разом приподнялись. Взор их потух.
— Пошли, Сёмочка. Ты же видишь — нам тут не верят!
— Да погодите вы! — остановил пару пострадавших я. — Во-первых, не в таком же виде вы собираетесь к себе домой? А во-вторых, можете описать этого… батьку Махно? — последние слова пришлось выдавливать из себя.
— Можем, — с готовностью произнесла женщина.
Она опустилась на место, рядом последовал её примеру супруг.
— Слушаем вас… — приготовился я к тяжкому разговору.
Предстояло отбросить весь скептицизм в сторону, иначе можно было выплеснуть вместе с водой и ребёнка.
— Да, это звучит странно, но я н капли не сомневаюсь — это был батька Махно! Знаете, а он мало изменился с тех пор, хотя и прошло уже несколько лет. Такой невысокий, щуплый, в чёрном френче, в кубанке, волосы густые, вьющиеся, гладко выбритый, лицо щербатенькое… А главное — это глаза! Поверьте, кто хоть раз видел глаза Нестора Ивановича — не забудет на всю жизнь! Вот и мы — не забыли, — с тоской добавила Уткина.
— Допустим, — согласился я, поскольку словесный портрет батьки в целом совпадал с теми фотографиями, которые мне попадались. — Про спутников его что сказать можете?
— А что про них скажешь⁈ — удивилась Уткина. — Бандиты и есть бандиты.
— В масках они были, — вставил слово супруг.
— Странно, а Махно этот почему маску не надел? — задал резонный вопрос Рома.
— А зачем? Смысла нет. Его по глазам и в маске и без маски узнают, — пояснила женщина.
Больше ничего толкового от них не удалось добиться. Разве что получили список украденного добра. По всему выходило, что пострадали Уткины на весьма крупную по нынешним временам сумму. Хотя… судя по тому, что бизнес их не просто держался, а даже процветал — своё они отобьют, причём скоро.
А вот у нас появился очередной глухарь, за который не то что по головке не погладят, а снесут её буйную с плеч долой…
Примерно с такими мыслями мы возвращались назад в угро.
История эта не нравилась мне всё больше и больше. Нет, ограбленные супруги не врали — они явно видели кого-то, кто как две капли воды походил на батьку Махно, в это я не сомневался. Вот только зачем кому-то надо было косить под этот легендарный образ?
— Спектакль какой-то, — грустно вздохнул Рома.
— Спектакль, — согласился я и внезапно замер. — Рома, извини — целовать тебя не буду, но всё равно, ты — молодец!
Он растерянно заморгал.
— Ты чего — Гриша? Чего я тебя такого сказал, что ты меня хвалишь? Аж неловко стало…
— Ты натолкнул меня на одну хорошую идею, но к ней мы вернёмся потом… В первую очередь покончим с ограблением склада! Говоришь, этот Стеклов каждый день на рынок ходит⁈
— Как по расписанию, — хмыкнул он.
— Тогда давай на рынок. Присмотримся, что и как, а потом возьмём Стеклова с поличным. Сдаётся мне — на том складике у них награбленный товар заныкан. Оптом за него меньше дадут, вот и толкают его по частям.
Поскольку Стеклов знал меня в лицо, пришлось прибегнуть к небольшой маскировке: благодаря пшеничного цвета вислым усам и парику я стал походить на пейзанина. Весь реквизит мы взяли в спецкомнате угрозыска.
Объект появился ближе к вечеру, судя по нервному поведению и бегающим глазам, вмазаться он не успел и просто летел «на крыльях ночи» к точке, где его наряду с похищенным товаром ждала порция совсем не витаминов.
Воровато оглядываясь, Стеклов скрылся за стенами полуразвалившегося ларька, пробыл там минут пятнадцать, а когда вышел — портового рабочего было уже не узнать. Он разом поправился килограммов на десять, вид повеселел, щёки зарумянились, на лице появилась благодушная улыбка. Его походка свидетельствовала теперь, что жизнь удалась и вообще, жить — это здорово!
Само собой брать его на территории рынка — занятие бесперспективное, можно спугнуть подельников, ищи их потом по просторам необъятной страны.
Он купил себе стакан семечек и, безмятежно луща их и сплёвывая на ходу, направился к выходу с рынка. Мы двинулись за ним, стараясь одновременно держаться на удалении, но при этом не упускать из виду.
— К Сизому стопы направил, — предположил Рома.
Поскольку я понятия не имел, где фатера этого скупщика краденного, предпочёл просто кивнуть.
— У Сизого как — есть охрана?
— Охраной это не назовёшь, ходит с ним один бывший биндюжник — Фома, мужик здоровый, но тупой как пробка.
