В просторном зале терема, принадлежащего воеводе, они сидели за длинным столом. Воевода Алексей Петрович Прозоровский разложил на столе карту акватории Северной Двины. Сам князь, подозрительно оглядел сержанта, вздохнул тяжело, понимая, что тот, как и Ельчанинов, играли сейчас не последнюю роль. Капитан-командор достал трубку, но прежде чем закурить посмотрел в сторону архиепископа, но тот отрицательно замотал головой.
Собравшиеся выслушали гонца. Вести были не радостные. Карл XII еще в марте подписал приказ о нападении, на русский город. И, скорее всего операция прошла бы в тайне, если бы сведение не поступили к послу, а уже из Копенгагена данные прибыли в начале мая в Москву.
— Ну, что будем делать? — Поинтересовался князь Прозоровский.
— Защищаться, — молвил капитан-командор, который накануне разговаривал с Ельчаниновым по поводу нападения шведов на город. Тогда он, принял сведения князя за бред, но, сегодня услышав гонца, если и был чем-то удивлен, то только лишь тем, что Силантий Семенович узнал об этом раньше всех. Ремизов, как и воевода, бросил взгляд на сержанта. Ему вдруг стало интересно, а какими сведениями владеет этот загадочный человек. Капитан-командор, конечно, не сомневался, им удастся защитить город, и не по тому, что Ельчанинов утверждал, — это удастся. Ему просто нельзя было по-другому даже думать. В противном случае, можно уже сейчас выносить на бархатистой подушечке ключи от города. — Защищать, — повторил Ремизов, глядя прямо в глаза воеводе. — У нас нет выбора.
«Выбор всегда есть», — подумал воевода, но в слух этого говорить не стал. Он взглянул на архиепископа и молвил, — ну, а вы что скажете батюшка?
— Соглашусь с капитан-командором, — отвечал священник, — нужно защищаться. Со своей стороны выделю вам монахов из монастыря. Надеюсь, господин Животовский обучит их обращаться с фузеями да мушкетами? Молчаливый офицер кивнул.
— И еще я предлагаю, — вдруг проговорил Ремизов, — запретить выход рыбаков в море.
— Это еще почему? — возмутился Батуров, — как же мы жить то будем? А еже события надолго затянутся.
— Ни чего, потерпите. В противном случае чуть ниже по течению Северной Двины ловить можете. Правда, там рыба не такая вкусная, как в Белом море, но все же.
— Я согласен с капитан-командором, — согласился воевода, — время сейчас опасное. Не дай бог, кто попадет в руки шведов. А там уж или по собственной воле, или по принуждению, может провести корабли злобных ворогов по фарватеру реки. Ведь каждый из вас, знает русло, как свои пять пальцев. Вы можете обойти все мели. Молчавший до этого момента купец, вдруг заговорил:
— А как же мы? Сейчас ярмарка на носу, и сюда прибудут иноземные корабли. И как нам отличить злодейский корабль, от фрегата негоциантов?
Андрей вдруг вспомнил, как в фильме погиб Крыков. Он сразу сообразил, что шведские корабли пойдут, под мирными флагами английских негоциантов. Сержант только поразился почему, купец недооценивал таможенную службу. Золотарев посмотрел на целовальника. Тот смотрел в окно, и казалось, не слушал о чем шел разговор. Неожиданно он прекратил это делать и сказал:
— Как глава таможенной службы, могу обещать, что мы ни за что не пропустим злодеев. Пока службу несет поручик Крыков, не бывать этого.
— Все это конечно хорошо, — молвил князь Ельчанинов. — Но надо спешить. Крепость заложена, строительство идет, да вот только медленно. Артиллерия у нас есть, слава богу, государь предвидел такой расклад, и еще в начале февраля, отправил сюда обозы с пушками. Можно поговорить с негоциантами, может, кто и согласится принять участие в обороне крепости, да вот только этого мало. У сержанта Андрея Золотарева есть план, может быть, выслушаем его?
— Отчего же не выслушать, — согласился воевода.
Седьмого июня. На следующий день.
Когда воздушный шар был наполнен горячим воздухом, и казалось, что он вот-вот рванет вверх. Князь, капитан-командор и Андрей Золотарев забрались в корзину. Эстонец убедился, что сплетена она была добротно, и дал отмашку рукой. Ивашка Рваное ухо отвязал одну из двух веревок от дерева, и он медленно стал подниматься. Ельчанинов и Ремизов, не сговариваясь, перекрестились. Андрей улыбнулся и посмотрел вниз на суетившихся Яшку и Ивашку. Видно было, что Кольцо нервничал, тот постоянно смотрел на длинную пеньковую веревку, что устремлялась ввысь. Ивашка же, сразу же после взлета потерял интерес. Взял острогу и направился к реке. Князь осторожно подошел к Андрею и взглянул вниз.
— Вы бы князь поосторожнее, — молвил Золотарев.
— Боишься, что выпаду из корзины? — поинтересовался тот.
— Не без этого, — признался эстонец. — Еще я опасаюсь, как бы у вас голова не закружилась.
— На морскую болезнь намекаешь? — неожиданно подал голос капитан-командор.
— На ее самую.
— Ну, так мне эта болезнь не страшна, — гордо молвил Ремизов и взглянул вниз. — Ого, — вырвалось у него, — как же высоко мы поднялись.
— Это еще не предел, — проговорил Андрей. — Подниматься будем, пока веревка не натянется. Или если подует ветерок, мы полетим в сторону, но тоже не далеко, а на длину веревки.
— Если ваш план удастся, возникает вопрос. А где мы такую длинную веревку возьмем? — поинтересовался капитан-командор. — И можно ли без нее обойтись? Золотарев на секунду задумался. Посмотрел в сторону моря и ответил:
— Можно и без веревки обойтись, вот только тогда бомбарды придется кидать очень и очень быстро. Так как ветер в сторону моря понесет. Да и есть еще одна проблема. Когда воздух остынет гондола воду приземлиться.
— Что-то я в вашем плане не уверен, — вздохнул Ремизов. — Не надежный он. А вдруг ветер будет с моря дуть, али штиль. Что тогда? Вот то-то. Но с другой стороны, сей шар можно использовать в качестве наблюдательного поста. Он подымается выше всяких деревьев. Кстати, как вы его хотите величать, ведь воздушный шар — весьма длинное прозвание?
— Монгольфьер, — ответил Золотарев.
— Монгол что? — переспросил капитан-командор.
— Монгольфьер, — вставил князь, и вытащил подзорную трубу из небольшой корзинки, прикрепленной к борту.
— Сие название не годится, — неожиданно сказал Ремизов. — Словно его не мы русские создали, а какие-то степняки.
Андрей на секунду задумался, но не из-за названия. Объяснять, что «Монгольфьер» к татара-монголам никакого отношения не имеет. Говорить, что назван он так в честь братьев, которых даже сейчас и в планах, у их бабушки и дедушки, нет — тем паче не стоило.
— Ларсон, — предложил князь, при этом сделав ударение на последний слог.
