делом рванет сюда, если спрятал деньги в канаве. Есть еще шанс, что отправят его на пятнадцать суток за попытку убежать, но, насколько он верный, мы не знаем.
— Теперь понимаю, — кивает головой Стас.
— Однако, есть и еще один вариант, тоже для нас не очень. Спекуль этот, конечно, привлекался уже не раз, и менты знают, что деньги у него должны с собой большие оказаться. Опросят других торгашей, а они обязательно расскажут, как хорошо торговля у того шла. Когда же ничего не найдут в карманах, обыщут, как следует и кто-то из догонявших его сержантов может вспомнить, что мужик спускался в канаву и исчезал из поля зрения на несколько секунд. Которых ему оказалось, как раз достаточно, чтобы засунуть пачку денег в грязь, под какой-нибудь куст. Они придержат этого спекуля в отделении и направят сюда пару проверенных сотрудников. Поэтому, и нам бы лучше поспешить к канаве, доделать последнее дело на сегодня и исчезнуть, независимо от результатов.
Мы подхватили пару палок покрепче, чтобы ими переворачивать наст и грязную землю, уже через пять минут подошли по следам к самой канаве.
Тут я приятеля притормозил, а то он собрался сразу спрятаться от чужих глаз внизу и натоптать там своими ногами.
— Постой, не спеши. Сверху попробуем догадаться, куда он мог спрятать деньги.
Минуту рассматриваем следы, и я уверенно говорю:
— Вот его первые отпечатки, когда он шагнул вниз, потом он еще раз шагнул и совсем скрылся с виду от погони. Теперь должен присесть и правой рукой засунуть куда-то пачку, может и без упаковки, прямо в грязь. Давай-ка я повторю его спуск, а то так можно долго грязь переворачивать, до темноты.
— А почему именно правой? — интересуется Стас.
— Он деньги в правый карман полушубка складывал, это я вспомнил точно.
Я спустился вниз, Стас тоже шагнул и пригнулся на первом следе, оставшемся от мужика.
— Ты смотри на трубу, не появится ли кто-то на ней, я сам тут все обшарю.
Мужик мог надломить наст и запихнуть пачку в грязь, потом сверху положить ту же пластину наста или спрятать деньги где-то около своего следа, пропихнув поглубже в грязь. Времени у него не имелось лишнего ни секунды, поэтому действовать он должен быстро и просто.
Сначала я сначала провожу рукой вокруг себя, сидящего, постепенно отступаю подальше от своей ноги и около торчащего в полуметре куста сразу же нащупываю сдвинувшуюся под моей ладонью пластину замерзшего черного снега вперемешку с землей, которая послушно отползла в сторону.
— Так, есть контакт, место проникновения обнаружено. Как там у тебя?
— Никого, — почему-то шепотом отвечает Стас, я засовываю пальцы в саму жижу под корочкой наста, сжав зубы, медленно просеиваю ледяную грязь между пальцами. Так долго руку не продержишь в плотной и очень холодной массе, но, прямо около тонкого ствола неизвестного мне куста я нащупываю что-то инородное в этой смеси, вскоре вытаскиваю целлофановую пленку, всю измазанную черной грязью. В ней чувствуются упругие сложенные купюры, я нахожу отверстие пакета, раскрываю его и вытаскиваю солидную пачку денег своей грязной рукой.
— Обалдеть! — стонет сверху приятель и жадно шепчет, — Сколько их там?
— Потом посчитаем, давай смотри по сторонам, очень обидно будет, если нас перехватят с таким баблом менты или сам спекуль.
Я сую деньги в карман, потом сворачиваю пакет грязью внутрь, мало ли еще придется так же деньги прятать, если нас перехватят около трубы или прямо сейчас нарисуются милиционеры на ней.
— Никого, — возбужденно шепчет Стас, я сам проверяю трубу и все, что видно около нее.
— Давай обратно, идем обычным шагом по своим же следам, затаптываем их по возможности, не бежим, не привлекаем внимание, — и мы выбираемся обратно на поле, я оглядываюсь на такую удачную для нас канаву мелиорации.
Не отпечатались ли наши следы здесь, однако, в натоптанных провалах наста не видно никаких особых примет, а мы уходим обратно к трубе. Дело сделано, осталось отойти без проблем от места счастливого для нас и дождаться обратной электрички.
Ждем так же за трубой, пока не появится первая электричка в нашу сторону, перелезаем через трубу и бежим в вагон, находим сидения с батареями, снова сушим обувь и носки.
Деньги я пересчитал еще во время ожидания за трубой и теперь точно знаю, что мы смогли стать богаче на четыреста восемьдесят рублей. Так же я отдаю половину добычи Стасу и еще десятку, которую ему должен, так что, теперь мы в расчете. Стали серьезно богатыми парнями за потраченные на поиски клада полчаса своего не очень дорогого времени.
Молча сидим, глядя, как пролетают мимо заснеженные поля и пребываем в определенном смятении от суммы клада и сегодняшних приключений.
Тут я вспоминаю, что Стас во взрослой жизни оказался очень неумерен в тратах денег и возлияниях, поэтому предупреждаю его, чтобы он спрятал всю сумму подальше от родителей и сестры.
— И не кидайся сразу ее тратить! Чтобы мы не решили делать с книгами, к спекулянту мы должны появиться ровно в той же одежде. Никаких новеньких джинсов и вообще ничего такого дорогого с собой.
— Почему это? — сразу насупился приятель, уже прикидывая, наверняка, как потратит все доставшиеся на халяву деньги.
— Потому, что мы точно окажемся в списке его подозреваемых и одними из самых первых, особенно, если заявимся в новых шмотках. Если вернем книги и не спалимся на дорогих обновах — это одно дело, тогда можно и дальше с ним общаться. Наверно можно, хотя, это безо всяких гарантий, — предупреждаю я приятеля, — Деньги мы, конечно, возвращать точно не станем, да и про книги я понемногу прихожу к мнению, что тоже лучше будет просто исчезнуть с концами. Уверять его, что мы не смогли убежать от ментов и нас все равно поймали позже — нет смысла, это он может проверить легко.
— Да, я тоже так же думаю. Чего ради его так баловать, рисковать какими-то проблемами при получении этой сотни рублей, пусть ты очень хорошо придумал с камерой хранения. Когда у нас на руках почти шесть сотен рублей в книгах. А может и еще больше, как ты говоришь. Тем более, он может очень разозлиться и за такую сумму, так что никакой поддержки от него нам на рынке не будет, — довольно разумно рассуждает приятель.
— Правильно. Да и чем он сможет помочь — непонятно, мы ему не родственники, чтобы он, потеряв сотню-полторы рублей, дальше к нам хорошо относился. А вот подставить сможет нас очень серьезно при желании, через тех же
