что Саша не заставил себя упрашивать…
* * *
«Откуда взялся этот чокнутый белый, – размышлял Джош Оката, охранник пляжа Бэйли-Бич, присев на пустой лежак в десятке метров от раздевалки, куда неверной походкой удалился минут пятнадцать назад странный незнакомец. – Ведь только что не было его, ан глядь – появился ниоткуда. Мимо меня незаметно он пройти не мог – у меня глаз наметан. Откуда же он взялся? Не с неба же упал? В костюме, при галстуке… Еще бы в шубе какой-нибудь эскимосской по такой-то жаре! И незагорелый совсем! Нет, тут дело нечисто!..»
Рука сама тянулась к карману, в котором лежал «уоки-токи», но каждый раз отдергивалась.
«Подожду еще немного, – уговаривал он сам себя. – Может, выйдет сейчас в плавках, ухмыльнется так снисходительно… И выставлю я себя дураком, если ворвусь. Мало ли он чем там занимается в одиночестве?..»
Следует ли говорить, что начальство очень не одобряло, если обслуга нарушала приватность гостей этого весьма и весьма недешевого курорта. Вплоть до выставления виновников за ворота самым бесцеремонным образом. И невзирая ни на какие заслуги. А найти здесь работу после увольнения не представлялось возможным. Только домой – под палящее солнце Южной Африки, к десяткам миллионов таких же, как и он, бедолаг-соотечественников…
Решился войти Джош лишь после того, как минутная стрелка на его липовом бангкокском «Роллексе» описала полный круг.
«Чем бы он там ни занимался, а целый час в раздевалке делать нечего, – успокаивал бич-бой себя, берясь за ручку двери. – Может, дурно ему стало с перепою, так еще благое дело совершу – человека спасу, можно сказать…»
