как им больно то.
Итоговое резюме, хулиганы подрались друг с другом и нанесли себе легкие телесные увечья.
Главаря милиционер всё же задерживает, видимо знакомая личность, ночевать ему сегодня в отделении милиции, в уютной камере.
Мы успеваем отдышаться, успокоиться.
Наш поезд прибывает в город Ленинград. Еще не город Герой, еще не вручена Золотая Звезда, еще обелиск городу Герою не стоит на площади Восстания.
Город Ленинград, Финляндский вокзал. Просьба освободить вагоны. Откуда-то появившийся проводник выпроваживает нас на перрон. Приехали.
– Ох, Боренька, я в туалет захотела. Сообщает героически терпевшая Верка и тянет меня за собой. Мы совершаем прозаические манипуляции и, вкусив ароматов советских туалетов, выходим, наконец, в город.
Не так много людей, не так много машин. Такси, слава богу, есть и очередь к ним не выстраивается. Народ бережет деньги.
Я высматриваю подходящего, на мой взгляд, таксиста и сразу обращаюсь к нему с интересным предложением.
– Отец. Ты недавно заступил. Платим по двойному тарифу, берем тебя на весь день. Покатаешь нас с тётей по городу, потом вечером в театр, ну там туда-сюда, по ходу дела решим.
– Потянешь пацан?
Я протягиваю ему пачечку купюр, аванс.
– Такси свободен, садись! Сообщает образованный водила.
Пожилой, значит опытный. Выбрит и трезв, значит, не подведет.
Ошарашенная моим напором, Верка плюхается в такси и сообщает свой адрес. Таксист морщится, видно адрес не комильфо.
– Ничего отец. В течение дня будет у тебя время съездить пообедать и тому подобное. Трогай.
И мы трогаем. Моя идея фикс, выехать на Невский и прокатиться по нему от Адмиралтейства до площади Восстания. Не спеша, с толком, с чувством, с остановками, благо остановки на Невском еще допустимы.
– Верочка, перекусим где-нибудь, погуляем по Невскому и домой.
– Боренька. Давай домой. Я дома тебя покормлю. У меня, знаешь, какой вкусный борщ получается.
С женщиной спорить не годится. Мы тормозим у Елисеевского и там скупаем только самое дорогое и вкусное. Икра белужья, балык, сервелат и буженина. Бутылка всё того же муската, не две, четыре плитки шоколада, любимые, как оказалось, Верины конфеты трюфели. С фруктами в Елисеевском напряженка, рано, еще июнь.
– Махнем на рынок?
– Хватит Борька, шипит она, – Хватит, а то я сейчас умру. Поехали ко мне.
– Тут на Невском еще вчера бананы продавали, сообщает таксист. – Может еще есть.
– Бананы в другой раз, командует Вера, лимон мы купили, чай у нас есть. Поехали домой.
– Боря, это ж две моих зарплаты, шепчет она по дороге. Я боюсь тебя, Боря.
Я бы поцеловал её, но нежности придется оставить до прибытия на место назначения.
Что ни место на Невском, то памятные знак. Еще не открыт Сайгон, поэты тусуются на Малой Садовой. Но что мне поэты, что я им? Бесталанный мальчишка из неведомого мира. Мира, где еще не появились оборотни и атомную бомбу так и не сбросили. А уж обещали, а уж пугали друг друга. А вот у нас, в мире Никиты Сергеевича шанс получить атомной бомбой по умной головушке весьма высок. Карибский кризис, на черта нам Куба эта? Что мы там потеряли? Гаванские сигары? У нас их никто не курит, Беломор гораздо лучше. Кубинский ром? Хорошая водочка под хорошую закусочку, ах, да что говорить! Пусть ром пьет капитан Флинт со своими пиратами.
– Боренька. Площадь Восстания. Куда ты еще хотел заехать?
Вера в состоянии кипения, вся покраснела и смотрит на меня, готова убить. Мы едем к ней домой.
Сразу за Автово довольно захолустный район, зато цены на квартиры приемлемы для скромной пионервожатой. Мы выходим из машины и расплачиваемся с шофером. Шеф, ближе к вечеру подъезжайте, мы с тётей поедем, возможно, в театр. Не могли бы вы взять нам билеты?
Договариваемся ко взаимному удовольствию. Сегодня в Мариинке “Лебединое озеро”. Я тысячу лет не смотрел, точнее в этом мире никогда не смотрел. Кто танцует? Кто дирижирует? И наконец, музыка Чайковского та же самая? Вдруг и её подменили.
Верка тащит меня как муравей гусеницу. И надо же, на втором этаже сталкиваемся с её квартирной хозяйкой. Ах, Вера Михайловна, как вы живы здоровы. У вас за прошлый месяц за квартиру не заплачено. Я ведь могу и в милицию обратиться. Это кто это с вами.
Этот кто это сообщает старой стерве, что мы очень удачно встретились. Что мы платим сразу за все летние месяцы, по август включительно. Что Вера Михайловна очень устала к дороги. И что я её любимый племянник из провинции. Поживу денек другой, поезжу по театрам. Получите деньги и можете проваливать.
Ошалелая баба, получив деньги, разулыбалась и попыталась еще поболтать. Но Верка очень удачно притворилась умирающим лебедем, и я уволок её на четвертый этаж.
Попытки приготовить еду были пресечены на корню. Мы похватали в свертках из Елисеевских деликатесов всё самой вкусное, запили все тем же лимонадом, и завалились в Веркину кровать. Ох и стонали старые пружины. Летел пух из тощей подушки. Дважды штопаная простыня разорвалась в момент особо резких движений. Мы, наконец, ничего не стеснялись. И зря. В дверь позвонили. Квартирная хозяйка принесла нам баночку варенья.
Она попыталась проникнуть в комнату, но я пресек её поползновения.
Вера Михайловна очень устала с дороги. Весь вечер возилась с детьми. Ей надо выспаться. Извините, но мы сегодня не принимаем.
Нагло, но иначе нельзя. С человеком, который только что заплатил за три месяца квартплату, ссориться старая крокодилица не стала. Но видно было, что мы у неё под подозрением. Менять квартиру надо в ближайшее время. Мне такая для любовного гнездышка не подходит. Скольким любовницам приходилось в прошлой жизни покупать жилье. Обеспечу и мою пионервожатую.
– Боренька, она ушла?
– Ушла зайка, спи, моя сладкая.
– Иди ко мне любимый.
Мы валялись до пяти вечера. Пообедали сваренным из пакетика супом и бутербродами с белужьей икрой. Мускат решили оставить на потом. Верка в домашнем халате смотрелась еще лучше, чем в обыденном платье. Но платье ей я всё же закажу. И завтра же закажу.
– Пора собираться в театр Верочка.
– Может, останемся, Боря?
Такая просьба и такая мольба в глазах. Но у нас впереди еще целая ночь. И еще целый день предстоит завтра.
Внизу бибикнула машина. Пора выходить…
Наталья Макарова, невозвращенка, изменница родины, великая русская балерина. Ей сегодня 20 лет и она танцует в Лебедином
