На следующий день, все на том же месте, за городом, Вожников снова приступил к тренировкам. Первым делом он заставил Лупано пробежать кросс километров пять, что юноша выдержал, в общем-то, вполне достойно… И не он один! Кроме князя, рядом еще бежала Аманда, упросившая Егора научить ударам и ее.
— Что ж, научу, — усмехнулся молодой человек. — Чего же не научить-то? Хотя, конечно, женский бокс — извращение, но… Только ты старайся, я уж без всяких скидок!
Вот на пару они и старались, Аманда и Лупано, отрабатывая удары, молотили друг дружку по ладоням, прыгали, бегали до седьмого пота.
— А вы как думали? — хохотал Егор. — В сказку попали?
«Сладкая парочка» — князь и ведьма — так и жили на постоялом дворе Хуана Мавра, а с чего бы что было менять? Ведь не сегодня завтра должны были явиться паломники (пока, как узнала Аманда, никого не было), а уж там — прощай, Манреса, здравствуй, Монтсеррат! А затем — и Матаро… свои… Как там они, интересно? Джон Осборн, Ла Гир, де Сен-Клер, Таис-мирза с воеводой Амосом? Вроде и не так много времени прошло с тех пор, как Вожников оказался на вражеском корабле — дней десять, а вот поди ж ты, казалось, будто целая вечность. И главное, вряд ли кто хватится своего главнокомандующего — сказал ведь сам, что поедет встречать русскую рать. Уехал — значит, уехал. А вот когда рать явится без князя, тогда… Уже, верно, должна б и явиться… а может, и нет еще, тут гадать сложно.
— Эй, эй, не сачкуйте! Повыше прыгайте! Во-он до той ветки.
— Ох! — Аманда устало уселась в траву. — До той ветки мне, сеньор Жоржу, вовек не достать.
— А ты прыгни! С разбега… давай!
Девушка покорно поднялась, разбежалась…
— Вот и молодец — а говорила, что не достать! — Егор довольно посмеялся и посмотрел в небо. — Облака. Как бы дождя не нагнало.
— Не нагонит, — уселась рядом юная ведьма. — Нынче ветрено.
Тому же портному, что шил одежду, был сделан еще один заказ — на пару боксерских лап: Вожников, как смог, объяснил, что это такое.
Вот на следующий день и начали — с лапами, да обмотали руки ремнями-тряпицами, что-то типа перчаток…
— А теперь — спарринг! Встали друг против друга… Приветствие! Ну, вспоминайте, как я учил! Молодцы… Бокс!
Старались оба — видно было, только у Аманды удары получались куда более изящными, ловкими, а вот Лупано словно шел напролом, иногда увлекался и молотил как попало.
Вот как сейчас… Замахал, замахал руками, открылся, и…
Бумм!
Пропустил хороший хук в челюсть — аж зубы клацнули!
— Молодец, Аманда! — одобрительно хлопнул в ладоши тренер.
— Ой! — девчонка сконфузилась, провела ладонью по щеке партнера: — Тебе не больно, Лупано?
— От тебя… нет…
— Это хорошо, что нет, — улыбнулся князь. — Так, хватит лирики! Продолжаем.
* * *
В этот же день Вожников заметил слежку. Точнее, первой приметила нечто неладное Аманда: ей вдруг показалось, что ветви растущей невдалеке вербы как-то странно шевелятся.
— Ну, шевелятся, — поначалу отмахнулся Егор. — Так ведь ветер!
— Так ветер-то южный, а ветки совсем в другую сторону гнутся, будто кто-то на них висит да на нас смотрит.
— Думаешь, так? — Покачав головой, князь подозвал Лупано: — А скажи-ка, парень, у тебя больше никто денег не вымогает? Ну, та приятная компания — Беззубый, Рыбина, Рвань…
— Эти? Ах нет! — улыбнулся юноша. — Они и не подходят уже — боятся.
— Это хорошо, что боятся, но все-таки проверить не помешает, — задумчиво протянул Егор, искоса посматривая в сторону подозрительной вербы. — Вы тренируйтесь, а я пойду прогуляюсь.
Молодой человек опустился в траву и, скрывшись в ней, осторожно прополз к орешнику. Там поднялся на ноги и зашагал по тропе, обходя возможных соглядатаев по широкой дуге — через пригорок и тенистую, с кустами бузины и дрока, лощину.
Злодеев Егор заметил еще издалека — не очень-то они с этой стороны и таились. Альваро Беззубый, Рвань, Рыбина — эти трое стояли в траве, а темнокудрый Фелипе Малыш забрался на вербу и что-то им говорил…
Вот ведь, сволочи юные, действительно проследили! Интересно только — зачем? Так вот об этом сейчас и спросить — все-то не разбегутся, кое-кого ухватить удастся. Лучше — главного.
Князь так и сделал: словно тигр, вынырнул с грозным рыком из лощины, схватил за шиворот Беззубого…
Рвань и Рыбина дернулись в стороны… правда, убежали недалеко, остановились, да и Малыш Фелипе не успел спрыгнуть с дерева.
— Ну? — тряхнув юного гопника, грозно вопросил Егор. — Что скажешь? Следить за мой вздумали?
Его ломаный каталонский — впрочем, день ото дня становившийся все лучше — оказался вполне понятным. Главарь шайки захлопал ресницами — с удивлением, но почему-то без особого страха:
— Мы не следим, сеньор.
— Не следите? А что же вы делаете?
— Мы хотим, чтобы вы нас тоже такому научили… вот как их учите. У нас деньги есть, мы заплатим.
Ах вон оно что! Отпустив парня, Вожников озадаченно пригладил растрепанные ветром волосы. Ишь ты… Тоже еще — спортсмены!
— И зачем мне вас учить? Чтобы вы людей ловчее били?
— Да не били мы никого! — неожиданно взмолился Альваро. — Моренетой клянусь! И людей мы не грабили, иначе давно бы нас… А над Лупано смеялись, так это потому, что он как не от мира сего. Ну возьмите нас, пожалуйста, сеньор, мы для вас все что хотите сделаем.
— Учиться — тяжело, — негромко заметил Егор. — Бокс — вовсе не драка, а искусство, примерно как импрессионизм или там кубизм — далеко не всем понятное. Предупреждаю, тяжко вам придется, парни!
— Мы согласны! Верно, Фелипе?
— Угу! — Сияя антрацитово-черными глазами, Малыш наконец соскочил с дерева и даже поклонился князю: — Доброго вам здравия, почтеннейший господин!
— И тебе не хворать. — Ухмыльнувшись, Вожников перевел взгляд на Альваро: — Давай, зови остальных, что-то решать с вами буду. Раз уж хотите учиться…
— Очень хотим, сеньор! — Беззубый махнул рукой своим.
— Это я уже понял, — глядя на опасливо подходивших гопников, задумчиво промолвил молодой человек. — Только вот так и не услышал пока четкого ответа: зачем вам это надо?
— Драться всегда пригодится, — сказал Малыш. — Мы ж люди простые, всякий обидеть может. А за нож да кастет хвататься — мы ж не убийцы, просто хотим за себя постоять… и за других, если придется.
— Ишь ты, прям Робин Гуды! — Егор хмыкнул и скривился — не любил он вот таких патетических слов: «за себя постоять», «за других»… — Проще говорите, парни! Вы вообще — кто?
— Простолюдины, — тихо пояснил Альваро. — Бродяги, если попросту сказать.
