будет просто беспощадное избиение, безобразное и жестокое. На такое ни одни генералы не пойдут, потому что их войска сразу же падут духом.
Единственное уязвимое место остается только с западной стороны — Цзиньчзоужский залив. Но он мелководен, подойти к берегу смогут лишь канонерские лодки и малые крейсера. Контр-адмирал Матусевич уже начал устанавливать с катеров и плотиков там мины, а на берегу будут поставлены три батареи, одна из двух девятидюймовых пушек. Еще пара недель, и можно не бояться прихода любых гостей — ни один малый корабль японцев, как бы он не был хорошо забронирован, не выдержит попадания снаряда весом в 134 кг, вылетающего из короткого ствола, всего в 22 калибра, на значительное расстояние в девять верст.
Но таких пушек в Порт-Артуре была ровно дюжина. И все сейчас устанавливались на береговых батареях для прикрытия Талиенваньского залива и Дальнего, так как других подобных систем просто не имелось — только мортиры. А последние абсолютно не годились для стрельбы по кораблям, да и дальность стрельбы у них была небольшая…
— Это японские корабли, ваше превосходительство, посмотрите, уверен, вам понравится!
Эссен протянул Фоку бинокль, и тот прижал окуляры к глазам. И расстояние резко сократилось, во много раз — теперь Александр Викторович отчетливо видел вражеские корабли. И быстро подсчитал — впереди три крупные, явно броненосцы, за ними пара помельче, с двумя разнесенными трубами, поближе к носовой и кормовой башнями, и одной торчащей в середине мачтой Чуть в стороне шли еще три корабля — два вытянутых, совсем «худых» — судя по всему крейсера, и один самый маленький. Все трое в две трубы, которые густо дымили. Впрочем, черный дым тянулся широкой полосой за японскими кораблями — супостаты явно поспешали на драку, на которую спровоцировал их именно Алексеев.
— Головными «Хацусе» с «Сикисимой» — у них по три трубы, единственные такие среди броненосцев. Позади «Ясима» или «Фудзи», они очень похожи друг на друга.
— А как вы их отличаете?!
— Очень легко — боевые марсы ниже верхушек труб, хорошо, что мы уже избавились от них — лишний верхний вес и пользы никакой. В этом и отличие их от того же флагманского «Микасы» или «Асахи». Все броненосцы у японцев построены англичанами.
— А позади них идут два броненосных крейсера итальянской постройки — "Касуга" и "Ниссин", предназначенных ранее на продажу аргентинскому флоту, — блеснул знаниями давно виденных фотографий Фок. — Две разнесенные к оконечностям трубы и одна мачта посередине. Удивительно симметричные, лишь по дыму можно понять, где нос и корма.
— Хм, не ожидал…
Эссен с удивлением посмотрел на Фока, словно заново оценивая генерала — моряки обычно с нескрываемым превосходством относились к сухопутным «коллегам». Это разозлило генерала, и он внимательно посмотрел на крейсера, по наитию уже догадавшись, кто перед ним.
— Головным крейсером идет «Такасаго», тоже английской постройки, у него боевые марсы, в отличие от «Читозе» и «Касаги», что построены в Америке тем же Трампом, — Фок осекся, но тут же исправился, уж больно фамилии были созвучны, — то есть Крампом, что передал нашему флоту «Варяг». За ним «Иосино», тоже английской постройки. На этой «собачке» нет массивных восьмидюймовых пушек в носу и корме. И последним авизо «Мияко» — в отличие от всех его долго строили сами японцы, и если мне не изменяет память, то в Йокосуке, вот же название у города.
— Кхм, — Эссен закашлялся, потом с нескрываемым удивлением посмотрел на генерала.— Не знал, надо посмотреть «Джейн» — где именно построили, я имею в виду. А так ясно, что «Мияко» — «Чихайю» наш «Аскольд» потопил, а третий авизо «Тацута» однотрубный, старой постройки.
— Старый колдун…
Кто-то из трех офицеров «Севастополя», стоявших на открытом всем ветрам мостике, услышал слова генерала. И дал им свою оценку, которая свидетельствовала о том, что кое-какие слухи расползлись и по эскадре. А такая популярность Фоку была не нужна.
— Господа, — громко приказал Эссен, явно услышавший последнее слово, — прошу разойтись по местам — скоро начнется бой на отходе. И прошу ваше превосходительство пройти в боевую рубку — оттуда вам все будет хорошо видно, а под прикрытием девяти дюймов брони и безопаснее.
— Хорошо, Николай Оттович!
Фок покорно последовал просьбе, вернее вежливому приказанию, памятуя, что на корабле капитан первый после бога. И радуясь, что Эссен не загнал его куда-нибудь в недра, под броневую палуба. Просто Александр Викторович, памятуя о судьбе «Петропавловска» совершенно не хотел оказаться в глубине бронированной утробы. В случае подрыва хрен оттуда вылезешь, и потонешь в этом железном саркофаге. А так имелся хороший шанс успеть сигануть за борт. И дождаться спасения от миноносцев — а плавал он хорошо, к тому же везде были свернутые пробковые койки.
— Есть!
— Подрыв!
— Ура!!!
Одновременно раздались громкие вопли офицеров и матросов, совершенно забывших о субординации. Фок обернулся, а так как бинокль был в руках, то быстро посмотрел в мощную оптику — у борта флагманского японского броненосца взметнулся в небо огромный водяной гейзер.
— Надо же, от судьбы не уйдешь, — Фок, в отличие от моряков, осознавал, что история имеет чудовищную инерцию. И подрывы японских кораблей все же произошли, пусть с запозданием на пять дней. И он, прикусив губу, стал ожидать второго подрыва, и ведь в истории он случился сразу и погубил — «Хатсусе». В том уже не было сомнения, однако наскочил на вторую мину третий броненосец, хотя в истории он должен был подорваться после попытки буксировки. И вот этот взрыв привел стройные колонны японских крейсеров в полное смятение…
С японцами творилось что-то неладное — после подрыва броненосца, идущего третьим по счету, броненосный крейсер «Касуга» резко заложил руль и выкатился влево, прямо на догнавших «собачек» второй колонны. И если идущий головным «Такосаго» успел проскочить, то идущему вторым «Йосино» крупно не повезло — форштевень «гарибальдийца», а так называли эти крейсера по прототипу, врезался прямо в середину «собачки», чуть ли не «затоптав» в морскую пучину.
— Есть, — коротко сказал Эссен, а над «Севастополем» прокатился ликующий вопль, исторгнутый десятками матросских глоток. Все видели, как погиб «Петропавловск» и подорвалась «Победа», поэтому зрелище двух сильно поврежденных вражеских броненосцев привело команду в неистовство. Однако Эссен на то и был командиром, что двумя резкими рублеными командами привел всех в чувство, и спустя минуту
