шею.
Я вытащил кляп изо рта старосты.
— Хочешь что-нибудь сказать?
Архип оскалил зубы и впился в меня взглядом.
— Пожалеешь, князь! Против кощея пошёл. Дурак! Не выстоишь. Он сначала душу твою заберёт, а потом и тебя, целиком!
— Что за кощей? — спросил я. Схватил Архипа за рубаху, притянул к себе.
— Говори!
Но Архип взбрыкнул ногами и сам вышиб из-под себя чурбак.
В толпе завизжала какая-то женщина.
Я увидел, как верёвка глубоко врезалась в жилистую шею. Лицо Архипа покраснело, рот раскрылся, глаза начали вылезать из орбит.
Я обхватил дёргающиеся ноги старосты, приподнял тяжёлое тело.
Бля! Да что ж ты так отожрался-то?!
— Джанибек! Петлю сними!
В животе старосты, который прижался к моему уху, что-то булькало и клокотало.
Джанибек пытался ослабить петлю. От этого Архип трепыхался и выскальзывал из моих рук.
Прошка сообразил — выхватил нож, рубанул по стволу сосны. Архип повалился на траву, я упал на него, запустил пальцы под верёвку и ослабил петлю.
— Что за кощей?! Говори, блядь!
Архип дёргался и хрипел, тяжело, со свистом дыша.
— Не убивай! Нельзя мне умирать! Всё скажу! Пусть в темницу, в цепи... Только не убивай!
— Говори! Джанибек! Принеси ему воды!
Джанибек сбегал к пруду, принёс воды в деревянной чашке.
Староста кое-как сел. Жадно пил, обливаясь водой. Попросил ещё.
— Ну! — не выдержал я. — Будешь говорить, или тебя обратно повесить?
Я врал. Не смог бы я снова повесить Архипа.
Но он мне поверил. Вздрогнул и торопливо заговорил:
— Боярин Хвороба... он... не живой. Кощей он. Из других людей жизнь пьёт, чтобы самому живым казаться.
— В смысле, не живой? Как мара?
— Мары... это его рук дело. И золото...
— Давай, рассказывай!
— На золото он людей покупал... пленных, в Литве... пил их. Я потом хоронил ночью... боялся. Он не только жизнь, он душу забрать может...
— Херня! Видел я этого Хворобу! Ладно...
В самом деле, хрен его знает. Вдруг Хвороба маскируется. Или может выпить только того, кто боится.
Что тут гадать? Допросим Хворобу — поймём. Устроим им встречу с Архипом.
Я поднялся с земли, поглядел на примолкшую толпу.
— Выберите себе нового старосту! Этот в темницу поедет.
Я вытащил из кармана зеркальце и вызвал Сытина. Он отозвался не сразу. А когда появился- за его спиной я увидел кирпичные своды темницы.
— Михалыч! Тебя князь опять посадил, что ли? — охренел я.
— Бля, Немой! Мне только твоих шуток сейчас и не хватало! Чего тебе? Дружина едет, жди. Старосту повесил?
— Староста любопытные вещи рассказывает. Говорит, что боярин Хвороба — кощей! Нежить. Мёртвый он давно, а чтобы живым казаться — из людей жизнь пьёт.
Сытин задумчиво поскрёб подбородок.
— Вот что, Немой! Раз уж ты старосту пощадил — так привези-ка его ко мне. Сам расспрошу.
— Так ты Хворобу расспроси, Михалыч! Он тебе много интересного расскажет!
Сытин кисло усмехнулся.
— Поздно. Помер Хвороба в камере. На, вот, полюбуйся!
Он повернул зеркальце, и я увидел на кирпичной лежанке обтянутый кожей скелет.
От автора: один мой знакомый автор задумал любопытный эксперимент - решил объединить Древнюю Русь и попаданца-геймера))) Книга называется "Последний русич". Понятно, что я не смог пройти мимо - тема-то близкая!
Первая глава меня заинтриговала, и я предлагаю вместе посмотреть - что у него получится: https://author.today/work/218027
Глава 21: Льгота на воровство
Я обвёл взглядом свою небольшую дружину. Кивнул Прошке.
— Архипа отвезём в Старгород. Пусть его Сытин допросит. Соловей! Помоги болотнику плотину разобрать, пока его болото совсем в озеро не превратилось.
— Да чего там! Мне лешие помогут, — обрадованно закивал болотник.
— Руками вы её неделю разбирать будете. А Соловью — раз свистнуть.
Соловей ухмыльнулся и хотел было нырнуть в кусты на берегу ручья. Но я его остановил. Отвёл в сторону и тихо сказал:
— Если что найдёшь на берегу — твоё. Только не наглей. Спасибо за помощь!
— Понял, Немой! — повеселел Соловей.
Они с болотником направились к плотине. Через пятнадцать минут издали донёсся молодецкий свист. Над лесом взлетели обломки брёвен. Вода в ручье зажурчала сильнее.
— Правильное решение, Немой! — одобрительно сказал неизвестно откуда вынырнувший Мыш. — Князь должен быть щедрым. Слушай, я пойду, тоже по берегу погуляю, а?
— Ты иди подругу свою собирай! — сказал я Мышу. — Как дружина из Старгорода появится — мы сразу валим отсюда.
Прошка с Джанибеком переглянулись.
— Ну, чего вы глазами стреляете? — спросил я. — Вам жалованье полагается за всё время службы, и премия за риск. В конце концов — кто эти мешки считал, кроме нас с вами?
— Жалованье — это хорошо, Немой! — ухмыльнулся Джанибек. — А только для дружинника добыча слаще.
Я покачал головой.
— Идите уже! Час времени у вас есть. Только Архипа к дереву привяжите покрепче.
***
Дружинники из Старгорода прискакали уже в темноте — гнали, не щадя коней. Кое-как разместились по избам и сразу завалились спать.
Наутро деревня снова собралась на берегу мельничного пруда. Жители вполголоса обсуждали предстоящие перемены в своей жизни. Гадали — что теперь будет.
У нас всё было готово к отъезду. Золото погрузили в телегу и накрыли мешковиной. Архипа, чтобы не мучить верёвками, заковали в кандалы. Среди прибывших дружинников нашёлся кузнец.
Я подозвал к себе худого костистого боярина, которого прислал с дружинниками князь Всеволод.
— Как тебя зовут?
— Иван Горыня, княже.
— Вот что, Иван! — заговорщицки сказал я. — Золото — это княжеское богатство. Поэтому — много не воруй. В меру. И жителей не обижай. У меня тут повсюду свои уши, понял?
— Княже, да я...
— Если что — рудник защищай, как своё добро.
Я наклонился к уху боярина и тихо добавил:
— Потому и воровать разрешаю.
Ну, а что? Так проще, чем проверяющего к боярину приставлять. А к тому проверяющему — ещё одного. Так и работать некому будет — одни надзиратели в княжестве останутся.
Бля, а глаза-то у боярина загорелись!
Я торопливо добавил:
— Но всё, что списдишь — сдавай мне. Если жалоб не будет — деньгами не обижу. А потащишь на сторону — узнаю и повешу! И терем боярина Хворобы в порядок приведи. А то —
