наконец, вспомнив, как называются такие станции.
Дед покачал головой.
— Не, това е Крепост-2.
* * *
А дальше словно включили калейдоскоп. Проход сквозь узкий тамбур с невесомостью, где надо хвататься за поручни, сразу же за ним коридор, там вес вернулся, за ним лестницы, эскалаторы, новые коридоры. И всюду люди, непривычно одетые, странные. Все другое, и прическа, и обувь, и, конечно, речь. Соль пыталась убедить себя, что это и есть Клеменция, ведь орбитальный дом — маленькая частица далекой Родины, но помогало плохо. А еще она поняла: с отцом сегодня ей не увидеться. Был бы здесь, обязательно встретил.
…Был бы здесь — и на свободе.
У деда спрашивать не стала. Последние месяцы напрочь отучили от излишней откровенности. Дед? Человек, которого она видит впервые в жизни. Что о нем знает? То, что Агфред Руэрг сильно не любит ее отца. А еще он среди тех, кто прилетел сюда, чтобы начать войну.
Дед почти всю дорогу молчал, иногда брал за руку, указывая путь, иногда с кем-то здоровался. На нее посматривали с интересом — и одета иначе, и чемоданчик нелепый в руке. Кончилось тем, что дед достал из нагрудного кармана какую-то коробочку с кнопками, вытянул руку и…
Ай!
…Прямо из стены выполз блестящий металлический жук. Дед, улыбнувшись, указал на чемоданчик. Жук подхватил его двумя металлическими лапками, деловито зажужжал и…
Ой!
…Взлетел куда-то к потолку, вероятно, чтобы никому не мешать. Они пошли дальше. Через несколько шагов Соль, не выдержав, оглянулась. Жук следовал за ними под самым потолком, взгромоздив чемодан на круглую спину.
Путешествие завершилось в небольшом коридоре, куда они попали из очередного лифта. Здесь было тихо. Посредине краснела ковровая дорожка, словно в провинциальном отеле, слева и справа двери, украшенные металлическими табличками. Возле одной из них (табличка «XXI») Агфред Руэрг остановился.
— Засега ще останем тук.
Соль лишь моргнула в ответ. Вот тебе и родной язык! Дед покачал головой.
— Malus! Et dixerunt, quod dum hic vivunt tecum. [27]
Латынь выручила, пусть на миг ей и стало стыдно. «Malus!» Конечно, плохо, зато она знает немецкий, французский и немножечко русский.
Поглядела на чужого ей человека, усмехнулась.
— Vot moja derevnja, vot moj dom rodnoj…
Открыла дверь и вошла, не оглянувшись.
* * *
За дверью обнаружилось много чудес, но главное она заметила сразу. Радиоприемник! Пусть непривычного вида, и цифры латинские, зато настоящий. Работает!
Пока разбиралась что к чему, сзади послышался легкий стук. В открытую дверь жук-носильщик проталкивал чемодан. Старательный!
— Грамерси! — поблагодарила железяку дева Соланж.
…Дед не стал ждать, ушел. И ладно. Радиоприемник!
От станции к станции, привычный вольный полет, маленькая иллюзия свободы. Соль чувствовала, как отступает навалившаяся на плечи тяжесть. Ничего, маленький солдатик, на то и война. Главное, работает маяк, и не пропала связь с оставшимся где-то далеко миром.
Земля! Пока жила там, не ценила.
Музыка, голоса, снова музыка. А это что? А это «Бразилия», самая модная песня. На этот раз на родном (дед не слышит?) немецком:
Бразилия! Там где в сердцах июнь царит, И янтарем луна горит О том, что ждет, шептались мы Всю ночь, прильнув друг к другу…
Глава 4. Договор
Епископ Ришар. — Мари-Жаклин и другие. — В подвале. — Сквайр по имени Понс. — Легионеры. — Тревога. — Над Землей
1
В интернате, готовясь к урокам, гуляя в монастырском садике, и ночью, когда не спалось, Соль пыталась понять: знают ли русские, кто она такая. Сталин грубый материалист, для него инопланетяне — буржуазная ересь. Харальд Пейпер, Сталина не любивший, как-то заметил, что у священника-недоучки просто не хватит воображения, чтобы взглянуть в небо. Соланж де Керси — всего лишь сомнительная эмигрантка из непролетарской семьи. И если бы не заступничество господина Рихтера (вот из него получился бы правильный принц!), ее могли бы отправить куда-нибудь за Урал на ударную уборку снега.
Вероятно, поначалу так и было, но потом случился вызов в Москву для встречи с представительницей загадочного Красного Креста. Tovarisсh Андреева говорила много, но фактически ни о чем, зато в кабинет время от времени заходили незнакомые люди. Ничего не говорили, но поглядывали. Именно тогда что-то изменилось. Узнали! Потому и забрали с вещами, tovarisсh Инстанция еще не решил, что с нею, такой непонятной, делать, вернуть в интернат или запереть, где понадежнее.
Если верить покойному господину Потемкину, она по-прежнему под защитой СССР. Более того, туда ее обязаны отпустить по первому ее требованию. Правда, здесь, в металлическом чреве Крепости-2, возможности Инстанции виделись куда более скромными. Не дотянется!
В черном космосе совсем иной расклад. Отец не встретил, дед молчит, просить о помощи некого. Не слишком удачная диспозиция, маленький солдат! Легко рисковать собой, слыша барабанный бой. Пропадать в одиночку труднее стократ. Но пропадать нельзя.
Когда солдат идет вперед на бой, Несет он ранец с маршальским жезлом.
И никак иначе!
* * *
В кнопках и
