— Ваше королевское высочество, позвольте рекомендовать вам этих храбрейших дворян сражавшихся плечом к плечу вместе со мной. Манфред фон Торн и Болеслав фон Гершов!
Глаза Густава расширяются до самых возможных пределов. Еще бы Болек наш ровесник, а Мэнни и вовсе четырнадцать. А они уже СРАЖАЛИСЬ С ПИРАТАМИ! Туше!
— Надеюсь что ваше королевское высочество окажет нам честь своим посещением?
Королевское высочество ещё как окажет! Оно выест мозг всем своим приближенным, но окажет!
* * *
На обратном пути я зашел к капитану порта, чтобы окончательно оговорить завтрашние мероприятия. Олле Юхансон встретил меня радушно. Еще бы, представляю, сколько этот хитрованец наварится на мне бедном. Судьба! Предложил продать корабль. Ага, сейчас! У меня наследник шведского престола клюёт, а я наживку продам? Дурных нема! Впрочем, есть положительный момент, он познакомил меня с соискателем на должность шкипера.
Ян Петерсон коренастый крепыш, лицо обветренное возраст сразу и не определишь. Держится почтительно, но без подобострастия. Цену себе знает. По словам Олле опытный моряк, имеет диплом штурмана. Интересно, почему он без места такой весь из себя положительный? Ага, хозяин продал судно, где Ян служил помощником. Новый владелец рассчитал весь прежний экипаж. Хозяин — барин, бывает. Ну, пока очереди ко мне в шкиперы не наблюдается, посмотрим.
— Когда можете приступить гере Петерсон?
— Если будет угодно вашей светлости хоть завтра.
— А отчего не сегодня?
— Прошу прощения, но мне нужно закончить кое какие дела.
— Ну, нужно так нужно.
— Завтра мы с господином Юхансаном будем заниматься разгрузкой "Благочестивой Марты" и реализацией груза. Расчет я полагаю будет в вашей конторе?
— Именно так, ваша светлость! Подтвердил капитан порта.
— Прекрасно там и встретимся.
— Тогда разрешите мне откланяться!
— Не смею задерживать.
Дождавшись когда Петерсон выйдет я состроив самую наивную улыбку спрашиваю у капитана сколько стоят услуги шкипера.
— Ну, на большом корабле хороший шкипер может получать более тысячи талеров в год, на всем готовом. Плюс иметь долю в доходах. Однако ваш корабль не назовешь большим, к тому же господин Петерсон не имеет опыта самостоятельного командования…. Полагаю, сумма в шестьсот талеров в год будет уместна в данном случае.
— Пятьдесят талеров в месяц? Столько примерно получает младший офицер в рейтарах.
— Это Швеция мой принц! У нас не так много рейтаров, но чертова пропасть шкиперов! Захохотал Юхансон.
Вернувшись на "Благочестивую Марту" я вызвал к себе пленника.
— Мой дорогой ярл, надеюсь вам не слишком неудобно гостить на моем корабле?
— О, не стоит беспокойства ваша светлость! Если учесть что вы поначалу собирались меня повесить, а теперь всего лишь ограбите со мной все в порядке!
— Насколько я припоминаю, вы любезнейший Карл Юхан пытались взять этот корабль на абордаж убив много людей при этом. Нахмурился я. — И собирались убить всех, включая мою светлость. Так что я не понимаю сути ваших претензий. Впрочем, если вы так желаете можно отыграть все назад. Я могу хоть сейчас выдать вас властям на предмет повешенья. Ваша семья не потеряет довольно, значительной, признаю это, суммы, однако напрочь потеряет свою репутацию. Выбор за вами.
— Вы умеете торговаться ваша светлость.
— А вы нет, потому закончим этот разговор. Скоро король Карл и его двор вернуться в столицу. Я так полагаю, с ними будет ваш отец, так что мы закончим с этим делом. Надеюсь к обоюдному согласию, не так ли?
— Да, пожалуй, я не прочь, завершить его, как можно скорее.
— Весьма рад, что наше желание обоюдно! Могу я что ни будь еще сделать для вас?
— Не стоит, впрочем если бы вы приказали расковать меня, хотя бы на ночь…
— А вы не устроите кокой ни будь глупости?
— О, вы так трусл… осторожны ваша светлость!
— Вы напрасно пытаетесь меня оскорбить, господин титулованный морской разбойник. Да я осторожен и предусмотрителен. Именно поэтому вы мой пленник, а не наоборот. Вы же не осторожны и непредусмотрительны, поэтому останетесь в кандалах. Dixi! Эй, кто там, проводите господина ярла в его апартаменты!
На следующий день я наконец продал груз доставшийся мне вместе с "Благочестивой Мартой". Замеры, проведенные Юхансоном и его подручными, показали, что вес зерна на нашем корабле составляет восемьдесят ластов. Это вполне коррелировалось с записями покойного капитана в судовом журнале, поэтому возражений у меня не вызвало. Затем мы приступили к обсуждению цены. Надо сказать, что я честно попытался выяснить цену на свой груз из сторонних источников. Увы, усилия мои не увенчались успехом. Купцы, услышав вопрос, приходили в возбужденное состояние и начинали сетовать на дешевизну. Дескать, в убыток торгуем, но ради уважения купим. Хотите десять талеров? Ага, сейчас! Готовый хлеб стоил около 30 фунтов за талер. Это очень ценная информация, однако, чтобы получить хлеб зерно надо смолоть в муку, потом испечь… Треть? В общем, на переговоры, я пошел так и не уяснив. Ну да ничего, бывало похуже. Мой добрый друг Юхансон ожидаемо пустился в разговоры о маленьком жалованье, о плохой торговле и других печальных вещах. Я выслушал его с самым сочувственным видом и даже сделал вид, что вытираю слезу кружевным платком. Олле сначала удивился, но быстро сообразил, что перегнул палку и, вздохнув, предложил двадцать пять талеров за ласт. То есть две тысячи талеров за весь груз. Я, мило улыбнувшись, сообщил ему, что полагаю справедливой цену в пятьдесят талеров. Однако, снисходя к бедственному положению всех шведских чиновников вообще и капитана над портом в частности, готов удовольствоваться сорока пятью, поскольку сумма в три тысячи шестьсот гораздо более соответствует моему представлению о всеобщей гармонии. Господин Юхансон поперхнулся и сообщил, что моя светлость режет его без ножа. Впрочем, из уважения к Мекленбургскому дому вообще и ко мне в частности, он готов повысить цену до тридцати пяти талеров. На что я в свою очередь сообщил, что в гробу видел своих Мекленбургских родственников, однако, понимая бедственное положение государственного аппарата королевства Швеция, готов уступить до сорока. На этом переговоры зашли в тупик, я хотел три тысячи двести талеров, а мой визави готов был расстаться только с двумя тысячью восьмьюстами. Наконец, вдоволь по припиравшись, мы сошлись на трех тысячах за всё и ударили по рукам. Разумеется только из глубочайшего уважения друг к другу.
Закончив с делами, я обнаружил, что меня терпеливо дожидается мой потенциальный шкипер Ян Петерсон.