— То есть, если что — стрельбы не будет?
— Окстись, Гриша! Сизый не по этому делу. И вообще, он мужик пугливый. От одного нашего удостоверения в обморок хлопается.
— Это меня устраивает. Тогда берём всю компашку вместе: и Стеклова, и Сизого… Ну и Фому, если начнёт артачиться.
Благополучно проводив портового рабочего до «апартаментов» скупщика краденного, мы выждали пару минут, а потом вломились. Действовали нагло, не давая преступникам времени опомниться.
Я вышиб ногой дверь, она улетела в глубь коридора, жалко брякнув напоследок сломанными замками, влетел в квартиру с обнажённым стволом. За мной вломился Рома.
Всю троицу мы застали в большой комнате, служившей чем-то вроде складского помещения: она почти вся была заставлена узлами, тюками и коробками всякого барахла.
— Руки в гору! Уголовный розыск! — проорал я, бешено сверкая глазами.
Сизый — его я распознал сразу, побледнел, у меня сложилось такое впечатление, что сейчас он действительно потеряет сознание. Его охранник, двухметровый крепыш с дебильной физиономией не сразу сообразил, как правильно себя вести, зачем-то выхватил гирьку на цепочке и едва не запустил её в мою сторону. Попади этот снаряд в меня — в лучшем случае отделался бы кучей переломов.
Миндальничать желания не было, я лишь отпрянул в сторону и тут же надавил указательным пальцем на спуск. Револьвер дёрнулся, «гавкая» и выплёвывая порцию свинца. Нужды в лишних трупах не было, поэтому я специально засадил пулю в бедро.
Фома заорал и, выпустив гирьку, схватился за окрасившуюся в красный цвет штанину.
Стеклов ещё не отошёл от эйфории. И даже после выстрела, продолжал глядеть на этот мир удивлённым и, не побоюсь этого слова, детским наивным взором.
— В чём дело? Что собственно происходит? — высоким, почти женским голосом взвизгнул Сизый.
Жаль, «Модерн Токинг» появятся ещё не скоро, тут такой кандидат в хор кастратов, исполняющих тонким фальцетом припевы в их песнях, пропадает.
— Обыск у тебя происходит, Сизый! — пояснил Стеклов.
Он посмотрел на Фому, который продолжал вертеться как юла.
— И ты успокойся — ничего с тобой не будет. Сейчас врача вызовем.
На огонёк к Сизому мы зашли исключительно удачно. Мало того, что с разом похудевшего Стеклова удалось снять несколько погонных метров явно импортной ткани, так ещё и на складе, который Сизый устроил у себя на хате, обнаружились похищенные одеяла, явно из той партии, что были в порту.
Ну, а когда Рома обнаружил в углу пару бронзовых статуэток, вообще просиял от радости — оказывается, эти предметы принадлежали обнесённому в прошлом месяце ответственному работнику исполнительной власти. Похоже, появились перспективы скинуть с отдела ещё один серьёзный висяк. Ну и слегка успокоить нервы: товарищ из исполкома регулярно названивал Кабанову, изводя вопросами, когда, наконец, уголовный розыск начнёт чесаться и заниматься тем, ради чего был создан.
Стеклова, взятого на горячем, предстояло колоть — узнавать, кто его сообщники. Сначала он лишь вяло улыбался, абсолютно не въезжая в происходящее, потом марафет выветрился из его мозгов, и преступник заговорил.
Сдал своих подельников быстро, выложив полный расклад. Оказывается, в шайку, помимо Стеклова, входили двое его дружков: некто Рыбин, с которым наш фигурант сдружился во время отсидки в местах не столь отдалённых, и Фаворский — этот персонаж был поинтереснее: творческая личность, подрабатывал художником, рисуя вывески нэпманских магазинов и афиши для синематографов.
Рома сбегал на улицу, чтобы найти телефон. Минут через двадцать в квартире было уже не провернуться от милиционеров и сотрудников угро. Раненого Фому повезли в больничку, чтобы он не успел истечь кровь до прибытия санитаров, я лично перевязал ему ногу.
Кабанов просто лучился от удовольствия.
— Молодцы! — крякал он, вытирая вспотевший лоб. — Такое дело раскрыли!
— Семёныч, так может того — премию нам подкинешь? — сразу подсуетился Рома.
— Поймаешь Махно — будет тебе премия! — тут же недовольно ощерился Кабанов.
— Да ты ж сам понимаешь — не было никакого Махно!
— Было — не было… Нэпачей ограбили? Ограбили! Дело завели? Завели! Короче, чтоб весь город вверх дном перевернули, но нашли мне этих субчиков!
Поскучневший Рома подошёл ко мне,
