Шумная компания молодых людей ворвалась в таверну, веселым гомоном и смехом разгоняя сгустившуюся в дальних углах тьму. Четверо оборванцев и один — словно паж… не паж, скорее всего — приказчик. И как только угораздило этого красивого юношу связаться с такой нищей компанией? Хотя… они заплатили щедро, и сам хозяин, смуглый, как мавр, старый седобородый грек Феодорос радушно поставил на стол свое самое лучшее вино.
— Пейте, мои дорогие, ешьте! Сейчас подадим мясо, а еще есть бобовая похлебка с шафраном и луком, салат из свеклы и жареных воробьев, гороховая запеканка с маслом, свежайшие булочки и разные вкусные заедки. Что будете, мои господа?
— Все!
Аманда едва не подавилась вином, вдруг почувствовав на себя чей-то недобрый взгляд… и, кроме взгляда, еще ощутила нечто такое, что может опознать только ведьма. Некое зло находилось позади, рядом… и это зло не являлось ни человеком, ни зверем… Но, верно, выглядело, как человек.
Девушка резко обернулась… Темная тень в монашеской рясе с накинутым на голову капюшоном исчезла в залитом солнцем проеме распахнутых дверей. Ушла, сгинула. И точно так же сгинуло ощущение зла. Лишь порыв ветра принес с порога шелуху тыквенных семечек…
Впрочем, Аманду это уже не волновало.
— Эй, кабатчик! — раздухарился Альваро Беззубый. — А ну, давай-ка нам еще вина. Того самого, красного, словно кровь.
* * *
— Прекрасное вино, — поставив на стол опустевший кубок, оценил князь. — Очень вкусное.
— Жаль, его не смогла попробовать сеньора Мария.
— Занемогла, чего уж.
— Ваш эликсир храбрости сотворил с моим сыном чудеса! Нет, в самом деле!
Почтенный негоциант господин Мигель Микачу жил на широкую ногу: добротный двухэтажный дом, сложенный из красно-коричневых кирпичей, крытая поливной черепицей крыша, просторный очаг, устланные ворсистыми мавританскими коврами лестницы, хлопочущая прислуга.
— Моя жена давно умерла, видите ли, — рассказывал сеньор Микачу. — Да я вам об этом, кажется, уже говорил. Дочерей выдал замуж, остался один сын, Лупано — мой наследник, моя надежда, продолжатель рода… Он говорит, вы учите его кулачным боям? Похвально, похвально — мужчина должен уметь постоять за себя и свою женщину, даже без оружия, даже если он не кабальеро, а простой человек, такой, как я. А Лупано… О, он уже начнет с чего-то! Две сукновальные мельницы на реке Карденер я уже отписал ему. Есть с чего начинать — неплохо, а?
— Неплохо, — подцепив двузубой серебряной вилкой — неслыханная роскошь для простого купца! — паштет из синичек, кивнул гость. — Только еще лучше будет построить рядом и бумажную мельницу.
— Бумажную?
— Ну да — бумагу делать, не хуже, чем где-нибудь в Италии или в Аугсбурге! Тут же печатный двор открыть… станки, знаете ли.
— Да-да, я слыхал об этом, — весело подтвердил купец. — Есть у нас одна вещь… А ну-ка, сынок, принеси.
Встав из-за стола, Лупано поклонился и поднялся на второй этаж, в опочивальни, откуда принес картинку с изображением Богородицы в окружении ангелов, отличную картинку с золотым обрезом и надписью: «Отпечатано в Аугсбурге в мастерской Г. Фуггера».
Увидев это, князь улыбнулся, словно получил привет от близкого друга. Еще бы, удачливый банкир и предприниматель Ганс Фуггер был его основным партнером во всех финансовых делах, с помощью которых Егор — великий князь Руси и император Георг Заозерский — намеревался намертво привязать к своей империи всю Испанию, от Наварры и Басконии до Гранады. Правда, сначала все равно придется повоевать — от этой средневековой традиции уж никуда не денешься, ну а потом… Потом запоют свои романсы финансы, да еще как запоют, привязав пиренейские области покрепче любых цепей! Впрочем, недаром говорят, что золотые цепи — самые прочные. Единая валюта в имперской Европе уже была — золотой флорин, он же гульден, цехин, дукат, — и все монетные дворы принадлежали финансовой группе «Ганс Фуггер и князь Георг», так что, если бы не традиция помахать мечами, Егор и не поехал бы никогда в Испанию, ни с войском, ни без. Просто сидел бы себе, словно паук, да плел финансовые сети. Увы, Средневековье этого пока что не позволяло, властно требуя первым делом показать силу! Хряснуть изо всех сил по столу кулаком в латной перчатке… ну, а потом можно и за жизнь поговорить. Вполне мирно.
К вечеру Егор уже изрядно накушался, хотя вовсе и не собирался напиваться, просто опрокидывал кубки один за другим, не считая — под добрую беседу-то, в приятной домашней обстановке, почему бы и нет? Впрочем, слабый винный хмель прошел быстро, улетучился, едва князь добрался до постоялого двора Хуана Мавра, где его ждала принесенная Амандой новость: на подворье обители Святого Бернарда прибыла наконец большая группа паломников из Таррагоны.
— Ой, их там так много, так много, — радостно тараторила девушка. — Наверное, они уже завтра уйдут к Моренете, и мы, верно, с ними… Жаль!
Радостные нотки в голосе юной ведьмы вдруг сменились грустью, а веселый до того взгляд потух, став каким-то озабоченным и унылым.
— Жалко оставлять здесь всех… — честно призналась девчонка. — Лупано, парней… я так к ним привыкла.
— Это за несколько-то дней?! — Взбивая набитую соломой подушку, князь ухмыльнулся. — Однако.
— Ну и пусть, — Аманда упрямо насупилась. — А мне почему-то кажется, что я очень давно всех знаю… Ой, сеньор Жоржу! — Девушка дернулась, словно вспомнила вдруг что-то чрезвычайно важное, о чем давно хотела рассказать. — Я встретила нынче в таверне зло! Я почувствовала.
— Да, в тавернах обычно много зла, девочка, — усмехнулся Егор. — Зеленый змий называется. Я вот тоже сегодня с ним пытался бороться…
— Какой еще змий? — ведьма недовольно повела плечом. — Вовсе не змий, а… я даже не знаю, как сказать… Я просто ощутила нечто — это был не человек и не зверь.
— Так кто же?
— Не знаю! Я же говорю — нечто. Не могу точнее сказать, а только чувствую, словно плыл в воздухе запах крови, такой тошнотворный, сладковатый, тягучий… Ужас! Скорей бы к Моренете — там бы я помолилась, расспросила обо всем Смуглянку! Ой… а может, и парни с нами пойдут, а? Они же теперь за вами, сеньор, в огонь и в воду.
— Ага, ага, — покивал Вожников. — Беспризорников нам еще не хватало для полного счастья. Сами бродяги… Тем более я еще толком не знаю, можно ли им доверять. Вот ты что на это скажешь?
— Думаю, можно, — с решительностью ответила девчонка. — Зла в них нету. Если б было — я бы чувствовала.
— Хорошо, если так.
* * *
Беглецы явились на подворье утром, едва только забрезжил рассвет, и оранжево-золотистое солнце еще скрывалось за городскими стенами, освещая лишь шпили церквей да верхушки крепостных башен. В нежном палево-голубом небе медленно таяли узкие, вытянутые, словно борозды, облака — алые, багрово-бежевые, золотые. Пахло цветущими яблонями и сиренью, после прошедшего ночью дождя улицы парили, исходя дрожащим маревом нового дня.
